Сиротка. Гл.43

- Жан-Анри! – его пронзительно звал такой знакомый женский голос.
И через мгновение он узнал голос матушки. Она звала и звала его, и в её голосе были слёзы. Он хотел отозваться. Но почему-то не смог произнести ни звука. А когда хотел пошевелиться, понял, что и это невозможно. Сверху его тело словно придавила неподъемная каменная плита. Хотя, нет… она была не каменная, а живая… потому что двигалась и издавала звуки – страшное глухое рычание. Он открыл глаза и увидел над собой черный двигающийся бок… огромный… который придавил его к камням ещё больше, словно хотел расплющить окончательно, и Жан-Анри ощутил прикосновения жесткой шерсти к своему лицу и отвратительный запах псины.
Женский голос продолжал кричать, звать его. Но теперь он как-то неуловимо изменился. Стал более хрипловатым и отчаянным. И звал его на помощь.
Он узнал этот голос. Жаннет. С ней что-то случилось. И это придало ему сил.
Он напряг все свои мышцы, выдохнул и с неимоверным усилием столкнул с себя омерзительную черную тушу… поднялся и, покачиваясь, встал на ноги. Голова кружилась, перед глазами плыли красные круги…
- Жаннет! – крикнул он, оглядываясь по сторонам. – Где ты?!
Зрение стало чётче. Он еще раз огляделся в поисках Жаннет.
Но вокруг никого не было. Улица была пуста, он стоял совершенно один на каменной мостовой... Обернувшись назад, он с отвращением увидел, что огромная чёрная собака мертва и уже успела немного разложиться. В темных провалах глазницах копошились какие-то белые личинки. К горлу подкатила тошнота, и он быстро пошел вперед по улице.

Похоже, было совсем раннее утро. Словно даже какой-то белесый туман скрадывал очертания домов, смотрящих на него бельмами слепых окон.
Проходя мимо какой-то лавки с заколоченными окнами, он увидел написанную на её стене красной краской республиканскую надпись:
«Свобода или смерть!»
Совсем свежую. Краска еще стекала вниз, оставляя потёки под грубо намалеванными буквами. Почему-то как завороженный, он подошел к этой стене и этой надписи и зачем-то дотронулся до нее… И понял, что это не краска. Это была кровь. Она сочилась будто прямо из стены. И её становилось всё больше и больше…
Буквы расплывались перед глазами, превращаясь в огромные красные пятна, покрывающие собой всю стену… Они лились уже и на мостовую, ему под ноги.
И дальше, по всей улице…
Откуда-то за спиной он услышал пронзительный женский крик.
- Жаннет! – заорал он сам, ощущая, как липкий холодный страх змеёй ползёт вдоль позвоночника куда-то под кожу, и ещё глубже… как он сковывает сердце и не дает сделать вдох… закашлялся и проснулся.

Почти минуту Тьерсен просто лежал, глядя в темноту, ощущая солоноватый привкус крови во рту и неистовое сердцебиение где-то в горле.
- Жаннет, - прошептал он и, повернувшись, дотронулся до девушки, убеждаясь, что с ней все в порядке.  Она лежала рядом, живая и теплая, дышала так тихо и спокойно и даже немного улыбалась во сне. Наверное, в отличие от него, ей снилось что-то хорошее и доброе.
Тьерсен осторожно обнял ее и, стараясь не разбудить, тихо встал с кровати.
Подойдя к столу, он зажег свечу, и комнату осветило слабое дрожащее пламя.
- Господи, ну и сон… - пробормотал Тьерсен, сел за стол и заметил, что руки у него трясутся.
Плеснув в бокал вина из открытой накануне бутыли, он залпом выпил и постарался успокоиться.
Сердцебиение постепенно приходило в норму. Он обернулся и посмотрел на спящую Жаннет. Та что-то пробормотала во сне и перевернулась на другой бок, обхватив худенькой рукой подушку, по которой разметались волнистые черные волосы. На пальце блеснуло обручальное кольцо.
«Моя жена», - подумал он, ощущая нежность к этой девочке… бывшей маленькой проститутке, которая теперь стала значить для него так много. Стала его семьей и единственной поддержкой. И которую он теперь не мог и не хотел потерять.
-  А нервы надо как-то успокаивать, совсем расшатались… снится всякая чертовщина… - пробормотал Тьерсен.

Он немного посидел за столом, выпил ещё вина, задул свечу и вернулся в постель. Осторожно обнял девушку, прижавшись подбородком к ее плечу. Страх от приснившегося ночного кошмара постепенно проходил…
Жан-Анри осторожно поцеловал Жаннет в висок и подумал, что сказала бы сестра Полин, узнай она о его женитьбе. Если, конечно, Полин всё ещё жива. Наверное, надменно скривила бы свои тонкие бледные губы и бросила ему в своей обычной холодной манере, что он «совсем сошел с ума, обвенчавшись с простолюдинкой. И даже не с обычной простолюдинкой, а с … прости Господи, девицей из борделя». Вряд ли она порадовалась бы за него. Впрочем, она вообще никогда за него не радовалась.
«Простите, милая сестрица, но на ваше мнение мне абсолютно наплевать» - мысленно ответил ей Тьерсен, прижавшись к Жаннет и вдыхая запах ее волос.
Через какое-то время он смог окончательно успокоиться и заснул.