Валентин Захарович Добров открыл дверь и вошел в квартиру. На нем была ветхая дубленка, как и он сам, плотные штаны и сапоги на шнуровке. За спиной висел молодёжный рюкзак, отданный старику дворовыми мальчишками.
Мужчина посмотрел в зеркало усталым взглядом: красный от холода нос, седые пряди, торчащие из-под шапки и бесконечно грустные глаза. Совсем как у Грея, - ухмыльнулся мужчина своим мыслям. Старого пса давным-давно не было на свете, как не было и доброй половины друзей. Что касаемо семьи, так ее вообще никогда не существовало. Жил все в ожидании той самой.
«На часах половина девятого утра, и день, скорее всего, будет морозным, если на рассвете так свежо», – решил про себя Валентин. Он умылся холодной водой в кухонной раковине и тут же поставил на блестящую плиту чайник, который хоть и слышал на своем веку лебединое озеро несколько дней подряд, но выглядел вполне сносно.
Валентин Захарович давно никуда не торопился. После того, как он испил крепкого чая с имбирём и сухариками, не спеша размачивая их, он достал с антресолей фотоальбомы и разложил их на столе в зале, аккуратно подвинув маленькую елочку с пятью разноцветными шарами. Включив гирлянду и тем самым создав самое что ни на есть новогоднее настроение, Валентин стал медленно листать альбом, задерживая взгляд на каждом фото подолгу, что-то вспоминая и точно переживая те самые минуты вновь. И с каждой страницей альбома старческие глаза все больше наполнялись влагой. Затуманенным взором он различил на фото силуэт высокой женщины с красивыми восточными глазами и черными как уголь волосами до талии, настолько тонкой и изящной, что другой такой красавицы, пожалуй, и не сыскать. По крайней мере Валентин был искренне в этом убежден. Наконец рука нехотя закрыла альбом, и на бархатную обложку упала тяжелая капля.
Валентин Захарович сидел без движения и смотрел на мигающие огоньки гирлянды. Что он видел в них? Может, тот самый порт Бергена в Норвегии. Это была незабываемая ночь, как и весь рейс в том далеком семьдесят третьем. Старший матрос Добров вместе с командой торгового корабля сошли на берег и завалились всей гурьбой в небольшой кабачок Шоускьеллерен, чтоб его. Вместе с норвежцами крепко напились под каменными сводами заведения, а потом всей гурьбой двинули купаться в море, хотя вода совсем к этому занятию не располагала. С ними были и девушки, одна из них рыжая Нора, насмешница и крикунья, она чем-то напоминала Валентину его первую любовь с востока. Нора все показывала свою храбрость на волнорезе и в конце концов свалилась в воду. Добров без раздумий прыгнул за ней, спас и … получил выговор от капитана второго ранга Бородина Сергея Николаевича. Хороший был офицер, мужик сильный, грозный и справедливый.
Несколько наград есть у Валентина Захаровича, и сейчас они хранятся в деревянном сундучке. Старик захотел взглянуть на них и достал с полки резную шкатулку, отделанную внутри атласом. Чуть дрогнувшая рука взяла медаль Ушакова. Как сейчас перед глазами выступили линии перископа, водная граница и мертвая тишина, сквозь которую протискивались шумы аппаратуры и дыхание команды подводной лодки М-74. Торпедный залп! И вражеский транспорт «Гойя» с 6200 гитлеровцами на борту неумолимо идет ко дну.
Укладывая награды на место, Валентин Захарович увидел, что ткань, который была обшита изнутри шкатулка, отклеилась. Старик попытался разгладить непослушными пальцами красный лоскут и заметил клочок бумаги. В ту же секунду он вспомнил: шкатулку ему изготовила собственноручно та самая особа с красивыми восточными глазами, когда они были совсем юными. Торопливо, порывисто он развернул пожелтевшую от старости, как и его руки, бумажку. На клочке было написано: «В следующей жизни у нас получится!»
Но мысль мелькнула зарифмовать твою историю, Макс))) Как?
