Федор Иванов-Лопутин
Содержание
-Войны и дети
-Сократ в ступоре
-Люба
-Бродяга и глянец обложек
-Мама беспокоилась обо мне...
___________________
Войны и дети
1
Отец рассказывал,
что его брат, мой дядя,
всю ночь носил по больничному саду
моего двоюродного брата Костю,
уже неживого: никак не мог
с ним расстаться.
Думал, должно быть:
«Если опущу на землю,
тогда уже все, —
не отогрею».
2
В октябре Сорок Первого это было.
Дядя повез Костю из Москвы
в эвакуацию.
Сын укололся обо что-то острое.
Началось заражение крови.
Они вышли в Ряжске.
Там, в больнице, Костя умер.
3
Восемьдесят лет
будет в этом году
тому Июню, тому Октябрю
Сорок Первого,
когда проклятые буржуины
развязали против нас
войну на истребление.
Им не было,
как нет и сейчас, дела
до моего дяди,
который не мог,
не в силах был
в ту хмурую ночь
отдать своего ребенка земле!
Как не было и нет дела
до огромного, как небо,
горя миллионов таких, как он,
теряющих близких
в бесконечных «конфликтах»!
А ведь, в самом деле,
проклятые они!
И они,
и их соучастники:
идеологическая,
военная,
полицейская обслуга!
======
======
Сократ в ступоре
1
Мне этот парень по душе,
хотя он совсем не похож на меня,
и родом не из моей деревни!
Сейчас мы проходим военную подготовку
в лагерях под Афинами,
и я с интересом за ним наблюдаю!
А точнее сказать, чем больше наблюдаю,
тем интереснее мне становится!
Его зовут Сократ.
Сомневаюсь,
что он станет когда-нибудь
хорошим воином:
Храбр, но уж больно задумчив!
О чем он все время задумывается?
Мне этого не понять!
Я вот, к примеру, задумываюсь,
когда пару дней на торчке не посижу:
запоры располагают к задумчивости!
«Эх, Сократ, будь веселее,
и к тебе потянутся эллины!
МЫ предпочитают легкомысленных!
И, по своему, правы!
Да! Мы, древние греки,
как воевали друг с другом,
так воевать и будем!
Варвары объединяются,
создают империи,
а мы пишем власти доносы
и без конца бегаем по судам!
Либо идем город на город,
истребляя один другого
с первобытной жестокостью?
Что за образцовая «культурная» нация!
2
А вчера, вообще, что у нас было-то!
Сократ опять учудил:
не сумев решить в уме какую-то задачу,
вскоре после завтрака
замер на плацу,
как памятник самому себе!
С ним такое бывает!
Если по-умному говорить,
то это ступором называется!
Ну, так вот:
час проходит,
два пролетели,
а он стоит!
Как изваяние.
Подхожу к нему,
дергаю его за руку!
Стоит. Не падает.
Есть пить не просит.
Глаза открыты!
О чем-то думает!
Ну, разве можно
так мучить себя?
«Сократ! Ты стоишь прямо на дороге!
Мешаешь немного!
Сейчас здесь пройдет подразделение новобранцев
и сметут они тебя к чертовой бабушке
со всеми твоими умными мыслями,
противоречиями и парадоксами!»
Пытаюсь потереть ему уши.
Не чувствует.
«Эй, Сократ, ты не умер?!»
Так до вечера он и простоял, не шевелясь!
Жаркий был вечер, земля не остывала,
мы вынесли свои постели из палаток
на площадку, на ветерочек,
чтобы прохладиться и заодно на Сократа
посмотреть: очухается, наконец,
сей мудрец
или всю ночь так и будет стоять?!
Обед он уже пропустил!
И ужин тоже!
Какие мысли могут восполнить
эти ужасные потери энергии?
Голод хуже, злее спартанских мечей!
3
Мы уснули, а Сократ все стоял!
Только утром, на рассвете,
когда мы уже встали,
он очнулся
и пошел вместе с нами на завтрак.
Не знаю, как ты,
а я очень сомневаюсь,
что Сократу, когда-нибудь,
суждено стать хорошим воином!
Справные бойцы —
обедов и ужинов не пропускают!
И глубоко не задумываются!
======
======
Люба
Люба!
Ведь ей уже немало лет,
а она вовсю пляшет
в своей компании
и поет песни радости,
Песню Жизни!
А если посчитать,
много ли досталось ей счастья
от «внешнего мира»,
то выходит, скорее,
что жизнь во всем ее ограничивала
и подрезала белые крылья
ее весеннего ликования!
Двадцать лет
ухаживала Люба за братом,
инвалидом, пьяницей и хулиганом,
но, все-таки, братом!
Замужество ее тоже
было не очень удачное,
если сказать вежливо,
чтобы не говорить грубо.
Есть, конечно,
и камни в почках,
из-за которых больно.
А Люба — не унывает!
Любит она танцевать!
Обожает веселиться!
В любой компании,
в каждом коллективе,
Люба —
как дуновение свежего ветра!
Как солнышко,
светящее сквозь тучи
суровых будней!
Совсем недавно
вышла она на пенсию.
Прошлой весной,
успела уже переболеть —
Ковидом-не-Ковидом,
а вирусной пневмонией,—
это уж точно!
Погрустнела,
компании разлюбила,
одиночество полюбила...
Так вот и пролетели
десять месяцев,
и вдруг —
позвонила Люба подруге
да и говорит:
«Впервые после болезни —
мне танцевать захотелось!
Давай съездим завтра на Лебяжье!
Купим по шашлыку,
споем, как прежде бывало,
и спляшу я что-нибудь такое,
цыганское, для елок и березок!»
Это Любина Душа,
после болезни, —
оттаивать начала!
Я очень рад за Любу!
В эти месяцы карантина,
когда даже Люба!
танцевать не хотела,—
все в мире было
совсем не так,
как надо!
======
======
Бродяга и глянец обложек
Бродяга проходит мимо газетного киоска.
Смотрит на обложки шикарных журналов,
на сверкающих ухоженные лики
профессиональных красавиц.
Вдыхает озабоченно:
"Слишком много женщин у нас стало!
Нет! Ты посмотри! Выглядывают отовсюду!
В юности их было гораздо меньше,
зато были настоящими!
НЕ бумажными!
Даже потрогать себя иногда разрешали!
Я ведь, не поверишь! — сам красавцем был!
Девки на меня так и заглядывались!.."
======
======
Мама беспокоилась обо мне...
Спрашивала меня Мама:
"Что будешь делать, когда я умру?"
По-разному отвечал я,
Но всегда как-то грустно у меня выходило:
"Сяду в кресло и буду так сидеть".
"Пойду в Чечню солдатом служить".
"Буду с соседом горькую пить".
"Поселюсь на кладбище"…
Все эти планы Маме очень не нравились.
Но надо же!
Не бредил я, оказывается,
Не шутки шутил,
Чтобы уйти от ужаса "темы",
А почти правду говорил:
Многое исполнилось!
Кроме Чечни...
======
======
|
