ДИСПУТ

ДИСПУТ
–  Простите,  уважаемый,  где-то  здесь  собирается  симпозиум  о свободе  и демократии?
– …
–  Вы что-то  сказали?  Простите,  не  расслышал. Надо  полагать,  вы  здешний распорядитель?
–  …
–  Молчите, но почему?  Если вас  сковывает  укоренившаяся  привычка  к осторожности, уверяю вас,  вы  не  правы.  Сейчас всё  можно  и всё  разрешено.  Хоть  головой  об стенку,  но  только  своей.  То  есть,  в  пределах  допустимого. Не  нас  учить,  какие  допуски  мы  можем  себе  позволить, хотя  делать  на  этом  основании  вывод, будто  мы  с вами законченные  демократы, было  бы  преждевременно.  Но  так  или  иначе  наслышаны  об  этой  прекрасной  даме и кто  знает,  может кого-нибудь из  нас  она одарит  своей  благосклонностью.
– …
–  Ваше  упрямство,  коллега,  не  может  не  удивлять.  Скажите,  наконец,  хоть  что-нибудь.  Я  пришёл  на  диспут,  а вы  вынуждаете  меня  произносить  монологи.  И  не  глядите  так,  будто вы  кролик,  а  я  человек  с  ружьём.  Я  пришёл  не  за  вами,  а  к вам. Задумаемся,  если  мы  столь  враждебны  друг  к  другу  в  кулуарах,  сумеем  ли  мы  найти  общий  язык  на  симпозиуме?
– …
–  Вы  что-то  сказали?  Значит,  послышалось.  Впрочем,  важно  не  то,  что  не  слышу  вас,  а  то, что  вы  слышите  меня.  Готов  с  вами  согласиться,  демократия  —  лучшее  из  всего,  что  можно  было  придумать,  и  худшее  из  того,  что  удалось  осуществить.  И  не  следует  искать  виноватых.  Виноваты  все,  но  вины  нет  ни  на ком.  Наделить  человека  благами, не  научив  ими  пользоваться,   всё  равно,  что  разрешить  слепому  ношение  оружия.  Хотя,  с  другой  стороны,  такое  ли  это  благо?  Лично  я  полон  сомнений.  Все  эти  свободы  и  права  человека  нужны  нам,  как  корове  лишнее  копыто.  Разве  что  для хвастовства: ах,  какие  мы  свободные  и  независимые!  А  чем  плохо  зависимому,  спрошу  я  вас?  Сужу  по  себе.  Ем  обильно.  Сплю  сладко, особенно,  когда  не  один.  Прикажут — исполню.  Забудут  приказать  —  напоминать  не  стану. С собственной  совестью  в ладах,  даже, когда  её  провоцируют.  Ибо  уверен,  подлость  по  принуждению  —  подвиг,  достойный  прощения.  Впрочем,  при  желании можно  отнести  это  к  издержкам  зависимости.  Лес  рубят  —  щепки  нужны.  А  независимый?  Обязан  озаботиться  пропитанием.  Страдает  бессонницей.  Жена  стерва. Место, на котором  приспособился, со  стороны  может  и покажется  тёпленьким,  а  так  жжёт, будто  правдаБлюдцы  развели  под  ним  костёр. Да и гарантий  безопасности  независимость  не  обещает:  кто  не  со  всеми,  тот  может  пострадать.  
– …
–   Давайте,  уважаемый,  начистоту.  Я  вас  понимаю,  но  и  вы поймите  меня.  Ищу  единомышленников,  а  наталкиваюсь  на  глухие  двери. Что  из  того,  что  вы  праведник?  Праведниками  вымощена  дорога  в ЯД Вашем. Или  идеалист?  Из  тех, кто  верит, что мимо  них  пройдут,  не  заметив.  А  что если  вы нетрадиционной  политической  ориентации:  и  вашим,  и  нашим,  и  всем, кто  попросит?  Как это  я  вас  сразу  не  раскусил!  Эй,  гражданин,  куда  вы его  уносите?
–  Манекен? –  работяга  в  изношенном комбинезоне  охотно  воспользовался  возможностью  передохнуть  и, заодно, расплеваться  с  мучавшей  его  тайной.– На склад  готовой  продукции, куда  же  ещё!  Манекенов  у  нас завались  и  всех  задействуем  в  чрезвычайных  ситуациях, как-то  выборы,  референдумы, митинги поддержки. Таково  указание.  Их  задача  обеспечивать массовость.  Народ обыкновенно  задействуется  в  небольших  массовках,  но  не  безмолвствует,  а  урчит,  как  пустой  желудок.  Времена, когда для этой  цели  сгоняли  всех  подряд,  ушли. Всё-таки  демократия.  Но  необходимость  осталась.  А  потому,  когда  сообщают,  что в  митинге  участвовало десять тысяч человек,  это  означает,  что три четверти из  них — манекены.  И  когда  нас  упрекают  в  отсутствии оппозиции,  манекены  весьма  кстати.  Как  может отсутствовать  то,  что торчит у  всех  на виду?  При  подсчёте  голосов  манекены  автоматически  причисляются к воздержавшимся,  хотя,  странным  образом,  воздержание  всегда  на  пользу  тому,  чья  победа  определилась  задолго  до  финиша.  Короче,  они именно  то «молчаливое большинство»,  которое  уверенно,  что  молчание,  как  золотой  запас  в государственном  банке,  можно  конвертировать   в  любую  валюту.
–  Но  ведь  на  симпозиуме  не  обойтись  без  дискуссий.  Как же  в таком  случае?
–  И  об  этом  позаботились.  Новинка  политического  сезона  —  говорящий  автомат.  Всякие резолюции,  обращения,  призывы  —  его  парафия.  Особая  роль  ему  отводится в пропаганде нашего  образа  жизни  за  границей.  И   прежде  мы  пытались  объяснить,  почему  у  нас  не  так,  как  у  других.  Но  автомат  доказывает  куда  убедительней, что не мы не  такие,  как  все,  а  все — не такие,  как  мы.
–  И  где  можно  побеседовать  с  этим  чудом  либеральной  политтехнологи?
–  В  зале  заседаний.  Как  раз  сейчас там  заканчивается  его  монтаж.
Борис  Иоселевич