Подарок от зайчика

 Летним утром группа "Лебеди" в полном своём составе отправилась на задание. Защитные костюмы не очень вдохновляли, поэтому мои "Обереги" были восприняты фаятынями без шуточек. А вот "Белую птицу" пришлось отменить - очень уж она напоминала вражеский беспилотник...
В тот же день в работе американских "Харпов" начались сбои. Пока что не очень заметные. Но Гея, которая сразу поняла, о чём идёт речь, обещала масштабную разбалансировку...
Веры, Надежды и Любви вам всем, ребята! Мы с вами.
P.S. На прощанье ты шепнул, что принесёшь мне подарок от зайчика.
***
Как же медленно тянется время, когда ждёшь! После обеда не выдержала и побежала по дороге в направлении к тому месту, откуда должны были возвращаться фаятыни.
Бежала, долго - на протезах это выходило очень неловко - а их всё не было видно... А туч на небе становилось всё больше и больше... Издали был слышен недовольный рокот грома, который приближался с каждой минутой. 
Наконец между деревьями мелькнула человеческая фигура... ещё две... Они! Когда я подбежала к тебе, хлынул ливень. И ты сразу расстегнул молнию комбинезона, чтобы и я могла спрятаться под ним вместе с тобой. Я ждала, что ребята, как всегда, начнут подшучивать над тобой - дескать, В---й забеременнел... Но все молча окружили нас, подняли над нами руки и сомкнули ладони над нашими головами, принимая на себя потоки воды.
Только сейчас я обратила внимание, что от тех, кто ехал в машине утром, осталась едва треть... И шли они пешком! Всё было ясно без слов. Я только спросила, нельзя ли помочь тем, кто остался ТАМ. Ты ответил, что помогать некому - те, кто ещё мог шевелиться, сами решили уйти из этого мира, прикрыв ваш отход.
- Что-то мне худо, - прошептал ты, застонал и покачнулся...
Я выскочила из комбинезона и увидела, что твоя грудь залита кровью. Ты был ранен! Но разорвав рубашку, я увидела, что рана прошла вскользь и неглубоко, не задев рёбер. Струи дождя промыли разрез, сделанный осколком. Я губами соединила края раны и ждала, что тебе станет лучше. Но ты побледнел и, потеряв сознание, упал бы, если бы друзья не подхватили тебя на руки. Из-за их спин показались наши малыши. Оказывается, они всё время были с тобой - ты давал мне возможность быстрее выздороветь и сам заботился о них.
  Боже! Но как же ты сейчас шёл наравне со всеми?! На правой ноге со внутренней стороны, начиная выше колена и доходя почти до щиколотки, была глубокая и рваная, как овраг, рана. Сгустки крови  и ещё что-то грязное смешались внутри неё... Нужно было срочно промыть, хоть как-то обеззаразить и перевязать её, чтобы остановить кровотечение! Я посмотрела на всех. Осунувшиеся лица измождённых воинов с виноватыми глазами... растерянные глазёнки малышей... У нас не было ничего.
И тогда я вспомнила, как, вытаскивая меня в очередной раз из лап нелюдей, ты промывал обрубки моих ног...
Я попросила всех немного отойти и отвернуться и позвала нашего сына. Рассказала, что, если мы сейчас не поможем папе, он умрёт... Что медикаментов у нас нет... Но что можно воспользоваться очень старым способом, который применяли ещё папины сверстники-мальчишки... Наш сероглазый мальчик очень взросло посмотрел на меня и сказал, что всё понял...
Он, закусив губу, не сдержал слёз при виде кровавого месива. Затем старательно, по сантиметру передвигал свою детскую струю, чтобы вымыть из раны все сгустки и грязь...
А передо мной встала новая проблема - чем перевязать?! О бинтах и речи не было. На мне, кроме халата, не было ничего. На сыне - только шортики. У фаятыней под комбинезонами были рубахи, но синтетические. Оставалась только твоя любимая малышка с её ситцевым платьицем. Она с готовностью сняла курточку, затем платье, снова надела курточку и в своих штанишках с курточкой стала разительно похожа на мальчишку - на нашего старшего...
Фаятыни помогли мне разорвать платьице на подобие бинтов. Ими я и перевязала твою ногу.
Мы сами не заметили, когда закончился дождь. Из-за туч выглянуло солнце. А вместе с ним издали донёсся едва слышный гул самолёта.
Несколько фаятыней подхватили на руки тебя, один - малышку, и мы изо всех сил побежали к ближайшей лесополосе. Вот когда я с благодарностью подумала о людях, испещривших наши поля ровными стрелами лесных посадок! С годами деревья стали высокими, обзавелись раскидистыми кронами, а внизу у них вырос густейший подлесок поросли.
К этой спасительной полосе деревьев мы и мчались, чтобы спрятаться от самолёта. Успели! Мы с трудом переводили дыхание, когда почти над нашими головами пролетел вражеский истребитель, не заметив нас в густой листве...
И тут же вздрогнули от твоего хриплого шёпота:
- Все целы?
Как же мы были рады, что ты очнулся! А наша малышка сказала, что когда дядя нёс её по-за деревьями, она успела сорвать один хороший листик. Тебе нужно его съесть, и ты выздоровеешь.
Чтобы мы поверили ей, она быстро расцарапала ручонку шипом акации, провела по ранке листиком, и ранка тут же затянулась!
Про твою рану малышка сказала, что она слишком большая, по ней провести листиком не получится. Поэтому его нужно разжевать и проглотить...
Ты добросовестно жевал листик, кривился и изо всех сил крепился, чтобы не выплюнуть зелёную массу - настолько горькой она была. Я подумала, не пострадает ли твой желудок от этого лекарства... Но дочка, успокаивая, сказала, что сначала будет горьковато, зато потом станет хорошо!
Ты проглотил целебный листик дочки и приготовился к тошноте. Но прошло несколько минут, и ты улыбнулся! Сильно прихрамывая, домой ты шёл вместе со всеми самостоятельно!
Дома, кое-как помыв руки и наскоро перекусив, все повалились спать.
P.S. Ты, притянув меня к себе и поцеловав, виновато сказал:
- Ты прости! Сегодня зайчики передали тебе в подарок только меня.
А я плакала и крепко-крепко прижимала к себе самый дорогой в мире подарок...