Думали ли вы о своих детских страхах и восторгах когда-нибудь? Когда они появились? Я отчетливо помню свой первый детский страх. Родители решили попутешествовать по Москве. Оставили меня в комнате матери и ребенка – были раньше такие комнаты. И тут я подняла такой рев, что им пришлось меня забрать. А мне казалось, что они хотят меня оставить навсегда. Я просто не могла оставаться с чужими людьми. Так я испортила родителям отпуск, им пришлось везде таскать меня с собой. Причем я быстро уставала и большей частью сидела у папы на шее.
Больше всего на свете я боялась остаться без них. Не знаю, откуда появился этот страх у трехлетнего ребенка. Наверное, я рассуждала, что дома безопаснее остаться временно без родных. А в чужом городе я не смогу вернуться домой и буду сидеть с дядей милиционером и плакать. Что будет потом, я не задумывалась. Так далеко мои мысли не простирались.
Второй осознанный страх – страх сцены. Однажды, во втором классе, учительница дала мне выучить стихотворение на какой-то праздник. Я добросовестно выучила его. Вышла на сцену, не глядя в зал. Я смотрела себе под ноги. Я начала рассказывать это стихотворение, одолела два куплета и вдруг услышала от учительницы: - Смотри в зал, подними голову!
Я подняла голову, и…меня сковал страх от полного зала, от большого количества старшеклассников и приглашенных людей. Тут же забылось стихотворение. Я просто стояла и смотрела с ужасом, как дети начинают хихикать. Кровь бросилась в лицо. Напрасно учительница пыталась мне подсказывать. Когда раздался смех, я убежала со сцены. Учительница расстроенно и осуждающе качала головой, а я рыдала в углу. С тех пор я никогда не соглашалась выступать со стихотворениями со сцены, но всегда по-хорошему завидовала своим подругам, которые делали это легко и непринужденно. Мне хотелось быть другой. У меня была мечта – побороть свой страх, общаться со сцены легко, ничего не боясь. Прошли годы, я преодолела все свои страхи, но вдруг поняла, что это, по большому счету, нужно было только мне, больше никого это не интересовало. И это такая мелочь, что просто смешно.
Когда мне было года четыре, мы часто ездили к бабушке и дедушке. Дедушка сидел на маленькой скамеечке возле печки и запекал картофель. Я садилась на коленки ему, обнимала его и ждала, когда он начнет читать стихи. За небольшими окнами, в рамах которых на ватных прокладках сидели игрушечные снегири, мела метель, а мороз рисовал на стеклах в прихожей, не имевшей двойных рам, замысловатые узоры. Я шептала дедушке на ушко:
- Рассказывай!
А он делал вид, что не понимает, улыбался.
- Что рассказывать?
- Про корабль и капитана.
И он начинал:
По синим волнам океана,
Лишь звезды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несется,
Несется на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,
На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят.
Не слышно на нем капитана,
Не видно матросов на нем;
Но скалы, и тайные мели,
И бури ему нипочем…
Я не знала еще, что это «Воздушный корабль» Лермонтова, но он меня очаровывал, я прижималась к деду и представляла, что позади Наполеона стоим мы с дедушкой. А за бортом буря, страшно должно быть до жути, но с дедушкой ведь ничего не страшно. Заканчивалась эта сказка и начиналась новая:
— Ну, пошел же, ради бога!
Небо, ельник и песок —
Невеселая дорога…
Эй! садись ко мне, дружок!
Ноги босы, грязно тело,
И едва прикрыта грудь…
Не стыдися! что за дело?
Это многих славный путь.
Вижу я в котомке книжку.
Так учиться ты идёшь…
Знаю: батька на сынишку
Издержал последний грош.
И вот уже я иду за школьником Некрасова, который, по словам дедушки, на палочке через плечо несет какие-то не виданные мною лапти, а в котомке лежат книжка и краюха хлеба.
Я смотрела с восторгом на дедушку и восхищалась им.
- Откуда дедушка, ты знаешь это все?
- Когда я был маленьким, я учился в реальном училище. Там и учил.
Дедушка рассказывал о своем детстве, я, раскрыв рот, слушала. Когда стала старше, пошла в школу, я хотела быть похожей на дедушку. Я учила наизусть стихи, которые слышала от него, хотя никто меня не заставлял. Я просто хотела знать столько же, сколько и он.
А еще после стихотворений он начинал складывать из конфетных оберток фигурки: сундук превращался в галифе, потом в петуха, потом в дерево и так далее. До сих пор мое восхищение его способностями не пропало, хотя давно уже нет моего дедушки.
Все-таки, я думаю, что окружающие нас родные люди имеют большое влияние на детей. Мой дедушка привил мне любовь к литературе.
