Чёрные птицы на белом снегу

Мне приснилась зимняя набережная: пустынная, безмолвная, чёрно-белая. И я на этой набережной, как заплутавший одинокий путник, маленькая точка унылой далёкой перспективы. Я знала, что на мне ярко алая вязаная шапочка и шарф такого же цвета, завязанный поверх воротника пуховика. Но в той точке, коей я видела себя, иного цвета, кроме красок серых сумерек, не было….

Я проснулась от шороха крыльев. Птицы топтались на подоконнике. Заглядывали в комнату тёмными, будто пустыми глазницами. «Чёрные птицы на белом снегу…», - родилось в сознании. Повторилось, как рефрен. Приснившееся место я узнала. Оно было совсем рядом.  
После утреннего кофе, накинув алый шарф поверх воротника пуховика и, натянув такую же заметную шапочку, выскользнула из дома.

Всё было так, как во сне. Рядом шумела дорога, звенел трамвай, слышались детские голоса. Краски зимнего дня переливались всевозможными цветами, как вручную расцвеченная чёрно-белая киноплёнка, или яркие мазки художника на ещё девственно чистом полотне.

Но, как только я ступила на брусчатку набережной, припорошённую снегом, окружающее померкло. В ушах зазвенела тишина. Знаете, как звенит тишина? Когда нет ничего, кроме шума взбесившихся сосудов, напоминающего звон. Или голос. Или зов…
Я была одиноким прохожим из моего сна. Пятен шапочки с шарфом на серо-белой картине вокруг не было. Они представляли собой глубокие тени. Я шла бестелесная. Бесцветная. Безмолвная. Никакая.

И в этот момент зародился далёкий шорох крыльев. Он усиливался. Навстречу, от замёрзшей воды, приближались чёрные птицы. Сначала это были единичные особи. Их догоняли собратья, сливающиеся в чёрные, разрастающиеся стаи. Птицы летели ко мне.

Не успела опомниться, как оказалась под шумной, тёмной сетью бившихся крыльев. Пернатые лезли в лицо, садились на голову, развязывали шарф, концы которого серыми змеями развевались вокруг шеи, грозясь сомкнуться в тугом узле, задушить….

«Чёрные птицы на белом снегу.
Рвутся к глазницам, сдержать не могу…
Натиска крыльев тяжёлых напор,
Гневного взгляда жестокий укор…»

Показалось, я потеряла сознание и упала. Но, когда очнулась, стояла на боковой дорожке набережной, рядом с деревом, к которому привалилась. Всё закончилось так же неожиданно, как началось. Птицы исчезли. Только снег под ногами был исчеркан, словно простым карандашом,  следами пернатых.

Рядом шумела дорога. Зимние одежды прохожих радовали глаз весёлыми расцветками. Кричали и смеялись дети. Кормили голубей. Те ворковали. Только один ворон, как мне показалось, глянул исподволь недобрым взглядом, отвернулся и улетел. Я завязала в узел свой алый шарфик. Заправила выбившиеся из-под яркой шапочки прядки волос. Улыбнулась.

А через несколько мгновений на мой телефон с неизвестного номера пришла фотография:  я на пустынной бело-серой набережной отбиваюсь от чёрных птиц….