Семейная проза

Обе подружки дружили с самого детства. Делились сокровенными секретами, бывало, ссорились из-за парней по нескольку дней, пока не убеждались, что не стоят те ни ссор их, ни переживаний. Вышли замуж почти одновременно, но совершенно за разных и противоположных мужей. Одна за механизатора — душа любой компании, умел и выпить и на ум наставить, другая за строителя — скрытный такой, осторожный, компаний не чурался, но был приверженцем патриархального уклада семьи. Споить и склонить его к откровениям было невозможно, ибо тот косел уже с полбутыля и валился в постелю мертвецким сном. И по этой причине никак не годился в полноценные компаньоны механизатору. А отношения их держались одною женскою дружбою.

Так как первая пара была совершенно раскрепощённая, то и не особо следила за языком, сыпая остротами и подкалывая вторую. А когда подруги оставались одни, первая начинала посвящать подругу (как она её открыто называла "замужняя девка") в интимные таинства. Вторая слушала с открытым ртом, смущаясь и краснея от её откровений. Самой ей на самом деле рассказать было особо нечего, но отделаться общими фразами не получалось никак и по крупицам приоткрывалась тайна за семью печатями. Наконец-то первая дозналась, что подруга, слава те господи, получает  всё же от своего дохляка (а та и не ожидала!), дарованное нам свыше, наивысшее наслаждение на земли. Но следующий же вопрос поверг вторую в шок и она долго не могла вымолвить ни слова. Первая интересовалась размерами одного непроизносимого слова, но когда та, наконец, собралась и выдала, то в шоке уже пребывала сама первая. Эта фраза совершенно невинная и откроем её здесь полностью: "Да я и голым-то его никогда не видала". Подруга аж поперхнулась и машинально присела: "И что он потерял там под одеялом? А глаза тогда вообще на что?!". Вторая в ответ только опустила голову. И тогда первая, с отчаяния, решает раскочегарить подругу, сообщив ей, как бы между прочим, длину орудия мужа в боевом состоянии. Удалось ей это сполна. Отныне и навсегда мысль упорно засела в голове второй, но вскоре до той дошло, что без помощи опытной в этих делах подруги, никуда не продвинется. Но первая также не располагала веским и безупречным вариантом. Одно дело когда муж не противится, да ещё и забавляется, а поди разберись насколько чутко спит его древний ящер. Уж было остановились на снотворном, как на самом верном средстве, но вдруг ведущая засомневалась, а не усыпляет ли это средство ещё и неустанного трудягу и призвать того "к ответу", будет затруднительно. Оставалось только залить в него полбутыля и довести до состояния манекена. В самый последний момент несчастная подруга вспомнила про трусы мужа, которые тот снимал только на время исполнения супружеского долга и, после водных процедур, сразу водружал на место. А более удачливая подруга от такой новости закатила глаза: "Так бы и убила твоего динозавра. Нет, я бы с ним и дня не смогла б прожить". Обе они понимают, что стащить-то их можно завсегда, а вот попробуй водрузи обратно на лежачего. Наконец, более испорченная первая нашла спасительную идею: "Скажешь, что средь ночи тебя разобрало до невыносимости и не было никаких сил себя сдерживать". Подруга сразу поджала хвост: "Да он меня убьёт!". — "Ну, конечно! Скушает как миленький. Вот придумал, справил себе нужду разок и дрыхать. А мой механизатор до трёх разов меня подзаряжает. Да гони ты его к чертям!". "После трёх разов" у подруги аж в зобу дыханье спёрло. И возражений как не бывало. На том и порешили.

Вторая предупредила своего строителя, что на выходные к ним пожалуют подруга с мужем. Тот покряхтел, поморщился, а куда деваться. Вечер удался на славу. Занесло ещё гостей и было большое веселие пити, а между возлияниями вовсю танцевали. Строитель продержался дольше обычного, но всё равно свалился. Какое-то время гуляли без него, а дамы воспользовались его выбытием, чтоб опрокинуть по стопке. Строитель наш уже давно успел отметиться афоризмом "Пьющая жена — к рогатому мужу", а кому охота прослыть рогатым и полосатым. Чокаясь, подружка загадочно произнесла: "Для храбрости!", а на прощанье крепко сжала локоть испытуемой, чтоб не подкачала.

Муж уже крепко спал. Она включила ночник, разделась догола и распустила волосы: при провале операции муж не должен был устоять от соблазна, а, значит, тем самым отвести грозу. Та махом сорвала ненавистное одеяло и отбросила куда подальше. Какое-то время присматривалась и соображала, как стянуть трусы из-под низу. Но, наконец, не без труда ей это удалось. И тут его взорам открылся Он. Она забыла обо всём и зачарованно смотрела и в какой-то момент даже подумала: "Зачем ей сдались эти размеры. Вот он, весь мой, и пусть попробует кто его у меня отнять". Тут муж шевельнулся, видно рука его искала привычное одеяло. Нужно торопиться! Та ловко продёрнула трусы, вытащила припасенную линейку и положила рядом. Оставалась самая сложная и тонкая процедура. Она уже собиралась до него дотронуться, как тот шевельнулся и даже приподнялся. Та замерла и перевела глаза на мужа. Нет, он спал. Предмет её вниманья, почуяв тревогу сразу же поник. Уж тут она, без опаски, коснулась сначала его одной, а потом и другой рукой. И тут орудье начало на глазах набухать и вытягиваться. Она опять забыла обо всём и всё сидела на коленях и смотрела, не отпуская его. Но вот, опомнившись,  подгребла линеечку и нежно приложилась к нему до самого паха. Перевела было взгляд на цифирки, как вдруг, будто с небес, раздался грозный окрик мужа: "Это что ещё такое?!". От беспредела жены всю хмель разом вынесло из головы его. А та не раз прокручивала в голове своей что-то подобное и ей казалось, что при этом она умрёт прямо на месте. А тут, когда та уже вошла во вкус, накатила вдруг такая смелость, что аж сама подивилась. Она шаловливо скосила глаза на своего, спокойно довела свои замеры до конца и только тут на лице её отразилась Победная улыбка. Муж, от таких делов, совсем растерялся и переводил глаза то на линейку, то на неё. Он был поражён её чарующей красотой, глазами с поволокой,  её точёной фигурой, распущенными волосами и зовущими сосцами. С таким же хладнокровием развернулась она к нему: "Мужа своего имею право знать вдоль и поперёк, да чтоб и меня тож целовал всю до самых ногтей. И к чему нам эти стеснялки!". Муж остолбенел, жена не только не покаялась в греходеянии, но и полностью овладела ситуацией. Не успел он открыть рот, как она, плавно скользнув по телу, лишила его последнего слова-возражения. Время остановилось и они оба вновь и вновь открывали себя заново.

Они ещё крепко спали, когда позвонила подруга. У той уже лопнула терпелка и всё валилось из рук. Договорились на через пару часов.
Уже с порога подруга начала её теребить, что да как. Она только кивнула головой, раздался радостный вой подруги. После чего тут же усадила её на самое почётное место и застыла. И гостья, без утайки, честно, как на духу, поведала ей всё, кроме самого главного. "А сколько намерила?" — с тревогой спросила первая. Любящая всем сердцем подругу, вторая, назвала цифирь на пару см меньше, услышанной от ей же самой. Но та недоверчиво покачала головой: "А я то полагала, что причиндала как копия обладателя". Строитель действительно был повыше механизатора см на пять. Вторая смутилась: "Так я боялась переборщить. Проснулся бы, дал по темени". И увела разговор в сторону: "Но зато потом разбудила и раскрутила его до трёх разов". Первая аж подскочила: "Да ты что! Он же был почти мертвяк". — "Ласки не помогли, двинула локтём под рёбра, как милый очухался". Подруга тут разошлась: " Вишь как нас мужики дурят. Изобразят палочку и в кусты. А ведь могут! Слышь, ты держи его за жабры". — "А как же! Не буду слезать до нормативу". — "А ты быстро учишься". — "Училка такая!". И подруги крепко обнялись.

А нам остаётся только признать, что бывшая Вторая непременно желает и будет только Первой.