Гаишник

  «Субарик» за несколько секунд набрал
скорость и полетел по дороге словно стрела,
выпущенная рукой опытного лучника – легко
и уверенно. Внешне седан выглядел очень
даже вызывающе: черный брутальный цвет
кузова, блестящие, явно больше положенного,
колесные диски, темная, почти в цвет кузова,
тонировка «вкруг» и, конечно же, низкий,
почти до самого асфальта, обвес – ну как
без него! В дополнение ко всему, машина
была оборудована потрясающей акустикой.

  Николай был весьма горд, что выменял во
Владивостоке свою старенькую «бэху» на такой
красивый, узнаваемый из тысячи, японский
экземплярчик.

  Теперь предстояло вернуться в Москву. Весь
путь занимал около двух недель; Николай
проехал уже большую часть – позади остались
Хабаровск, Улан-Удэ, Иркутск, Новосибирск…

  Из-за круговой тонировки его останавливали
почти на каждом посту, и он с ходу придумал
железную отмазку, мол, у меня родился сын,
спешу домой, отпустите, господа хорошие!
Гаишники моментально проникались приятным
«событием», козыряли Николаю и желали
счастливого пути. Даже несмотря на то,
что за тонировку полагался немалый штраф.
Кроме того, нарушитель в обязательном
порядке подвергался позорной экзекуции в
виде принародного обдирания пленки. Но
гаишники тоже были люди и неизменно
отпускали Николая.

  Он был чрезвычайно доволен, что выдумал
столь достоверную причину, чтобы не платить
штрафы, и сейчас возвращался домой, наслаждаясь
дорогой и качественным звуком, доносящимся из
колонок. На этот раз был Лепс с песней «Я тебя
не люблю». Звук обволакивал и растворял в
себе – так правдоподобно, словно Николай был
на реальном концерте. Сабвуфер в багажнике
добавлял децибелов, и звук был поистине
бесподобен.

  Впереди показался очередной пост. Николай
снизил скорость и убавил громкость. Сотрудник
ДПС лениво приподнял полосатый жезл, отработанным
жестом требуя припарковаться. Николай остановил
автомобиль. Приоткрыв окно, он не стал выходить
из машины. Сержант не спросил документов и сразу
же поинтересовался судьбой тонировки. Николай
почти не задумываясь отчеканил заготовку про
рождение сына. Гаишник неожиданно подхватил:

  – Так это же отлично! Поздравляю! Раз у тебя
такое хорошее настроение, тогда и нам его подними,
дорогой… Мы тоже выпьем за здоровье твоего сына!
А то как-то не по-человечески получается – у тебя
радость, а мы тут на посту…

  Николай не нашелся, что ответить, и в первый
раз за всю дорогу ему пришлось раскошелиться. Так
или иначе, надо было признать: гаишник явно
переиграл его. Безо всяких усилий и в два счета.
Как будто гроссмейстер показал начинающему
шахматисту сицилианскую защиту. Или ферзевый
гамбит. Николай ощутил легкую досаду – то ли
на себя, то ли на гаишника, он так до конца и не
понял. Не пролезло! На мгновение он даже почувствовал
себя обманутым… Улыбка в этой ситуации показалась
ему неуместной, и он медленно убрал ее с лица.

  Достав кошелек из бардачка, Николай отсчитал
несколько купюр и прямо в окно сунул их сержанту.
К горечи поражения прибавилось четкое ощущение,
будто бы эти деньги он дает не от души. Это больше
смахивало на вымогательство. В большой задумчивости
Николай включил передачу и нажал на педаль газа.
Обескураженный, он еще какое-то время по инерции
еле катился по дороге, не набирая скорость и с
трудом понимая, где он вообще находится; пару
раз даже создал аварийные ситуации. Обгоняющие
его водители раздраженно сигналили и крутили
у виска пальцем.

  Минут через двадцать, проезжая мимо дорожного
указателя, Николай наконец-то вернулся в реальность.
Оказалось, что это был город Нижнекамск; автомобиль
двигался по древней земле татар. Откуда-то из
закромов памяти всплыла поговорка: «Когда татарин
родился, еврей заплакал».

  Николай покачал головой. Он вспомнил хитрое
лицо гаишника, когда тот ненавязчиво предложил
ему поделиться, и это окончательно вывело его из
ступора. Николаю стало весело, и его лицо расплылось
в улыбке. Он стал безудержно хохотать…