-Слышь, корешок, а чо за телка образовалась в семнадцатой квартире?
-А-а, Валюха-то? Детдомовская.
-Ну, и чо ж ты менжуешься. Кувыркнул бы!
-Да ладно…
-Чо ладно? Ссышь небось? Ссышь, ссышь!
-Не в моем вкусе.
-Не, ну ясно, очкуешь, братан…
-А чего ты вообще-то понты кидаешь. Иди сам и кувыркай, если такой крутой!
-Да я-то слегонца.
-Вот и кати! Она сейчас дома. Вон, глянь в «глазок», у нее и дверь приоткрыта.
Спустя несколько мгновений друг Валентининого соседа по лестничной площадке пулей вылетел из ее двери, вломился к своему приятелю и накинулся на него, едва отдышавшись:
-На хрена ты парашу гнал! У нее там мужик! Рыцарь, блин! В латах, с мечом и…живой!
-Какой на хрен рыцарь? Одна она живет. Сирота, понял, пень? И никакие мужики к ней не ходят. Бабки, вон, в подъезде говорят, что она это, вроде монашки. Верующая она, понял, дурак!..
А где-то недели через две Валентина попросила своего молодого соседа помочь повесить гардинку на окно. Уходя, он обратил внимание на старинное трюмо в прихожей, доставшееся Валентине в наследство от преждних жильцов однокомнатной «хрущобы». В пожелтевшем и слегка замутненном зеркале отражалась висящая в комнате икона с изображением Архистратига Михаила в полный рост. В латах, с мечом. Изображение было настолько реалистичным, живым, что парень вздрогнул и украдкой перекрестился.
