В то утро Варя проснулась от холода. Посмотрела в узорное зимнее окно, еле пропускавшее лунный свет. Пора вставать на работу. Выскользнула из-под одеяла, сунула ноги в валенки. Накинула на плечи пуховый платок.
По тёмному коридору коммуналки – на кухню. Взгляд в отрывной календарь на стене: 28 февраля, пятница. Вода в ведёрке замёрзла. Печка, отапливавшая барак, построенный ещё в XIX веке, давно остыла. Из дымохода тянуло стужей. Природа не соглашалась с календарём: зиме нет конца. А в сердце озябшей девушки расцветала весна: сегодня свадьба лучшей подруги Маши! Да не простая, а комсомольско-китайская.
Год назад они ехали в поезде. Колёса отстукивали: «Бе-рез-ни-ки-и!» Выпускницы подмосковного строительного техникума Варя Бархатова и Маша Соловьёва направлялись по распределению на большую стройку в Пермской области. Не какой-нибудь дом возводить, а гигант, комбинат калийных удобрений! Да ещё мастерами назначили.
Молодых специалистов приняли с радостью, выделили комнату в коммуналке. Но общежитие оказалось переполнено китайцами! По государственному контракту сотни иностранцев были наняты на стройку. Обещали обучить их работе с механизмами, предоставить жильё, питание. Всё так и получилось. Если не считать того, что трудились они на чёрных работах – лопатами рыли огромный котлован.
Казалось, люди с одинаковыми лицами и одного роста снуют повсюду, как муравьи. Они даже одевались неотличимо – в рабочие стандартные спецовки маленького размера. А на отдыхе – в широкие штаны с клетчатыми рубашками. Конечно, это были разные люди, отличавшиеся и внешностью, и характером. И девушки-мастера, руководившие китайскими бригадами, скоро научились их различать. А Маша даже нашла своё счастье.
Чернявый Чуньхуа, а попросту – Чунька, смотрел на русскую красавицу восторженными глазами, говорил тихо, вкрадчиво, обволакивал музыкой диковинных слов. Его восхищала коренастая крепкая девица с высокой грудью и золотыми косами. Долго добивался он её внимания, но в итоге покорил своей заботой и любовью. И вот сегодня Машин праздник.
На работе Варя закружилась в делах. В обеденный перерыв забежала в комитет комсомола. Там в картонной коробке, перевязанной алой ленточкой, стоял подарок от общественности – большая эмалированная кастрюля. Для борща. Пусть Китай привыкает. От себя приготовила подружке на память набор золочёных чайных ложечек и фарфоровую лебёдушку.
Машка в связи со свадьбой отпросилась с работы в обед. Помчалась в барак, натаскала снега из сугроба, растопила печь, накипятила воды. Раскраснелась от тепла и ожидания счастья. Скорее купаться в их маленькой общей кухне, пока никто не пришёл! Да чтобы волосы успели высохнуть – больно уж длинные и густые!
В комнате на самодельных плечиках висело волшебное белое платье. Тонкую шёлковую ткань жениху передали с оказией с родины. Шили подружки сами по книге «Домоводство».
А по комбинату разносилась новость: рудник ожил. Под городом с давних времён остались старые заброшенные катакомбы, которые то вели себя тихо, то вдруг просыпались с газовой отрыжкой, сдвигающей что-то внутри, и начинались обвалы. Земля непредсказуемо уходила из-под ног. Молва донесла: «Провалилось дно котлована на окраине. И в чаще неспокойно».
Третий обитатель коммунальной квартиры, лесник Георгий, черноволосый лохматый парень, брёл по тропинке по своим делам. Под ногами потрескивало, деревья колыхались не только от ветра. Георгий знал, что это значит – подземный хозяин поднимает голову.
Вдруг земля со страшным треском провалилась прямо перед Гошей. Рухнул вниз сугроб. А с ним полетела, переворачиваясь, огромная бурая медведица. На неё сверху упал тёмный комочек.
В образовавшемся из-за провала каменном мешке оказались мама с детёнышем. Взрослое животное ещё некоторое время постанывало, потом затихло. А малыш ползал по матери, тыкаясь носом в тёплую, пахнущую молоком шерсть.
«Пропадёт. Надо спасать».
Долго возился человек, сооружая себе из ветвей нечто вроде лестницы. Потом спустился в провал и аккуратно поднялся обратно с медвежонком за пазухой.
А тем временем на комсомольско-китайской свадьбе, как её называли на комбинате, уже вовсю веселились, разливали по фужерам шампанское. Азиатские гости уплетали пельмени, запивая их не игристым напитком, а кое-чем покрепче. Их узкие глаза осоловело слипались, хотя губы ещё шептали: «Горько!»
Прозвучали положенные тосты от руководства, комсомола, подруг и друзей. Полезные подарки сложили в уголке. Гости пустились в пляс.
– Калинку! – кричали русские.
– Калинку! – вторили китайцы.
Счастливый жених не сводил взгляда с раскрасневшейся невесты. А та в своём белом шёлковом платье была настоящим олицетворением весны в этот морозный зимний день.
Далеко за полночь разгорячённые молодожёны и подружка Варя вернулись в барак. В пустом коридоре было холодно и темно, только в конце, на кухне, горел свет.
Они подошли и ахнули от удивления.
Сосед Гоша, одетый, прямо в обуви, спал на полу возле печки. В его руках клонилась стеклянная бутылочка с резиновой аптечной соской. Остатки молока капали на пол.
А под раковиной на старой телогрейке спал, сладко посапывая, пушистый бурый комочек. Где у него голова, лапы, глаза и уши, понять было трудно.
Вошедшие скрипнули половицей. Малыш вздрогнул, поднял мордочку, сверкнул глазами-бусинками, зевнул и сладко потянулся. Потом тихо рыкнул и повёл носом в сторону молока.
Георгий проснулся.
– Поздравляю.
– Спасибо. Откуда у нас такие гости?
– В лесу земля обвалилась вместе с берлогой. Мать сразу разбилась, а этот выжил. Пришлось взять. Можно он тут поживёт?
– Конечно, только надо назвать его как-нибудь. Имя должно быть красивое, важное. Ведь он скоро вырастет и будет солидным медведем.
– Правильно. А что если… – Маша глянула на настенный календарь, – он будет зваться Последний День Зимы?
– Отлично! По-простому – Последыш.
– Решено. И давайте сфотографируемся на память.
Гоша сделал снимок. Когда напечатал и повесил на стену, посмотрев на счастливых молодожёнов, соседку Варю и себя с медвежонком на руках, подписал химическим карандашом: «Последний день зимы».
Прошёл год. Последыш подрос и уже не помещался под раковиной в кухне. Некоторое время жил в подвале. 28 февраля Георгий отвёл его в лес и отпустил на волю. А потом отправился на свою свадьбу – с Варей.
