Сад

                                   

      Есть такое летнее время суток, на закате, когда всё движение воздуха вокруг неожиданно замирает. Все дачные посёлки, облепившие притоки Днепра и зеркальные пруды, погружаются в некое застывшее предвечернее состояние полного умиротворения. Ни ветерка, ни шороха... Ни один зелёный листик не шелохнётся на виноградных лозах, увивших веранду, на кустах жасмина или ветках вишен. Даже насекомые исчезают куда-то, - комаров ещё нет, а мухи уже спят. Кажется всё волшебно застыло, словно на полотне художника, заколдовавшего буйную украинскую природу для разноцветных тёплых мазков кисти. Красиво и загадочно…


      Прогуливаюсь по газонной дорожке из неровного мшистого плитняка, вдоль замерших ёлок и елей, вглубь сада непрерывного цветения. Фиолетовый и жёлтый бархат ирисов, вьющиеся вдоль беседки лозы голубого клематиса и бутоны роз бледных оттенков, - всё застыло... Почти двухметровые стрелы казацкого можжевельника, выстрелившие из-за валунов альпийской горки, перекрывают путь, цепляются за одежду. Но рука не поднимется обрезать эти изумрудные увесистые ветви, скорее дорожку придётся увести в сторону. Другое дело - плодовые деревья; любая мешающая ветка будет безжалостно спилена во время осенней обрезки, и здесь уже тропинки и аллеи станут главными...


      Подхожу к ровному высокому стволу катальпы и словно оказываюсь в зелёном шатре из огромных листьев и свисающих сосулек. Срываю одну такую, зеленовато-бордовую, и задумываюсь: как странно распорядилась природа. Бесполезные и несъедобные шишки можжевельника и ровные стрелы катальпы красивы и геометрически восхитительны. И если уж эти растения прижились на почве, то ничего с ними не случается, растут себе гордо и величаво, радуя глаз. Другое дело - какие-нибудь яблони или сливы. И белить их нужно, и опрыскивать от тли всякой и кору от лишая чистить. А уж, как упадёт перезревший плод на землю гнилой лепёшкой, муравьям да мошкам на радость, подобрать его нужно руками и – в компостную яму снести. Ну, и с вареньем в жару надо будет повозиться, да для наливочки косточки повыковыривать. А кто уже вспомнит, потом, долгими зимними вечерами, намазывая янтарное варенье на булку с маслом или попивая тягучую хмельную сливовицу, о том некрасивом дереве, обкромсанном холодной сталью секатора и уныло замерзающем голыми ветками среди роскошной зелени самшита, пышных елей и ветвей можжевельника?


      Так и среди людей: кто-то тянет воз, кормит безропотно червяков и жуков разномастных, греет личинок жирных в плотных листьях своих, а сам мёрзнет зимой от холода оголёнными обрезками и страдает от лучей солнечных жарким летом. Зато другой, - сияет круглый год совершенством форм и изумрудным благородством ветвей, источая горькие хвойные ароматы и не тратя попусту сил на ежедневную борьбу с муравьями и прочими паразитами. И пользы-то от него никакой, но все восхищаются его божественным величием и неземной красотой…


      Ещё несколько минут, и непременно дунет лёгкий ветерок, заколышется листва, набегут тучки и закроют белесый рожок месяца. А может, и гром грянет, застучит тяжёлыми струями внезапный ливень, и вновь всё вокруг оживёт, зарадуется и задвигается с приближением ночи.


      Но ещё будет, обязательно будет следующий вечер, такой же тихий и волшебный, и замрут ненадолго вокруг все кусты и деревья в тёплом ласковом воздухе, расстилая дурманящие ароматы, создавая иллюзию счастья…