Заседание

Темнота скрывает ужас  за одно это её можно любить. Человек даже представить себе не может, сколько всего он не видит, благодаря одной темноте! И хорошо что не видит. Тяжело было бы жить ему в мире, который так ужасен. Это при дневном свете человек  ¬– хозяин всему и всем, но стоит солнцу скрыться, как выходят в мир властелины ночи. Они кружат над улицами, взмывают к самому небу, бродят по ночным проулкам, слушают темноту и ночь, обмениваются новостями…
Их много, они разнообразны и имеют свои собственные устои и законы, свои традиции, свои кары.
Но нас не интересуют сейчас все. Мы пронесёмся сквозь темноту на окраину города Сибиу, и познакомимся с событиями одного заседания вампиров. Если быть точнее – на ежегодное заседание известных вампиров. А если быть ещё точнее – на заседание, организованное Дракулой.
Про него – древнейшего и ужасающего говорили всякое. Самый распространённый слух говорил вообще о том, что Дракулу покусал сам Иуда, которого прокляло небо и не принял ад, наделив первым прообразом вампирской силы и вампирского проклятия. Говорили, что Иуда, не сумев уйти, лишился памяти, но сохранил бесконечный и беспричинный, уничтожающий страх перед осиной, что не приняла его жизни; серебром, за которое он продал Сына Небесного; и перед солнцем, что жгло его жизнь.
Говорили. Что Иуда скитался безумный и несчастный. Не мог есть, ибо не был жив, и начал брать силу из крови. Он сделался противником солнца и пользовался темнотой, и после долгих скитаний наткнулся он на Дракулу, и обратил его, а не убил как других, и вроде бы нарёк преемником своим…
Впрочем, это всё легенда. И опять же, если обращаться к честности, легенда эта была запущена самим Дракулой. Он происходил из первых вампиров, и, понемногу обрастая соратниками, должен был контролировать их. Поначалу он пытался быть демократичным – не помогло. Пришлось уничтожить всех, и завести новый закон: закон страха. Закон страха перед ним. Вот и подкрепил Дракула ужас перед собою всякими легендами – на войне и в дисциплине все средства хороши.
Именно Дракула уже шестое столетие подряд созывал каждый год вампиров высшего порядка на заседание. Здесь он разбирал жалобы, напоминал о необходимости скрываться от людей и не наглеть… этого многие, особенно молодняк, не понимали. Возмущались:
–Мы же сильнее людей! Почему скрываться? Да мы их под себя подмять можем только так!
Дракула сначала терпеливо объяснял и про то, что людей больше, и про необходимость тайны, и про то, что вампиры не единственные дети темноты, но впустую. Каждое заседание находился какой-нибудь новый умник с таким же вопросом. За шесть сотен лет устанешь отвечать и Дракула перестал, рявкал:
–Сие закон!
Помогало. Страх держал вопросы в головах соратников. Дракула знал, что так копится недовольство, которое рано или поздно выльется во что-то очень нехорошее лично для него и в этом была ещё одна причина сбора вампирской верхушки. Вернее, одна из двух тайных причин: первая – он приглядывался к потенциальным своим врагам, именно с лидерскими наклонностями. А вторая.. что ж, здесь всё не так просто.
Вампиры презирают людей. Для вампиров люди – еда, не больше. Но Дракула знает иное. Дракула знаком с инквизицией, вооруженной крестом, что так замечательно регулирует численность и сдерживает наглость вампирской верхушки. У Дракулы с представителями Святого Престола уговор – раз в год он сдаёт инквизиции кого-то из вампирской верхушки. Инквизиция довольна – обычно вместе с одним крупным представителем накрывает десять-двенадцать вампирят, что к нему прибились, более слабых, нуждающихся в защите и в представительстве интересов.
И это та самая тайна, которую Дракула никому не желает раскрывать. Обычно он приглядывается к потенциальным врагам, и сдаёт самого сильного. Так продлевает он свою власть, которая его тяготит, и отказаться от которой он не в силах. Дракула устал, давно устал. Он мечтает иной раз, так, чтобы никто не видел и не слышал, об уходе в далёкие земли, где не слышали про вампиров, где можно будет тихонько утаскивать по человеку-другому в год и тихонько жить, может быть, вернуться к музыке или к сочинению пьес – в прошлой, далёкой жизни у Дракулы был хороший слух. Но должность держателя вампирской стороны,  должность судьи и силы отнимает много сил. Это ведь нужно явить новых вампиров, когда погибает кто-то, научить, поддержать, перепоручить чьим-нибудь заботам. Нужно разобрать мелкие жалобы вампиров между собой: кто у кого чью добычу украл, кто на чью территорию залез. И прикрыть от людского взора – люди слепы к темноте, но и вампиры бывают удивительно неосторожны. То труп с двумя следами от зубов выбросят прям на улицу, то огромной летучей мышью пролетят прям над улицей…
Люди не всегда правы в своих выводах, но они копят свои наблюдения. И уже по этим наблюдениям рождаются нехорошие слухи и выводы. И тогда Дракула вынужден отправляться в ту или иную землю, чтобы рассеять слухи. Он даёт деньги, убивает самых принципиальных, но убивает по-человечески, а иной раз, когда случай серьёзен – обращается к инквизиции.
–Держи своих кровососов в узде! – злится Доверенный Инквизитор, но злится он абстрактно. На ситуацию, е на Дракулу. Он знает – Дракула уже, вернее всего, покарал потерявшего бдительность вампирёнка. да и потом – убей Дракулу, кто будет после него? есть гарантия, что и при следующем будет порядок? Или будет безумство крови и нашествие? Нет, пусть лучше враг старый, но прикормленный, заинтересованный в урегулировании численности своих же, понимающий, ищущий сотрудничества, готовый к переговорам!
Так плетутся годы.
***
В зале холодно. Вампиры не мёрзнут. Вернее, они не испытывают такого холода как люди, их холод идёт изнутри, и его не погасишь ничем, кроме горячей, необыкновенно вкусной крови. Живой крови. Но как только кончается кровь – холод возвращается. И так до самого конца.
Дракула сидит во главе стола. Приглядывается к собравшимся. В принципе, почти все как и прежде. Вон вампирша Агнесса – её клан занимает Шумадию и Западную Сербию. Клан у неё маленький,  состоит из молодняка – Агнесса легко берёт к себе новеньких молодых, только обращённых вампиров, учит их, вкладывается. При жизни она была учителем языков и, наверное, в посмертии сохранила за собою желание передавать знания и направлять. Пусть теперь не к словоформам, а к правильному питью крови, и правильному укусу – неважно!
–Что у тебя, Агнесса? – у Дракулы к ней нет нареканий. Своих Агнесса держит железной хваткой, а если что и случается, то разбирается сама, к Дракуле с каждой мелочью не бежит.
–За мной пятеро. Трое ещё ни разу не трансформировались, кормлю их  по трубочке кровью.
–Клыки не отрасли? – нагло влезает в слова Агнессы прекрасно знакомый Дракуле голос. Дракула не оборачивается – Варгоши! Ещё один граф-вампир, но подлец, не знающий места.
Агнесса тоже не реагирует:
–За прошедший год потеряла двоих. Один не смог трансформировать в летучую мышь, разбился. Другой…– она смущается, но договаривает, не опуская глаз, – на солнце вышел. Сам.
Дракула кивает – бывает. В последнее время молодняк больно нервный идёт, так и норовят наесться чеснока или выбежать на солнце. Как дети, ей-богу!
–Местные не замечают, – торопится оправдаться Агнесса. – Мы оба трупа убрали. Сейчас всё нормально. Я держу норму. Не более одного человека в квартал.
–Молодняку маловато будет, – Дракула барабанит сухими длинными пальцами по столу.
–Курами и свиньями докидываю. – спешит Агнесса. – Мы закупаем у одной деревни…вроде как на мясо.
–А на деле – в корм, – Варгоши сегодня не унимается, но Дракула игнорирует его, кивком благодарит Агнессу и та выдыхает – ответственная! Доклада боялась!  А зря  у неё всегда всё хорошо.
–Роберт? – Дракула обращается к следующему.
Роберт держит Абердинскую часть. Клан у него смешанный, молодняк берёт неохотно, и основное пропитание его – туристы да рыболовы. На воде и в поездке всякое случается. Роберт этим пользуется. Но вот доклад его слушать – ужасно.  косноязычный при жизни и в посмертии. Хоть бы читал больше!
–Да…это…– Роберт мгновенно входит в нервность, оглядывается на собравшихся вампиров, ожидает от них поддержки. Кто-то не смотрит, сидит, потупив взгляд, кто-то настойчиво смотрит перед собой, а Варгоши на потеху самому себе кривится, мол, воняет от Роберта рыбой, что рыболовы поймали. – Ну…семеро нас. То есть восемь, если со мной.
У Дракулы есть вопрос. Не так давно в Абердинском краю, или где-то около пропала женщина, и как бы плевать – мало ли женщин пропадает по миру? Но Инквизиция дала понять Дракуле, что женщина эта – монахиня из монастыря имени Святой Альбертины. И хорошо бы ей найтись живой или мёртвой.
Роберт бледнеет, объясняет чего-то, путается, и в конце концов сдаётся:
–Ну была какая-то монахиня. Но мы её имени не спрашивали.
Дракула прикрывает глаза – какие же идиоты!
–А чего она по холмам полезла? – обиженно пытается выгородить своих Роберт.
–Одна полезла? – интересуется Дракула холодно. Ничего хорошего в его интонации нет.
–Ну…– Роберт сдаётся окончательно, опускает голову: – отстала она. Мы не удержались. У неё локоть содрался. Кровь чуть-чуть…ну вы же знаете?
Роберт вскидывает голову, моля о прощении своих слабостей. Он выступает за весь свой клан, за него отвечает, за него и себя одинаково. Дракула качает головой – он не знает слабостей. И снисхождений.
–Ваша территория охоты будет урезана в два раза до следующего заседания, – решает он.
Роберт вскидывается, но молчит. Спорить нельзя, это ещё не худшее наказание.
–Озвереют, – ехидничает Варгоши. Ему плевать на озверевших вампирят Роберта, ему просто хочется зацепить, задеть Дракулу.
–Агнесса, возьмешь к себе двоих от его, – Дракула знает – Агнесса не подведёт. Выкрутится. Она кивает молча.
Дракула обращает свой взгляд на следующего по счёту:
–Омний?
Заседание имеет свой распорядок. Суровый, нерушимый и неумолимый. Дракула опрашивает каждого из собравшихся. Кого-то хвалит, кого-то бранит, кого-то тут же лишает охотничьей деятельности на год – до следующего заседания.
–Да  он же всего лишь овцу взял! – ругается, боится, но ругается вампир Гарольд. Ругается от того, что знает – год без охоты означает его собственную погибель. Его же клан его порвёт. Да, его клан нарушил территориальную границу, зашёл на владения другого клана, но это Гарольд не отстоял, не сумел вымолить прощение. Клан не послушает разума, не примет своей вины и Гарольду, скорее всего, не существовать в посмертии и увидят на следующем заседании вампиры кого-то другого на его месте.
–Это было нарушение территории, – Дракула неумолим. Так неумолима смерть. Так неумолима вечность. Закон его суров, но это закон. Вампиры приняли его, значит, пусть несут до конца.
–Нет!  Гарольд вскакивает в безумстве, и…
Это последнее, что он делает. Дракула настигает его вечностью быстрее. Он древнее, он опаснее и могущественнее.  И ещё он может убивать, если пытаются убить его.
Варгоши смеётся – хрипло и мерзко. Ему нравится то, что он видит. Гарольд сделал свой выбор, он, не желая быть убитым своими клановцами, поступил, в общем-то,