Детсадовское утро

Александровна! - слышу позади себя радостный возглас.
Оглядываюсь. Невысокая, стройная девушка. Аккуратный макияж, белокурые волосы уложены в идеальную прическу. Одета скромно, но со вкусом. Неужели это Настасья?
- Привет! Как ты поживаешь?
- Я нормально вроде,- улыбается Настя,- поступила в училище. А ты знаешь, что у Алены дочка родилась?
Алена – это Настина старшая сестра. Знаю, моя хорошая. А ты все так же со мной на «ты», как и пятнадцать лет назад. Настасья всем говорила «ты»: и заведующей, и воспитателям, и мне – нянечке. И почему-то именно этой девчушке разрешалась такая фамильярность. Мысли унесли меня в прошлое…

Я открываю дверь детского сада. Обычно я не опаздываю, но сегодня проходила плановый медосмотр и не успела вернуться к началу рабочего дня. В коридоре заманчиво пахнет кашей. Наша повариха Любаня готовит - пальчики оближешь! Звенит посуда, детских голосов почти не слышно. В группах уже завтракают. Я быстро прохожу по узкому коридору с маленькими шкафчиками.
- Здравствуйте, Галина Ивановна! – столкнулась с заведующей.
- Здравствуй, Танюш!
«Фу,- вздохнула с облегчением,- раз «Танюша», значит, все нормально». Галина Ивановна – чудесная женщина: добрая, отзывчивая. Когда у нее есть претензии к персоналу, она не кричит, не отчитывает прилюдно. Галина Ивановна просто обращается к нам по имени – отчеству. И эта официальность бьет посильнее любой плетки.
Я вбегаю по лестнице. На скамейке в коридоре раздевается Сахиль. Этот черноглазый мальчонка – самый старший из наших детей, ему уже 7 лет. Его семья недавно переехала в Россию, Сахиль еще совсем не разговаривает по-русски. Мама мальчика говорит, что он дома тренируется, но в саду мы еще не слышали от него ни одного русского слова.
- Здравствуйте, Татьяна Александровна!- раздался детский голосок.
- Доброе утро,- машинально отвечаю и вхожу в дверь группы. Вдруг до меня доходит, что эту фразу сказал именно Сахиль! Я немедленно возвращаюсь.
- Что ты сказал?
- Здравствуйте, Татьяна Александровна! – без малейшего акцента повторяет улыбающийся до ушей мальчик.
Я взвизгиваю от радости и крепко прижимаю его к себе. Сахиль довольно хохочет.
- Что это вы обнимаетесь? – это музыкальный работник Лена выглянула из-за двери зала.
- Ничего такого, - я подмигиваю Сахилю и иду в группу. Стараюсь вести себя сдержанно, но меня просто распирает от гордости. Ведь первое, что сказал Сахиль по-русски в саду – это мое имя!

- Здравствуйте, – это детям. Мои «гаврики» радостно улыбаются и нестройным хором приветствуют меня.
- Привет! – здороваюсь я с воспитательницей. Сегодня с утра работает Алла Владимировна.
- Куда бежишь? Не упади! – Алла, добродушно усмехаясь, раскладывает кашу по тарелкам. Когда ее смена, в группе спокойствие и порядок. У Аллы талант во всем соблюдать меру. Несмотря на то, что самое серьезное наказание Аллы Владимировны – посадить ребенка на ковер, все без исключения уважают воспитательницу, стараются заслужить ее одобрение.
Я проскальзываю в спальню переодеться. Там на вешалке висят мои халаты: цветной для уборки, белый – для работы непосредственно с детьми. Я закрываю дверь, снимаю блузку.
- Красивый вифчик! У моей мамы такой же.
Я вздрагиваю.
- Настасья, ты чего тут делаешь?
Девочка радостно смеется. Она очень похожа на маленькую обезьянку: растрепанные короткие волосы, коренастая фигурка с чуть кривоватыми ножками, крупный рот. Сидит на спинке кровати, закинув ногу на ногу.
- Ты чего так поздно, Алексанна, проспала что ль? Я жду-жду.
У Насти несколько дней назад трагически погибла мама. Бабушка все никак не могла решиться рассказать девочке об этом.
- Алексанна, а ты знаешь, что моя мама умерла?
Значит, все - таки сказала…
- Да? – только и смогла вымолвить я.
- Да! – подтвердила Настасья без тени грусти,- мы к ней на квадбищ ездили вчера.
Я не знаю, что и сказать. Смотрю, пуговичка болтается на платье.
- Насть, давай я тебе пуговицу пришью.
- Не надо, мама вернется из квадбищи и пришьет.
Девочка вскочила с кровати и унеслась в группу.
Мой рабочий день наконец-то начался. Дети сидят за столиками, кушают. Я потихоньку говорю воспитательнице:
- Настя знает про маму.
Алла мне шепотом отвечает:
-Бабушка сказала, что не отдаст ее в детдом, на обеих девочек опеку будет оформлять.
-Слава Богу!
Я иду к раковине, готовлюсь мыть посуду. Первой ко мне летит Настасья.
- Спасибо! – громко кричит она. Протягивает пустую тарелку.
- Когда ты съесть-то все успела?! – я в недоумении.
- Вот успела! – шустрая девчонка рванула к игрушкам.
Я протираю тарелку, но чувствую какой-то подвох. Дети подозрительно молчат. Потом все по очереди с тихими «спасибо» несут мне тарелки и расходятся по группе. Я домываю посуду и иду протирать столы. Моя интуиция меня не подвела. На полу под Настиным стулом лежит большая лепеха овсянки.
- Настасья! – реву я почти басом.
- Чего? – девчонка весело подбегает ко мне, подпрыгивает и виснет на шее.
Преданно заглядывая мне в глаза, она нежно предлагает:
- Пойдем пол мыть?
От злости не остается и следа.
-Ты чай–то хоть выпила?

После того, как я вытерла Настину кашу, у детей начинается занятие. Я же отправляюсь в туалетную комнату. Переставляю мыльницы с умывальников на окно. Натираю чистящим средством всю сантехнику, оставляю в таком виде, чтобы потом легче было отмыть. А сама перехожу к ящичкам с маленькими вафельными полотенцами. Начинаю развешивать их по числу присутствующих.
Это полотенце с клубничкой – Насте. С корабликом – Сахилю.
Полотенце с ромашкой для Лены, пухленькой русоволосой девочки, похожей на симпатичную мышку из мультика. Лена обычно не любит просыпаться после «тихого часа». Плачет, сидя на кроватке, никого к себе не подпускает.
А вот это полотенце с зайчиком я повешу для Кирилла, главного ябеды нашей группы. Он хороший мальчик, аккуратный, ответственный, но в его характере постоянно присутствует киношное «а что это вы тут делаете?». Чаще всего Кирилл употребляет предложения с: «А вот он (она, они)…».
Следующее полотенце с машинкой, пожалуй, повешу на Вовкин гвоздик. Этот серьезный малыш одевается на прогулку самостоятельно. Единственное – Вовка всегда просит завязать ему шапочку. Не потому, что сам не умеет. Просто ему нравится, когда его чмокают в нос и говорят: «Молодец, сам оделся!»
А вот и полотенце со звездочкой. Оно – для Руслана. Эх, сколько вечеров мы просиживали в группе в ожидании его родителей…Мама и папа, конечно, любят сына, но частенько забывают его забрать вовремя.
- Простите, девочки,- заплетающимся языком извиняются они, - в лифте застряли, а эти лифтеры совсем не хотят работать.
Активный и веселый днем, Руслик становился к вечеру задумчивым и напряженным. О чем думает он, глядя в окно на дорожку, ведущую от ворот к дверям садика?

Вдруг ход моих мыслей прерывает какой-то посторонний звук за спиной. Оборачиваюсь и вижу Настасью, сосредоточенно запускающую в унитазе мыльницу.
- Настя, почему ты не на занятии? – отнимаю у маленькой хулиганки ее «кораблик» и веду мыть руки.
- У меня ножницы плохие, не режут. Алексанна, я с тобой лучше буду убираться, давай ванну помою, - пытается вырваться Настя.
Но я не поддаюсь на уговоры. Беру непослушную девчонку за руку и веду в группу. В дверях мы сталкиваемся с опоздавшей Ангелинкой. Опять, наверное, проспали с мамой вместе. Девочка несмело стоит в дверях.
- Лина, здравствуй, чего застыла? Проходи.
Хорошо, что остатки каши еще не отнесла на кухню.
- Тань, мама сказала, что ее кормить не надо,- говорит мне воспитательница, и девочке,- что кушала-то, Лин?
- Ананас,- еле слышно отвечает она. Ангелина редко разговаривает, она заикается и очень стесняется этого.
В это время Настасья вырывает свою руку из моей и, виляя попкой, уходит к природному уголку. Весь ее внешний облик выражает пренебрежение к окружающим.
- Что ты делаешь, Настя?! – вскрикивает воспитательница.
На наших глазах девочка сбрасывает с тумбочки горшок с фикусом. Земля рассыпается по ковру.
- Что у вас тут происходит, Татьяна Александровна? – в дверях с застывшим выражением лица стоит заведующая,- в яслях комиссия из СЭС, сейчас к вам придут, будут брать анализы с мебели, игрушек и ковра.
У меня на глаза навернулись слезы. Я схватила совок и веник. Чуть не плача, начала собирать рассыпанную землю.
Вдруг ко мне на спину запрыгнула Настасья:
- Алексанна, я тебя люблю!
Я безуспешно пытаюсь сбросить ее с себя:
- Насть, сейчас всего десять утра, а ты меня уже достала!
В этот момент на меня налетели и другие дети. Я не выдержала тяжести и рухнула прямо на ковер. Эх, куча мала! Кто–то меня щекочет, кто-то гладит по лицу, кто-то целует. Я - на грязном ковре, на мне копошится ребятня, в соседней группе санитарная комиссия. А я лежу, смеюсь и думаю, совсем не к месту, о том, как же я люблю всех своих детишек. И как мне все-таки нравится работать в детском саду!