Домашнее задание.

«Двойка» кривлялась на странице дневника, как уличный паяц. Вокруг сгустились ненастные тени; Илюша Поляков чувствовал себя так, словно угодил в мокрую черную вату с головой, только чуть-чуть воздуха осталось. Оттуда, из этой ваты, приглушенно и обидно доносились смешки одноклассников, перекрываемые грозным напутствием учительницы по русскому языку и литературе:

- И передай маме, пусть она мне позвонит. Поляков, ты слышишь?

Илюша кивнул, изо всех сил запихивая рвущиеся слезы внутрь себя. Он бы и заплакал, будь их только двое в классной комнате – он и учительница. Прием опробованный, и в двух случаях из ста слезы помогали ему разжалобить маму (а может, у нее в те моменты просто случалось не скандальное настроение). С училкой по русскому он бы точно опростоволосился со своим приемом, слезы тут были не в помощь. Но он все равно бы попытался. Если бы не Оксана. Оксана Воронкова сидела впереди него; стоит ему разнюниться, а ей – не в подходящий момент оглянуться, то первое, что она увидит, это его жалкие сопли на пунцовой, виноватой физиономии.

Он стиснул зубы и затолкал слезы внутрь, не поднимая глаз. Ему чудилось, что все его одноклассники продолжают на него коситься, сверкая злорадными ухмылками, не обращая внимания на возобновившийся учительский речитатив у доски. Вот он, Илюша Поляков, олух царя Небесного и братец Кролик в одном флаконе. Школа, аврал! Спешите все поглазеть на дуралея, ухитрившегося схлопотать за два дня две «двойки», пока он еще тут и не выпал из окна от стыда!

Тени углубились; Илюша Поляков таращился на «двойку», боясь поднять глаза. «Двойка» же деловито продолжала строить ему рожи, коли она для него центр внимания. Пот тек по спине, крупные капли ощутимо сползали в трусы, собираясь в лужицу. Щеки горели, как после вчерашних маминых пощечин, и участь Илюши была предрешена. Это конец, катастрофа! Второй «двояк» за два дня! В мае месяце. Накануне экзаменов. Это просто несправедливо, училка до него докопалась, в этом вся правда! Вчера только вызвала его к доске и разнесла по полной программе, после чего он притащил домой дневник, отяжеленный нелицеприятной отметкой, кои в дневнике этом, говоря начистоту, преобладали. Ну а вечером – заслуженные пощечины и знакомая встреча с мокрым полотенцем.

- Еще одна «пара», и домой можешь не приходить!- негодовала вконец вышедшая из себя Татьяна Полякова.- Слышишь? Хватит в точку пялиться, спустись на землю, в конце-то концов! Конец года на носу! Слышишь меня или нет?

Да слышал Илюша Поляков, все он замечательно слышал! И, как у многих в его возрасте, избирательность слуха выхватила из словесного нагоняя главную фразу: домой можешь не приходить. Стало быть, худо придется. Лучше вообще не возвращаться, а сгинуть где-нибудь по-тихому. К тому же в глубине квартиры невидимо и грозно ворчал отец, вторя маме. И еще: прием со слезами исчерпал себя за этот год, уже можно не реветь, не поможет.

- Марш учить уроки! И смотри у меня!

Всем своим видом напоминая заключенного, Илюша Поляков понуро побрел в свою комнату, готовить то, что задали в школе на завтра. В подобных ситуациях вполне благоразумно было прилежно и беспрекословно «смотреть у мамы», чтобы гроза не превратилась в шторм. В тетрадке с домашним заданием обнаружились любопытные вещи, как-то: алгебра, физика, черчение и все тот же русский язык. Илюша решил начать с легкого и взялся за черчение. В течение последующих двух часов он старательно дублировал картинку с учебника на альбомный лист, выставляя размеры и заштриховывая отдельные части. Закончив, мальчик обнаружил, что устал. А впереди еще – прорва заданий. Но готовить было нужно. Раздраженный звон тарелок, доносящийся с кухни,- мама мыла посуду,- как-то не располагал к безделью. А потому целых пять минут Илюша Поляков стойко боролся с самим собой, напрягая глаза и вглядываясь в учебники. Однако вскоре и сам не заметил, как очутился в своей любимой стране фантазий. Впрочем, это всегда происходило вот так: исподволь, он как бы оставался не причем, само собой получалось. Так было и вчера, и позавчера, и каждый день.

В этой вымышленной стране он уже не выглядел как заключенный. Он был пионером нехоженых территорий, заброшенных военных бункеров, древних, увитых растениями крепостей, горных пещер и катакомб. И Оксана Воронкова, что сопровождала его всюду, в самых опасных экспедициях, не смотрела насмешливо. А совсем даже наоборот смотрела. И не нужны были ни алгебра, ни химия, ни русский язык. Смелость и отвага – вот все, на чем держался мир Илюши, когда он закрывал глаза и уносился прочь из дома на карете, запряженной мыслями, идеями, невероятными фантазиями. Там он не получал «двоек» и каждый день был готов совершить подвиг.

А сегодня утром, перед школой, подвиг Илюши свелся к тому, что он сумел убедить себя: все нормально. Прокатит. Учитель истории, к примеру, каждый раз, надо – не надо, любит твердить, что снаряд не попадает дважды в одно и то же место. Вчера его вызывали к доске, влепили «пару», а сегодня очередь других. Конец года все-таки, надо всем успеть потрепать нервы.

Но оказалось, что учитель истории ни фига не мекал, и снарядами можно лупить в одно и то же место хоть тысячу раз. Главное, выбрать объект и прицелиться хорошенько. До тысячи Илюша все равно не дойдет, ему достаточно двух. Учитывая вчерашнюю грозу, сегодня, когда Илюша передаст маме просьбу училки, подкрепляя слова очередной наглядной «двойкой», его просто замаринуют в банку и оставят там на все лето. Или же воплотится самый худший Илюшин кошмар: его отправят в детский лагерь. И там ему придется надолго распрощаться со своей страной, потому что он будет окружен незнакомыми ребятами, которые обязательно станут его дергать, приставать к нему и что-то от него хотеть.

Хорошо хоть этот урок был последним на сегодняшний день. Кое-как Илюша Поляков дождался звонка, ерзая на влажных от пота, кусающихся трусах. Только под конец он осмелился взглянуть на спину Оксаны. При виде ее темных волос, вспомнив ее неземной, фиалковый взгляд, Илюша размяк, и страна фантазий внезапно подступила ближе, разогнав тени по углам, и границы между мирами стали прозрачными. Но он не поддался искушению переступить черту. Здесь нельзя. А то заметят и станут смеяться. Или училка вдарит ему еще одной «двойкой» по лбу, до кучи, чтоб неповадно было.

Из школы Илюша вышел одновременно со всеми, однако как бы и в одиночестве. Потому что никто на него не смотрел, никто с ним не разговаривал, никто не сказал «пока». Наверное, все просто спешили по домам после изнурительной зубрежки, но в Илюше вновь вспыхнула мнительность, обагрив щеки обидой. Никто не желает с ним болтать, потому что у него «двойка», и не простая, а вторая. Поэтому он один, как перст, никто к нему не приближается, а то не дай Бог он заразный. Вновь навернулись слезы. Илюша поспешно зашагал прочь, справедливо рассудив, что если он и заревет все же, пусть лучше где-нибудь подальше в кустах. Иначе он завтра вообще не решится вернуться в школу.

Его путь, не совсем ровный и далеко не целенаправленный, лежал куда угодно, но только не домой. О доме не хотелось думать вообще. Родители, конечно, на работе, и настоящий театр начнется вечером, когда Илюша выйдет на авансцену и произнесет свою короткую, вескую речь. Все равно ему невмоготу сейчас сидеть в комнате и ждать расправы, прислушиваясь к шуму в подъезде. Лучше погулять пока, а потом встретить маму на полпути с работы. Пока она дойдет до дома, авось остынет. Он еще и сумку ей поможет донести.

Раз такое дело, Илюша замедлил шаг и мысленно огляделся. Слезы уже давно высохли, ветерок смахнул румянец обиды, - аура весны не терпела, чтобы кто-то там дулся на весь свет. Погода была редкостной, солнышко наконец-то соизволило обратить внимание на истосковавшихся людей. В той стороне, куда шагал в данный момент Илюша, ничего его не ждало. Еще парочка кварталов, и конец прогулке, дальше – только поля. Если, конечно, ему не взбредет в голову пошляться по полюшку. А вот если развернуться, то, миновав центр города, можно выйти к старым районам, застроенным двух- и трехэтажными «сталинками». Там интересно, тихо и безопасно. Илюша частенько наводил свой внутренний компас в сторону тех мест, прогуливаясь в выходные дни. И сейчас, как ему думается, самое время вспомнить знакомые маршруты.

Обогнув цветущие кусты шиповника, Илюша Поляков двинулся в обратную сторону, намереваясь срезать квартал и одновременно избежать новой встречи со школой. Пусть она стоит в сторонке, хватит ему уже на сегодня.

В первом же киоске он купил баночку «Фанты», потому что очень хотел пить, потратив всю свою скромную карманную наличность. Школьная сумка оттягивала плечи и тянула к земле грузом учебников (и «двойки», конечно), но это было ничего. Всегда ведь можно передохнуть на скамеечке, если на ней нет бабулек. Теперь уже шаг мальчика был решительным: замечательно знать, что идешь куда-то, а не куда-нибудь. Напиток закончился, Илюша отправил пустую банку в урну и продолжил путь. Его прогулка замедлилась лишь в тот момент, когда основной город оказался далеко позади, дома измельчали и поредели, а людей стало вполовину меньше. Тут уже можно с полным правом вновь призвать страну фантазий, забавляясь на ходу и не боясь, что какой-нибудь ухарь-водитель отшвырнет тебя на десять метров.

В одном из кварталов обнаружилась пустая беседка, и Илюша Поляков посидел в ней, болтая ногами и освободив плечи от утомительной сумки. Пока он переводил дух, ему пришла в голову новая идея, и он с радостью за нее ухватился. Не будет он сегодня ходить проторенными тропами, а отправится в очередную экспедицию. Смелость и отвага – разве нет? Он будет смелым и отважным, и существует еще куча неисследованных местечек, которые скрыты от глаз, но ждут, что явится Илюша Поляков и облазит их вдоль и поперек.

Передохнув немного, он вновь закинул сумку за спину и зашагал, теперь уже наугад.

Через какое-то время «сталинки» уступили место другим домам. Были те дома деревенские, и располагались они на самом околотке города. Илюша, случалось, видел их покатые крыши и разнокалиберные фронтоны из окон автобусов, близко же оказываться ему до сих пор не случалось. Мама Илюши называла эти дома «частными», а отец – «буржуйскими». Ничего себе он прогулялся! Получается, он незаметно для себя пересек весь город и вышел к противоположной стороне. Вот она, волшебная сила страны фантазий! Илюша приблизился к самому крайнему домику и придирчиво его обозрел. Ничего особо «буржуйского» он в нем не нашел, домик и домик, слегка, правда, завалившийся на один бок. Но - этот; остальные, что следовали за ним, покосившимися не выглядели. Были они либо деревянными, либо кирпичными.