Я знаю, какой самый главный грех

Мой друг – карточный шулер.
На безбедную жизнь он зарабатывает тем, что обманывает людей.
Работает Макс в поездах дальнего следования, на пляжах, вокзалах и прочих людных местах.
Там, где люди от скуки и избытка свободного времени, а главное – от  собственной глупости и слабохарактерности позволяют вовлечь себя в карточную игру.
Сколько я его знаю, Максу всегда нравилось блефовать и придуриваться.
А еще он любит слушать, как я рассказываю ему о нём самом.
Как я хвалю его и говорю, какая он неординарная личность.

Самое главное, что говорю я это всё и восхищаюсь им искренне.
И Макс хорошо это знает.
Со мной он больше молчит, но в остальной своей жизни ему приходиться много общаться с самыми разными людьми и успешно подбирать к каждому из них свой ключик.

Нередко после удачной игры он приглашает меня в вип-кабинет дорогого ресторана.
Больше всего в общении с женщинами он любит это.
Но я делаю это лучше всех.
Поэтому Макс всегда зовет сюда только меня.
Я знаю, что у него много женщин, но не хочу даже уточнять –  сколько и каких.
Зачем?
Какая мне разница?
Ведь он всегда помнит обо мне.
Нет, даже не так. Он нуждается во мне.

Макс курит и улыбается мне.
Потом кивает головой.
И сейчас я буду делать то, ради чего он меня позвал и снял этот кабинет. Заказал хорошее вино и лучшие блюда.
Ради чего он встречается со мной.

Я начну петь ему дифирамбы.
И буду делать это весь вечер.
Я скажу, какой он умный, необычный, талантливый, смелый и аристократичный. Как он непохож на других мужчин.
Ни в чем.
Я смогу оправдать все его поступки – он ведь уже рассказал мне, что с ним произошло за последний месяц.
Черное я назову белым и сообщу, что он, как обычно, всё делал правильно.
Впрочем, несмотря на присущий ему цинизм, с моей помощью он давно убедил себя в этом.
К тому же постоянные выигрыши в карты развили в нём чувство превосходства над другими людьми.

Наедине с Максом я бываю очень красноречива.
Не только от того, что в конце нашего вечера он, как всегда, даст мне конверт с немаленькими деньгами.
Но, в первую очередь, потому, что он всегда ТАК меня слушает.
Ведь, в глубине души, он - маленький мальчик, который очень хочет, чтобы его похвалили.
И оправдали все его поступки.
Но кто, кроме меня, похвалит его за то, чем он занимается?
Да никто и не знает столько всего о нем, как я.

*     *      *

Но сегодня, чувствую, со мной что-то не то.
У меня плохое настроение и нарастающая агрессия.
И я готова выплеснуть её на первого попавшегося.
А первый попавшийся как раз он – Макс, мой бывший однокурсник.
Вот он сидит напротив меня, улыбается и уверен, что я и сегодня,  как обычно, буду говорить какой он необыкновенный.
Не дождешься, милый!

Тем более, что не так давно кое-что произошло.
Настолько важное, что даже я, далекий от политики человек, почувствовала, что и ко мне это будет иметь отношение, и каким-то образом - да затронет.

Недавно прошли выборы президента.
И, вспоминая об их итогах, я начинаю всё больше раздражаться и внутренне закипать.

Ну нет у меня сегодня настроения брать Макса за руку и рассказывать о его исключительности!
Выворачивать наизнанку неприглядные его дела и находить им оправдание.
Называть черное белым.
Хватит, надоело!
Сколько можно?

Я размышляю и заодно примериваю на себя ситуацию: а что, если мне сейчас встать и уйти от Макса?
Выйти на улицу и идти, внимательно рассматривая идущих мне навстречу мужчин.
Выделить самого харизматичного, улыбнуться ему.
Заговорить и...
...и опять влипнуть в какую-нибудь историю!
Почему же мне никогда не нравились серьезные положительные предсказуемые мужчины?
Почему люди, которые ведут себя как скучные правильные взрослые, не могут вызвать у меня хоть малейший интерес?
Как же я устроена? Что со мной не так?!

Макс внимательно наблюдает за тем, как я, вопреки нашей негласной договоренности, молчу.
Похоже он, давно зная меня, уже понял, что я в нём всерьез разочарована.
И ищу сейчас благовидный предлог, чтобы встать и уйти.
Макс знает, что я вполне могу, не обращая внимания на то, что он  расстарался ради меня  (ради себя ты, Макс, старался, ради себя!) свалить сейчас от него, выйти на улицу…

Нет, надо взять себя в руки.

– Послушай, Макс, ты так хорошо играешь в карты...
Ты умеешь блефовать, придуриваться, привлекать на свою сторону, объединять и разъединять людей. У тебя прекрасная память и тонкий аналитический ум. Ты способен входить в доверие к любому человеку. Можешь очаровать его, даже если  поначалу он был настроен против тебя.  Ты легко идешь на мелкий проигрыш ради более крупного для себя выигрыша. Быстрота твоей реакции позволяет тебе принять решение при резком изменении ситуации. Психологическая устойчивость – это тоже отличает тебя от многих людей. У тебя широкий кругозор и ты можешь поддержать разговор на любую тему.
А еще ты можешь изобразить силу. И власть. Ты всегда убедителен.
Но что за дело ты себе выбрал?!
Почему ты продолжаешь шляться по поездам и курортным городам? Заманивать  на свою игру лохов и разводить их на деньги?
Обладая твоим характером и способностями, надо было идти в политику!
Ведь тебя, Макс, я это чувствую, вернее, откуда-то знаю, ждала бы – тебя, именно тебя – блестящая карьера политика.
Это было твое предназначение!

Макс уже не улыбается.
Он хмурится.
Но мне плевать.
Меня понесло.
Тем более, эти выборы...
Я вдохновенно вещаю.
Как Кассандра.
Как будто в меня вселился Вселенский разум,  а я всего лишь ретранслятор, который сообщает важную весть.
Поток сознания уносит меня всё дальше...
Макс завороженно смотрит на меня.
Кажется, он так затаил дыхание, что перестал дышать.
А мне вдруг ясно вложили в уста эти слова. Раньше подобное не приходило мне в голову.

Я говорю Максу:
– Я сейчас точно знаю, какой самый главный грех.
И, самое ужасное, что именно ты его совершил!

Мне самой вдруг становится жутко от того, что я сижу напротив такого человека.
Я даже непроизвольно отодвигаюсь от него.
– Никто в мире еще не совершал такого страшного греха, как ты! – говорю я ему.

Мне надо передохнуть.

Я закуриваю, он тоже.
Несколько минут мы сидит молча, окутанные кольцами дыма.
Макс молчит и я снова продолжаю.
Попутно понимая, что хотя я говорю от своего имени, но произношу всё это не я.
Откуда я могу это знать?

Неожиданно для Макса я беру свою чашку с остатками кофе.
Внутри неё разводы.
Я вдруг ясно вижу, что они собой представляют.
Этот рисунок. Точнее, движущаяся картинка.
Я смотрю в чашку, слегка  покачивая ее из стороны в сторону.
Сейчас я буду описывать Максу картину, которую отчетливо вижу.

Но сначала надо его подготовить. Хоть немного. Мне все-таки его жаль.
Хотя он сам выбрал себе такую судьбу.
Я спрашиваю:
– Макс, а ты знаешь, какой самый страшный, самый главный, самый смертный грех?

На лице его отражается напряженная работа мысли.
От усердия он даже начинает шевелить губами, шепча: не воруй, не прелюбодействуй, не убий…
Больше ему ничего не вспоминается.
И он вопросительно смотрит на меня.
Я морщусь от незначительности перечисленных им грехов.

 – Бесполезно, перестань вспоминать, это всё полная фигня. Я знаю это,  и сейчас тебе скажу, какой самый главный грех.

По лицу Макса вижу, что он верит каждому моему слову.
Как будто я попала в поток мирового сознания, и я – обычная симпатичная женщина с хорошо подвешенным языком – это не я.

– На том свете, когда человек умирает… любой человек…
Его судят не за совершенные грехи – что бы он ни сделал, а за неиспользованные возможности. За то, что он не выполнил свое предназначение на Земле.
И тебя – именно тебя – так уж легла несчастливая карта твоей судьбы, будут судить страшнее всех. Именно тебе предстоят самые страшные мучения. Посмотри, –  я протягиваю ему чашку с остатками кофе.

Макс, изменившись в лице от ужаса, едва не роняет чашку на пол.
А я описываю ему то, что мы видим в чашке.
Эту страшную картину.
Она происходит на наших глазах.
Черная керамическая чашка с остатками кофе  – это и не чашка вовсе, а уменьшенная копия котла с языками пламени вокруг. Где в кипящем масле корчится тот самый человек, что сидит сейчас напротив меня.

Мне так жалко Макса от того, что ему предстоит мучиться вечно, и я с горечью и печалью говорю ему – уже от себя:
– Ну почему, почему, ты сам так распорядился своей жизнью? Тебе ведь так много было изначально в жизни дано! У тебя ведь были все возможности!
Но ты разменял свою жизнь по мелочам.
Ты совершил самый страшный грех на Земле – не исполнил свое предназначение.
И тебя за это ждет суровое наказание. Но это – справедливое возмездие.
Ты ведь сам не можешь этого отрицать?

Он обреченно кивает.

– Почему же, черт тебя подери, ты не участвовал в выборах и не стал президентом России?

*    *    *

Макс подавлен.

Но мне хочется ободрить своего друга.
Легко прикоснувшись к его волосам, я говорю:
– Ты знаешь... может, еще не все потеряно, и у тебя есть шанс...
С надеждой Макс смотрит на меня.
– Это правда?
– Возможно. Помнишь, кто-то известный сказал, что даже если до смерти остался один день, то не поздно начать жизнь сначала. А я уверена, что ты можешь прожить еще много лет и  достигнуть сияющих вершин! Если, конечно, до этого тебя не сбросят с поезда – это в том случае, если ты не изменишь свою жизнь. У тебя есть шанс всё поменять! Но только начни это делать прямо сегодня.

– И я еще буду президентом?
– Может быть… – говорю я, прислушиваясь к голосу внутри себя и, получив подтверждение, радостно улыбаюсь:
– Конечно, да!
– Послушай, Света... Если я стану президентом, то кем тогда будешь ты?
– А ты разве не догадываешься?
– Скажи это сама.
– Хорошо. Я буду твоим премьер-министром!
– А потом мы поменяемся?
– Да!

Макс протягивает мне руку.
Мы встаем и, обнявшись, идем в спальню.
Сейчас мы начнем играть!