В дачном поселке расшалились дрозды. Хорошо им здесь.
Вольготоно и сытно. Червяки, семена, ягоды, прямо, шведский стол.
Смородина, ирга, рябина, все в пищу идет. Но особая честь - клубнике.
Как облетят лепестки с цветов, а грядку сетью не накроешь, прощай
половина урожая, а то и весь. Гнезда вьют, птенцов выводят, красота.
Сплошное чириканье, порхание и удобрение участка. И какая бурная
жизнь стоит за этим шумом. Какая сила. Так и хочется быть частью
ее. Так и радуется сердце. А что до ягод поеденных, так ушами не надо
хлопать.
Как-то полол грядки. Их у меня немного. Зелень, клубника,
горох, да помидоры с огурцами в теплице. Есть кусты малины и смородины,
что красной, что черной. И большая лужайка перед домом, где гордо
возвышается кедр. Он пока небольшой, метров пять в высоту, но густой.
Ветви скрывают очередное гнездо дроздов, откуда доносится настойчивый
требовательный писк. Птенцы.
Так вот, полю я, значит, сорняки дергаю, как замечаю на заборе
большого ворона. Черный, старый, жизнью потрепанный. Сидат,
нахохлившись, а серху дрозды пикируют, клюнуть норовят.
- Что за безобразие! - возмущается лесной гость,- Никакого уважения
к возрасту.
- Уходи! Старый разбойник! - кричат дрозды, - Знаем, чего
хочешь! Птенцов наших сожрать!
- Так ведь, есть хочется, - оправдываеся ворон, - И почему,
обязательно, ваших? Могу и других.
- Вон пошел! - не унимаются дрозды, - Это наши места! Мы
здесь хозяева!
- Ишь, нахальные, - каркнул ворон, уворачиваясь от очередного
пикирования. Потом, везапно, сорвался с забора и мигом очутился под
крышей моей бани, где постоянная тень.
Участок мой у самого леса, поэтому солнце приходит после полудня,
а под крышу бани, вообще, не заглядывает.
Заинтересованнный гостем, я бросил прополку и осторожно
подошел.
- Извини, хозяин, за визит без приглашения, - неожиданно
признес ворон, - Но эта мелочь, просто, достала. Только и могут все на
одного. А в одиночку, к мне, в тенек, кишка тонка.
- Худо в лесу? - спрашиваю, - Голодно?
- Да нет, - отмахивается непрошенный гость, - При сноровке
и голове на плечах прожить можно. Только стар я стал. Надоело суетиться.
Здесь, чай, сытнее да попроще будет.
- Может и так, - соглашаюсь, - Да вот дрозды вряд ли
позволят. Давно здесь живут. Тьма-тьмущая. Расплодились. За ягодой
глаз да глаз нужен.
- Хороший ты человек, - улыбается во весь клюв, - Приют дал.
Не гонишь. Без предубеждений. Помогу тебе с дроздами.
Я ему как-то сразу поверил. Мудрая же птица, наверняка, даст
хороший совет.
А он отстранился. Умолк. Вроде, уснул. Устал, наверное, да и
старый. Старикам часто спать хочется.
- У тебя метелка есть? - внезапно, приоткрыл один глаз.
Я от неожиданности кивнул.
- Ты в полночь ей шугани меня, а то сам не проснусь, -
и опять ушел в себя.
Есть у меня одна проблема, работаю, пока не урабатываюсь.
До изнеможения. В городе научился себя контролировать, а здесь кислород
как ударит в голову, так и корячусь, до потери пульса.
И сейчас. Прополол. Полил. Траву покосил. Что-то убрал,
разобрал, собрал. Устал, до изнеможения.
Еле до кровати дополз. Глянул на часы - половина девятого,
вечер. Отключился. Пришел в себя три часа спустя. Темно, а сон не идет.
Вдруг, вспомнил, надо ворона метелкй шугануть.
Тот от неожиданности всплошился.
- Ты кто? - говорит, - А, хозяин, - узнал, - Спасибо, иди спать.
Глаза тут же слиплись, и что дальше было, не помню.
Проспал до десяти утра, не меньше. Потянулся, на участок
вышел. Тишина. Вокруг чирикание, а на моем участке тишина.
Даже писка от кедра не слышно. Недоброе что-то внутри шевельнулось.
К кедру подошел, а там, на земле, перья в запекшейся крови.
Глянул в гнездо, чуть не вырвало. Пара дроздов на куски разорвана,
а от птенцов совсем ничего не осталось.
- Что такое? - всполошился ворон, снова отведав метлы.
- Ах ты, убийца проклятый! – кричал я, - Что натворил!
- Ты же сам хотел от них избавиться, - удивился нечаянный
помощник, - Ты как себе это представлял?
- Думал, совет дельный дашь, - признался я.
- Ну ты, святая простота, - захохотал ворон, - Нашел советчика!
Лучше за своими желаниями следи. Они, чаще всего, так и сбываются.
- Ах ты, зараза! - я уже не мог достать его метлой, - Учить
вздумал! Вон пошел! Будь ты проклят!
- Ладно, мой наивный друг! - продолжала смеяться злобная птица,-
Уйду от тебя. К соседу. Может, он поумнее окажется.
- Никто тебя здесь не примет! - убежденно ответил я, - Тут
живут исключительно честные и порядочные люди.
- Не смеши мой лысый клюв! - продолжал издеваться ворон, -
Твоя вера гораздо наивнее, чем ты сам. Прощай. Спасибо за приют.
И заметь, не обижаюсь. Немало таких повидал за сто шестьдесят три года.
И он полетел на соседний участок.
Я кинулся предупредить соседа, только подумал: «А что я ему
скажу?» . Дя меня тут же в психушку отправят. Говорящий с мудрой птицей.
Там таких много. Говорящих с ветром, морем, космосом.
Но стоит ли паниковать? Не сам ли утверждал, что уверен в тех,
кто рядом.
Успокоился. Вернулся к себе. Заставил поверить, что ничего не было.
Просто, был писк, а потом настала тишина. Надо же во что-то верить.
Через месяц дрозды из поселка куда-то исчезли. Как хорош был
урожай клубники. Я сорвал первую ягоду и не смог поднести ко рту.
Казалось, она в кровавых перьях.
Привез на дачу дочь с внучкой. Как им понравилось. Как тихо,
только сосны под ветром шумят.
- А где птички? - внезапно спросила внучка.
- Они здесь больше не живут, - с трудом, выдавил я, и стало почему-
то стыдно.
Принес тарелку с клубникой. Накинулись с радостью.
- А ты почему не ешь? - опять больной вопрос.
- Я уже… - запершило в горле, - Покушал, - еле удалось произнести.
Соседи перестали общаться. Все были заняты своими участками.
Прошла уборка урожая. Наступила осень, потом зима.
А весной вернулось чириканье.
Жизнь, все же, сильнее тебя, черный мудрец.
