Домой мы возвращались молча. Не скажу, что это было чем-то из ряда вон выходящим. Тима и так был не особо словоохотливым, поэтому в его голове картина мира, скорее всего, оставалась такой же, как обычно. Чувствовал ли он тяжесть, тревогу, смятение? Не знаю. На его лице ничего не отражалось. А меня изнутри разрывала смесь обиды и гнева, страха перед завтрашним днём и глухого унижения... Мы так и шли рядом, в молчании. Он - как маленький непроницаемый сфинкс, я - с несчастным лицом и сердцем пойманной мыши. Если бы даже я и захотела, мне нечего было сказать.
Мы зашли в подъезд, поднялись по лестнице, не говоря ни слова. Поравнялись с его дверью. С облегчением махнув Тиме на прощанье рукой, я взбежала на свой этаж, отомкнула замок и грохнула дверью так, что в серванте зазвенел хрусталь.
Бесцельно послонявшись по пустой квартире, я поклацала пультом от телевизора, а потом уселась за компьютер. Включила игрушку. Стало невыносимо тоскливо. Играть не хотелось. Думать о том, как жить дальше, тоже не хотелось. Но мысли назойливо лезли в голову. Во мне росло безотчëтное раздражение. Ну почему всë это свалилось на меня? И Тима, с его странностями, и сюсюкающие родители, и злые одноклассники...
Вдруг неожиданно вспомнилось лето, и как мы все вместе ездили отдыхать в Гидропарк. Как было хорошо, каким вкусным был шашлык, и какой прохладной вода в реке... Но мысли тут же исказились и переменили воображаемую картину до неузнаваемости. Я представила себе, что вхожу в осеннюю днепровскую воду. В школьном платье, с ранцем за плечами. Вокруг меня серый безлюдный пляж. Где-то каркают вороны... И как меня потом, бездыханную, спасают в последний момент. Представить, что я утону окончательно, было немыслимо!
Мне стало себя так жалко, что я зажмурила глаза, горестно уткнувшись лбом в ладони.
И тут в дверном замке повернулся ключ. Мама... Я узнала её по шагам, по звукам в прихожей. Вот она сбрасывает туфли, обувает мягкие пушистые шлёпанцы...
- Привет, ты почему в курточке сидишь? - мама положила мне руки на плечи и чмокнула в макушку.
- Так...
- Что-то случилось?
- Ничего.
- Почему надутая? Тебя кто-то обидел?
- Нет... - пожала я плечами.
Рассказать, что произошло, было невозможно. Со стороны, с точки зрения взрослых, вся эта канитель с бойкотом казалась, наверное, какой-то дикой ерундой. Даже учительнице на это было наплевать. Значит, ничего страшного не произошло. А я просто мнительная и трусливая.
Зазвонил телефон. Мама подняла трубку. Через несколько секунд на лице у неё засияла улыбка, она закивала, соглашаясь с кем-то на другом конце телефонного кабеля и звонко произнесла:
- Конечно!
Мама была безотказная. Так говорил с укоризной папа.
- Хорошо-хорошо, лапушка, не переживай!
Мама повесила телефонную трубку и сказала:
- Сейчас к нам придёт Тима, вы пообедаете и сядете за уроки.
Я вздохнула. При мысли о еде в горле возник комок. Но спорить не стала. В конце концов, это было в порядке вещей: если мои родители задерживались, меня звали обедать к Тиме, а если его родителям нужно было куда-то отлучиться, Тима запросто мог пообедать у нас.
- Давай-давай, шевелись! Выключай компьютер и иди мыть руки. Ну что ты смотришь на меня, как мышь на крупу? Что-то не так? - мама посмотрела на меня так проницательно, что мне захотелось испариться.
- Уроки учить не хочу! - сердито ответила я.
- Вот новости... А чего ты хочешь?
- Утонуть хочу! - зачем-то выпалила я и рассмеялась.
- Как... В каком смысле утонуть?
- В речке!
У мамы глаза стали круглые.
- Даша, ну что ты несёшь? Что за фантазии?!
- Я пошутила... - сникла я.
- Дурацкие у тебя шутки! И где ты нахваталась только... - мамино лицо стало испуганным, она обняла меня за плечи и прижала к себе. - Вот дурочка... Дурочка моя. Тоже мне, утопленница. Балаболка. Совсем чокнулась, что ли...
Мне стало стыдно. Шутка действительно была дурацкой. И ещё эти нежности... Лучше бы она на меня накричала. Или шлëпнула.
В дверь позвонили. Я вырвалась из маминых рук и помчалась к двери. На пороге стоял Тима. В руках у него была красная керамическая миска с виноградом.
Продолжение следует
Солнце на его акварелях
Маленькая повесть
Без комментария иду дальше.