Погода к работе не располагала. Ну как можно было собрать себя в кучку, когда за окном падает мягкий серый снег, налипает на провода и двери, набрасывает хлопья на окна? Больше всего магистру Маэлу хотелось сейчас вернуться на Землю, этот снег напоминал ему что-то про Рождество и подарки. Но путь на Землю был Маэлу закрыт: он сам выбрал свой путь и не на кого здесь роптать!
Он на Земле, да и в неслабой части всей Звёздной Системы входит в число преступников, а это значит, что весь отдых, всякая расслабленность и всякие мысли об оставленной навсегда Земле следует гнать прочь, и работать, работать, работать!
Магистр Маэл в общем-то мог собою гордиться – он сделал себе настоящее имя, стал известен в своей сфере, а это, на минуту, было сложно, при учёте того, что Маэл был землянином, а дело, в котором он стал известен, оказалось вне закона даже на Реголле – планете, ставшей Маэлу домом.
Реголла была им избрана ещё двадцать пять лет назад, когда здесь были разрешены гладиаторские бойцовые ямы, где представители самых разных рас вселенной могли развлекать публику. В гладиаторах были и рабы, и преступники, и свободные люди, пожелавшие добиться славы. Но сам Маэл предпочитал рабов, на них он и делал себе имя, вкладывался в их кормление, выбивал им лучшие ямы и условия, и тут…
И тут гладиаторские бои оказались запрещены правительством Реголлы. Маэл, ставший уже магистром своего кровавого дела, взвыл, и готовился уже убывать прочь, чтоб не стать банкротом, но сообразил, что правительство может запрещать сколько угодно, что с этого толку, когда сам народ Реголлы и все её гости, слетавшиеся на кровавые зрелища, не примут этого запрета?
Размышление оказалось верным. Официально магистр Маэл занимался теперь продажей прислужных рабов для домашних дел, а по факту – содержал тайные гладиаторские ямы, и устраивал такие же тайные бои. Ставки росли, Маэл стал поставщиком уникального товара и такого же уникального шоу. Конечно, пришлось научиться давать взятки, и собирать влиятельных друзей, но все затраты с лихвой теперь покрывало желание обитателей Реголлы и её гостей понаблюдать за излюбленным зрелищем. И Маэл стал едва ли не монополистом в этой сфере, но покоя ему не было: его искали земляне, его искали и многие планеты, на которых он задарма и обманом скупал рабов, а то и похищал, не раскрывая цели своего деяния. И сегодня Маэлу, добившемуся успеха, покровительствовала часть правительства Реголлы, но Маэл понимал, что работать нужно больше, во-первых, чтобы не допустить конкуренции; во-вторых, чтобы не потерять покровительства; в-третьих, чтобы приумножить капитал и сорваться, наконец, куда-нибудь подальше, зажить по-новому.
Никакого расслабления! Плевать на серый снег за окном, на желание поваляться в тёплой постели и на ноющий шрам на бедре – свидетель и укор старого дела – плевать на всё, работа ждёт!
И магистр Маэл, подбодрив себя этой мыслью, вызвал слугу.
–Что сегодня?
–Два визита. Капитан Грей и магистр Алонэ, господин, – тотчас отозвался слуга. – Капитан Грей уже дожидается вашего внимания…пригласить?
Магистр Маэл кивнул.
***
Капитан Грей был молод и нагл. Ещё недавно он был на хорошем счету Земли, имел награды от Станции и Центра, а количество его удачных вылетов приближалось к ста пятидесяти – это то, как его знало большинство.
Магистр Маэл и ему подобные знали, что капитан Грей не только бравый капитан своего ненаглядного «Секрета», но ещё и контрабандист, и работорговец. Пользуясь служебным положением и симпатиями Центра, Грей избегал многих проверок, и это позволяло ему иметь теневую сторону на корабле, ввозить и вывозить товары и рабов.
Но сколько верёвочке не виться, а конец всё-таки будет. Грей почуял, когда под ногами запылала земля, и успел удрать в последнюю экспедицию до того, как его окончательно разоблачили. Разумеется, назад он не вернулся и теперь открыто занимался преступной деятельностью.
Магистр Маэл в общем-то симпатизировал Грею. Тот напоминал его самого в молодости, такая же дерзость и решительность. В этом-то и крылась, пожалуй, первостепенная причина того, что Маэл принимал Грея в своём доме: не все торговцы удостаивались такой чести, даже если привозили стоящее. А Грей привозил…нет, стоящее, но распространённое. Ничего экзотического, ничего сверхкачественного, так, проходной товар.
Но магистр Маэл заглядывал в будущее, и верил, что Грей поднимется – его характер располагал к повышению. А зачем торговцу терять полезные связи? Правильно, и Маэл принимал Грея, хоть и без почестей, без угощения и даже предложения присесть.
–Ну? – спросил Маэл, когда Грей показался на пороге, и миновал этот необходимый поток обмена любезностями, – что у тебя на этот раз ко мне?
–На этот раз я могу предложить твоему вниманию пару буокеров, – Грей лучезарно улыбался, словно не замечал того, что им всё-таки пренебрегали, и даже не предложили присесть. – Я получил их на прошлой неделе, отдам сразу двоих.
–Буокеры? – Маэл вздохнул.
Буокеры – ходовой товар, конечно. С них начинает едва ли не каждый. Ловятся легко, перевозятся тоже, с участью своей смиряются быстро, физически крепкие, низкорослые, рогатые… и до ужаса распространённые! В ямах Маэла таких сейчас было штук пятнадцать – бились на разогреве.
–Отличный товар! – спохватился Грей, – совсем молодые, ещё не вошли в созревание!
Маэл пожал плечами:
–Значит, с ними больше возни. Есть ещё что-нибудь?
Грей не рассчитывал на удачу, но такое откровенное разочарование в голосе Маэла ослабило его пыл, хоть и ненадолго.
–Есть один цеторг, – промолвил Грей.
Это было уже интереснее. Не так, чтобы прямо уцепиться за этот товар, но, по крайней мере, с ним можно работать. Цеторг напоминал Маэлу помесь земного носорога и летучей мыши – такое же громоздкое тело, только с перепончатыми крыльями и маленькой уродливой головой.
Ловятся сложно, содержатся просто, экзотикой не блещут, но не каждый торговец может похвастать таким экземпляром. В гладиаторской яме можно славно выставить цеторга против какого-нибудь землянина – будет забавно, публике понравится.
–Сколько? – спросил Маэл, подумав.
–Шестнадцать, – ответил Грей обрадовано.
Сумма была приличной, Маэл бы даже выложил её, но негласное, а значит самое строгое правило работорговцев гласило, что из вежливости надо поторговаться, иначе отвернётся удача и тебя самого будут считать простофилей.
–Грабёж! Двенадцать, – возмутился Маэл, но возмущение его было для порядка.
–Пятнадцать и три четверти, – Грей не понимал пока смысла этого торга, ставшего ритуалом среди всех торговцев, но покорялся.
–Тринадцать, – не моргнул глазом Маэл.
–Пятнадцать, – покачал головой Грей, – меньше не могу!
Про себя Грей ругался: надо было говорить девятнадцать или даже двадцать! Тогда остался бы с прибылью…
–Идёт, – кивнул Маэл, сунул руку в карман и вытащил ровно пятнадцать золотистых полупрозрачных карточек.
Грей заворожено смотрел то на карточки, то на карман. В его собственном кармане была лишь пара таких карточек, а Маэл из кармана халата вытащил всю сумму!
«Смогу ли и я…» – начал, было, думать Грей, и тут же оборвал себя, спохватился:
–Спасибо. Я распоряжусь, его перегрузят. Желаете взглянуть на товар?
–Нет, – улыбнулся Маэл, – сам же знаешь, что меня лучше не обманывать!
Грей кивнул. Это все знали: замаравший свою честь, подсунувший негодный товар работорговец, может сам оказаться в числе рабов. И никто здесь не вступится.
Грей уже собирался уходить, когда магистр вдруг окликнул его:
–Говорят, ты теперь не один?
Капитан Грей остановился, взглянул на Маэла, оценивая его слова, затем медленно кивнул:
–Да, у вас верные шпионы и знающие. У меня появился старпом. С Земли. Разочарование, преследование Центра, словом, жажда свободной жизни перекрыла всё.
–Любишь её? – спросил Маэл с насмешкой. Грей нарочно избегал имени и уточнения пола своего старпома, но, похоже, у Маэла действительно хватало шпионов, которые донесли, что в старпомах Грея – некая Аманда, которая не нашла удачи в Центре и сбежала с Греем.
О любви Грей не думал. Конечно, в замкнутом пространстве, когда приходится шифроваться от преследований, и рисковать – чувства обостряются. Ни он, ни Аманда не заговорили друг с другом о любви ни разу – ни к чему. Но несказанное ощущалось!
Грею она понравилась ещё при первой встрече.
–Это не ваше дело, – он заступился за своё право жить так, как хочет.
–Не спорю, – согласился Маэл, – но ты славный малый, а поэтому я дам тебе совет. Совет пожившего человека!
–Может не надо? – наглость возвращалась к Грею.
–Не верь никому. Особенно не верь женщинам, – Маэл будто бы не услышал слов Грея. – Я когда-то был как ты, и у меня была любимая, помогала мне… потом она захотела забрать всё, что я имел, а меня убить. Но я стою здесь, хотя, больше хочу лечь – она оставила мне милый шрам, который ноет на каждый снег, и разочарование.
–И что с нею стало? – слова Маэла Грея не испугали: Аманду он хорошо знал.
Маэл криво усмехнулся:
–Я продал её в первый попавшийся бордель. К утру, конечно, опомнился, но она была мертва. В ту ночь планету навещала Жёлтая Долина, а они платят так, что никто им и слова не скажет.
–Милая история, – одобрил Грей, – спасибо за то, что поделились.
Маэл молча наблюдал за тем, как Грей выходит из комнаты, слышал, как хлопнула дверь, как стихли его шаги. Он знал: Грей может хорохориться и насмешничать, но никогда уже не сможет он не сомневаться в своей Аманде! А значит, если не будет дураком, и будет готов к подлости, станет вести дела по-настоящему, рассчитывая лишь на себя, и тогда, как знать, может быть, придёт к нему и удача!
Маэл не знал, что Грей, вернувшись на корабль, действительно вспомнит его слова, когда увидит в руках задремавшей Аманды свою адресную книгу. С тех пор он не сможет ей доверять всецело, хотя и будет зол на себя же за это недоверие, и Аманда – существо тонко чувствующее, ощутит угрозу в нём и действительно начнёт обдумывать как бы если что не остаться без средств?
И начнёт думать, тяжёлые мысли будут подобны змеям. И она, и Грей легко сделаются рабами своих страхов, хотя когда-то оба сделались преступниками ради того, что назвали свободой.
Но это уже не касалось магистра Маэла.
***
Магистр Алонэ был нелюбим среди своего круга. Его знали как вёрткого, плохо отдающего долги и не самого удачливого торговца. Но магистр Маэл был опытен в своём деле и знал, что с такими лучше держаться в дружелюбии, потому и принял гостя радушно.
И понял, едва Алонэ переступил порог, что не прогадал, назначив ему встречу: в глазах Алонэ замерла несвойственная ему торжественность и мрачность.
–Желаешь чего-нибудь выпить с полёта? – спросил Маэл, стараясь улыбаться дружески тепло.
–Нет! у меня к тебе срочное дело! – Алонэ залихорадило. Он повернулся к дверям и велел: – вводи!
Слуга Алонэ торопливо ввёл, держа за цепь, фигуру, скрытую грубой холщевиной, и замер.
Алонэ нетерпеливо прогнал слугу, сам взялся за конец цепи и обернулся к Маэлу:
–Ты всегда поступал как мой друг. Ты привечал меня, был добр, давал долг, не требовал его…– голос Алонэ дрожал от непривычности речей.
–Ну что ты! Как же иначе! –
