ЛЕБЕДИНАЯ НЕНАДЁЖНОСТЬ

                                                                                                                           Идём? Идём, весёлые подруги!!
                                                                                                                                              Вероятно В.И. Лебедев-Кумач
           
         Местность считалась довольно безлюдной. В ней жила одна прожорливая девочка. Маленькая, худенькая, но – прожорливая. Она всё исследовала, всё испытывала, и – ела. Вплоть до портновских булавок.
         Однако ж, она вовсе даже не дура была! Так думать не следует! То, что уж совсем малосъедобно, она выплёвывала.
         Как-то утром набрала в рот целую горсть канцелярских кнопок, поворочала их языком, чувствует – не годится! – и выплюнула наружу. И так за целый день скопилась около неё целая куча. Из этих самых, которые кнопки.
         А мама у неё, у девочки этой, – была. И была она печальницей за всех обездоленных и убогих и ещё ренегатка.
         Пришла мама с трудной работы и говорит девочке, которая, хочешь не хочешь, а приходилась ей дочерью; говорит ей мама:
         – Ребёнок! Ты зачем организовала подле себя склад металлопродукции? Делать тебе больше совершенно нечего, да?
         – Да! – отвечает девочка, что-то пережёвывая.
         А после, дожевав, продолжает:
         – Иди на фиг! Ступай, откуда пришла. Бросила ты меня на произвол судьбы, а теперь нечего изображать из себя заботливого законного представителя! Знаем мы таких, видывали! Пшла!..
         Мать тогда с горя напилась какой-то дряни вроде неразбавленного «Дара Скиппи», побелила печку, будильник на шесть утра завела, взяла загранпаспорт и улетела на Луну, предварительно пройдя клинические испытания, сдав нормативы и приобретя потребные к полёту допуски.
         А звали её при жизни Пелагея Мокрицына, а дочку звали Мелания. Она из Свазиленда была, а может даже – из Лесото, или из зулусов каких-нибудь. Там и знакомые у неё жили. И по переписке и по прочим девчачьим делам. Но, вообще-то, она отважная была, почти героическая. Однажды спасла двух уток, когда они тонули. Их зажарили после.
         А фамилия у девочки была совсем даже не Мокрицына, а – напротив – Левенталь. Потому что она была рождена вне общепринятого закона, и когда ей подойдёт время замуж подаваться, то она не знает ещё, что запоёт она тогда грустным голосом песенку про то, что «нас венчали не в церкви», и это будет, хотя и горькая, но – правда!
         А что может быть лучше неё, самой что ни на есть правды? Ничего не может быть лучше! И поэтому – vorwärts! Доколе не умолкли ещё дщери пения. Покуда небо ещё в алмазах, и летят по нему на вечерней заре бесполезно и безнадёжно прекрасные гуси-лебеди…
                                         
                                                                                                                                            март 2012 г.