Володя из Удмуртии

Прошло много лет, но я до сих пор не могу забыть один печальный эпизод из моей службы в городе Шимановск  Амурской области.

В топографический отряд прибыло пополнение из Удмуртии. Крепкие, здоровые, выносливые ребята. Их было много, но я хорошо запомнил только одного. Звали его Володя. Фамилию тоже помню, но указывать здесь не буду. Маленький, худенький, с глуповатым выражением на лице, постоянно открытым ртом и мокротой под носом.

Во время первичного медицинского осмотра пополнения и проведения  антропометрического обследования (рост, вес, динамометрия, измерение АД, объем грудной клетки и др.), данные которого заносятся в медицинскую книжку солдата, мы с фельдшером особое внимание обратили на Володю.

Его рост измеряли несколько раз. Ростомер показывал то 148, то 149, а то и 150 см. Рост человека в течение суток может изменяться в пределах одного сантиметра.

По действовавшему в то время Расписанию болезней на военную службу призывались лица ростом не ниже 150 см. Результаты первичного осмотра пополнения я  доложил командиру  отряда и попросил направить Володю на военно-врачебную комиссию (ВВК).
Я считал, что на военную службу он призван ошибочно и к военной службе не годен.

На что командир ответил мне:
– Доктор! Не выдумывай! Он молодой, вырастет…  А сопли вытирать его старшина научит.

«Дедовщины», как явления, тогда в отряде не было. Солдаты не обижали Володю. Иногда над ним просто беззлобно шутили. А он только глупо улыбался.

Подобрать ему шинель по росту так и не смогли. Пришлось подрезать её (полы волочились по земле), и подворачивать рукава. Гимнастерку и брюки тоже укорачивали - форменное обмундирование было большим.

Во время строевой подготовки с оружием приклад карабина бил его по ногам. В строю, он ковылял рядом с жившей в казарме медведицей Машкой кое-как, самый последний и как всегда не в ногу.

Но я все-таки «достал» командира отряда своей просьбой и  дважды  возил Володю в Белогорск на гарнизонную ВВК. Оба раза, после тщательного измерения роста, осмотра специалистами его признавали годным к военной службе.

Никто не обращал внимания на его психическое состояние. Все уперлись в рост. А его следовало бы показать психиатру. Но невропатолог Белогорского госпиталя почему-то такого решения не принял.

Психиатры имелись тогда в военных госпиталях Благовещенска и Хабаровска. А я без направления невропатолога не мог доказать командиру отряда необходимость и целесообразность такой поездки. Это моя ошибка, о которой я сожалею до сих пор.

После курса молодого бойца Володю назначили в караул. Поставили часовым на пост в автопарке, который был расположен на окраине военного городка, практически в тайге. Ночью начальник караула, проверяя посты, обнаружил за гаражами труп Володи. Он добровольно ушел из жизни.

Из Хабаровска и Белогорска в отряд прибыли следователи для расследования ЧП. Следователь допросил меня и забрал медицинскую книжку Володи. В книжке стояли два штампа гарнизонной ВВК о его годности к военной службе.

Через некоторое время после этого случая меня направили в Ленинград  в Военно-медицинскую академию имени С.М. Кирова на Высшие академические курсы по неврологии.

Если до учебы я только предполагал наличие у Володи умственной отсталости, то после обучения  на курсах окончательно убедился, что он страдал олигофренией и не должен был призываться на военную службу.

К сожалению, я не сумел убедить тогда в этом командира отряда и врачей  гарнизонного госпиталя, поскольку мои познания в области психиатрии были на уровне студента.