Федька не находил себе места, все время старался уединиться, и мы за него переживали. Василий достал бутылку и налил пол кружки водки.
– Выпей, Фёдор, полегчает. – сказал он ему сочувственно.
Тот выпил, лег у костра и через некоторое время уснул. А мы решили пособирать ягоды.
– Пусть поспит, – сказал я – всю ночь не спал, всхлипывал.
Мы приходили с полными вёдрами брусники и проверяли его. Я набрал еще одно и отдал свой совок Василию, он с собой не захватил, а сам вернулся на стоянку. У костра сидел Федька и что-то бормотал.
– Что происходит? – спросил я у него.
– Убил бурундучков. Один я во всем виноват...– произнёс он.
– Больше не будешь трогать чужие закрома. Тебя предупреждали – нельзя так делать. Это... все равно, что разорять птичьи гнёзда. С детства знаю – «На чужой каравай рот не разевай». Не убивайся, живы они. Слезли с веток и ушли в свои норы.– попытался его успокоить.
А сам знал, пока Федя спал, ребята сняли бурундучков с веток и закопали. «Знатоки и специалисты» считают это байкой и ложью, что зверьки вешаются, когда ограбят их норы. Говорят, что просто они застревают меж веток, но иногда им удается выбраться из западни. Я вам скажу, что сам видел, как бурундучки висели. Сходил и проверил – ветви кустарников пустовали, и на душе было тяжело.
Подошел Василий с Андреем и, немного погодя, собрались все с полными вёдрами ягод. Очищенные орешки были уже пересыпаны в мешки и погружены в машину – намолотили шесть мешков, а нас пятеро. Шестой – разделили поровну. И ягоды брусники тоже пересыпали из ведер в короба и корзины, кто-что с собою взял, в мешках они могли превратиться в кашу, а вёдра бы не устояли и ягоды могли рассыпаться по полу. Стали разбирать палатку и укладывать в машину.
После трапезы решили, что на другой день надо заехать на реку Ингоду и дня два порыбачить. Утром напились чаю и тронулись в обратный путь. Свернули к деревне Душелан и километров через восемь доехали до речки. Хотели порыбачить два дня, а пришлось задержаться, чтобы ещё и поохотиться на уток.
Уток оказалось столько, что диву дались.
– Ребята! Надо разделиться. Мы с Василием останемся охотиться, а остальные – спускайтесь чуть пониже по реке и ловите рыбу.
Все согласились. Знали, что мы с Василием меткие стрелки. Машину оставили на берегу реки, чтобы наша добыча и дары природы были под присмотром, а ребята отправились рыбачить.
Мы с Василием расчехлили ружья – патронташи висели на поясе, полные патронов. Василий присел и прицелился, я ждал, кого он поднимет с воды. Прозвучал один, второй выстрел, поднялась большая стая крякшей, я даже немного растерялся, но не пропустил момент и начал стрелять, хоть и с опозданием. Штук пять упало, как раз на берегу, и не надо было лезть за ними в воду. Утки были крупные и жирные.
Так мы и охотились все два дня – получилось всем по пять уток, да и на ужин три утки осталось. Поставили палатку, разожгли костёр и сели теребить дичь. Василий подбрасывал поленья в костер и опаливал тушки.
– Пойду-ка я бухлёр сварю из уток, да чай поставлю кипятить. – сказал Федька.
Он пришел в себя. Обрадовался тому, что бурундучки (будто бы) спаслись. («Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало» – думал я, когда врал ему во благо).
Баранины же не было, а принцип варки супа – тот же. Настоящий бурятский суп бухлёр – это наваристый бульон из баранины, с добавлением лука и свежей зелени, он считается отличным антипохмельным средством. А если в него вместо картошки добавить лапшу, то получится суп шулэн, простой и очень вкусный. У татар этот суп называется шурпа.
Подошли наши рыбаки.
– Давайте закоптим уток, чтобы надёжнее довезти до дома? – предложил Василий.
Все его поддержали, и я начал копать место под коптильню.
– Там я видел бочку около реки, она подойдёт под это дело. – сказал Андрей.
Пошли со Славкой и принесли, потом промыли от соли уток, поперчили и развесили на кустах, чтобы немного просушить. Василий принес приправу, он всегда брал с собой, знал, что пригодится. Ребята натаскали сушняка ивы и сырых веток для дыма. Федька взялся за копчение. Андрей со Славкой пошли на берег долавливать рыбу, через некоторое время вернулись весёлые.
– Не только у вас добыча, и у нас улов. – сказал Андрюха.
В ведре трепыхались ленки, хариусы, немного окуньков...
– Два таймешика ушли и блёсны оторвали. – огорчённо добавил Славка.
После Федькиного бухлёра, все крепко спали. На следующий день коптили рыбу – жизнь всему научит, если ты рыбак и охотник, и хочешь выжить в Забайкалье. Федька не отходил от коптильни, будто искупал свою вину за бурундучков. Мы с Василием принялись колдовать над рыбой, но не успели выпотрошить первое ведро, как они притащили еще одно.
– Хватит! – сказал Василий – Некуда уже складывать.
Закончился второй день рыбалки и охоты. Мы закоптили уток и рыбу, немного рыбки засолили. Федька был грустный и рассказал всего один анекдот под бухлёр и водочку, но настроение поднял и нам, и себе.
Парень спрашивает девушку:
– У тебя машина есть?
– Есть.– отвечает она.
– Дашь мне вечером?
– Дам. А про машину зачем спрашивал?!
Мы смеялись от души, и Фёдор развеселился.
В дороге время пролетело незаметно, и мы, счастливые и довольные, вернулись домой. Долго будет помниться нам бухлёр и копченая рыба.
