Родители вновь исчезли из дома. Поехали по своим матримониальным делам. Ох...
Оформление, бумажки там разные-всякие. Сами понимаете-похороны во все времена,
ни для кого весельем не были. Ну разве что если коснуться темы тёща-зять. В
общем-пара оболтусов осталась дома одна. Семилетний Пашка и пятилетняя Машка.
Поиграли детки немного.Послонялись по квартире. Гаджетов тогда ещё не было. По
телеку, в те времена, утром и днём, мало что посмотреть могли. Зайдя в
родительскую спальню они пошарили взглядами по обстановке. Предмет один их
заинтересовал. На книжном шкафу стояла какая-то необычная вазочка. Чёрная
такая. Блестящая. С крышечкой и номерком. Любопытство победило. Подставили
стул, на стул несколько томов, с полок снятых, положили. Пашка полез. Книжки
разъехались под цыпочками и полетел малец на пол. Вазочка, вслед за ним.
Крышечка перед Машкиными ногами отлетела в сторону и высыпалось содержимое.
Порошок серый. Страшно деткам стало. Они-то подумали о том, что родители
конфеты там спрятали. А тут, какой-то порошок с запахом золы. Машка сбегала на
кухню и принесла веник с совком. Подмели чистенько, а порошок в унитаз слили.
Пол протёрли. В общем- "зачистили место происшествия". Вазу закрыли да и
поставили с трудом на место. Конфет, правда, туда насыпали щедро. Со страха,
видать. Конфеты-то на кухне, в вазочке лежали. Леденцы. Они-то подумали, что в
вазочке шоколадные (дорогие) были.
Вернулись родители. Мать в слезах, отец с "тихой дурацкой улыбкой". Бабушка
померла. Мамина мама. На кладбище они ездили. Место выкупать для упокойницы. Ну
там-бумаги заполняли, оформляли всё чин-чинарём. Мама сквозь слёзы мужу:
-Доставай, родной, прах родительницы со шкафа с книжного. Поедем и сегодня же
предадим земле.
Взял с полки родимый "тёщины останки", передал жене. А той, вазочка, урна в
смысле, тяжеловатой показалась. Поставила она её на стол. Руки трясутся.
Открыли и тихо обомлели. В урне конфеты, леденцы, а пепла маминого (тёщиного)
нет и в помине. Мысль промелькнула- "а вдруг в крематории напились, да и
перепутали"...
Вызвали Пашку с Машкой для серьёзного разговора. Урну тычут и спрашивают:
-Ничего нам рассказать не хотите?
Те в рёв:
-Мы думали-там конфеты шоколадные. Вы же их от нас прячете постоянно. А там
порошок серый какой-то насыпан был. Крышка с вазы той упала, порошок на пол
просыпался. Мы пол подмели, а порошок в унитаз и спустили.
Тут у матери приступ сердечный случился. Отец, для вида, лицо печально
нахмурил. За каплями пошёл. Оболтусы ни живы ни мертвы. Молчат.
Хоть и советские времена были, а пошла дочь к попу. Всю эту картину ему
обрисовала, слезами горючими обливаясь. Мать родную, страшно сказать, по
канализации в круиз отправили внучата. Поп и сказать-то толком ничего не смог.
Одно только талдычил:
-Ты, дескать, свечи поставь за упокой души, молись почаще. И нет тут
греха твоего. Отроки несмышлёные ещё. Не ведали они, что творили.
Ночью зятёк покойницы проснулся от страшного сна. А картина жуткая и впрямь
ему нарисовалась. Стоит тёща в коллекторе канализационном, в халате, а с неё
всякие нечистоты вниз плюхаются. Она ему замогильным голосом речёт:
-Вот стою я тут вся в говне, в моче по колено. Чтоб ты, скотина, пока не подох,
в жизни так в дерьме плавал. Не сберёг, сволочь, прах мой. И не кивай на
внучат. Спрятать не мог, гад, куда-нибудь подальше от детских глаз?
Проснулся он, зубы стучат, руки пляски половецкие, или танец с саблями
выделывают. Побледнел он. Стакан залудил. Тут, как наяву, тёща показалась и
вновь:
-Не будет тебе, паскуднику, покоя, если не разыщешь то место, куда меня
нечистоты вынесли.
У мужика крыша реально ехать стала. Выскочил он из дома да и рванул к
сантехникам. Теперь представьте себе такую картину. Раннее утро. Мастерская
ЖЭКовская. Мучаются двое с похмелья и думают-"где бы огненной воды для поправки
здоровья раздобыть"? Стук в дверь. Заходит полоумный с горящими глазами и с
порога:
-Можете мне трассу слива канализации показать? Тёщу мою в унитаз слили. Вот
ищу, куда её занести могло.
Мужики трястись перестали. Удивились несказанно, стало быть. Ну это я мягко.
Тут другой глагол более применим. Матерный. Спросили:
-Живую, что ли, ты умудрился её в стульчак засунуть?
Он и отвечает:
-Неа. Мёртвую уже. Дети спустили тёщу-то, а ко мне она во сне пришла да и
приказала найти останки.
Про пепел сказать забыл он. Неудивительно. После такой галиматьи, какая у
него в башке перепуталась. Те двое переглянулись:
-Ты посиди здесь немного, мы пойдём за планом сходим.
Ушли. Через какое-то время две машины подъехали. Милиция и скорая. Дурка,
значит. Недолго с ним выясняли суть дела. Врач, правда, посоветовал нервишки
подлечить. А смеялись и врачи и милиционеры долго. Это правда.
Пришёл мужик домой. Жена в себя немного пришла и вопрос задаёт:
-Каким образом маму хоронить будем? Ведь не осталось ничего от неё.
Мужик с бешеными глазами рванул к детям. Трясёт их:
-Веник отряхивали!?
Дети в рёв. Выяснили-не отряхивали. В общем-с веника остатки пепла в урну
стряхнули. Так и поехали прикапывать. Место-то, на кладбище, оплачено было.
Чего уж ему пропадать-то.
P.S. Ах да. Ещё одна малюсенькая деталь. Долго ещё народ недоумевал, завидя
такую картину. На местный отстойник, в смысле-очистные сооружения, периодически
приходил мужик с горящим взором и кидал в зловонную жидкость шоколадные
конфеты. Мы то с вами знаем, что это зять, найдя "место последнего пристанища"
тёщи, задабривал её дух.
