Солнечная история. Ч.6.

[b]- Татка, давай я тебя отнесу до места. Жуть берёт смотреть на тебя босую. Земля ещё стылая!
- Кит, ты бы видел себя, прежде чем такое предлагать. Вылитый чёрт, весь в саже. Вымажешь меня всю. Я, когда тебя увидела, подумала, что негр в наших краях завёлся. Одни зубы да белки глаз светятся…
- Посиди здесь на солнцепёке, я сейчас мигом.
Никита сорвался и убежал. Его не было минут десять, зато пришёл он умытый и притащил большие чёрные валенки.
- Уж извини, твоего размера не нашёл!
Тата всунула ноги внутрь.
- Отлично, Кит! Велики – не малы. Это когда жмут – плохо, а так – даже хорошо, свободно! Спасибо тебе! Веди в свои хоромы!

Погреб, который облюбовал Никита, находился во дворе его соседей. Обычно погреба пристраивали к избам, чтобы легче было спускаться в них за продуктами. После пожара вход в такие кладовые основательно завалило обрушившимися стенами и крышами. Несколько лет назад сосед выкопал дополнительный погреб, так как прежний был очень тесен и не вмещал всех заготовок. Новый погреб находился поодаль и от пожара не пострадал. О том, куда подевались его хозяева, Тата старалась не думать.
Дверь была гостеприимно распахнута настежь.
- Зябко всё же внутри, на солнце прогреваю, - пояснил Никита.
Тата заглянула внутрь. В темноте были видны большие деревянные бочки.
- Ой, а что там?
- Прости, забыл, что ты с дороги. Там от прежних хозяев остались запасы: немного капусты, огурцов и яблок мочёных. Ты что будешь?
- Яблоки! Как я мечтала о мочёных яблоках! Ты бы знал! Они мне ночью иногда снились…
- Вообще то, тебе положено огурцы есть!
- Издеваешься?
Тата сняла куртку и скинула рюкзак.
- Знал бы ты, как этот прикид меня в пути выручал. Если бы не он, я бы сюда не добралась… Господи, даже не знаю, что лучше, если бы я сюда не дошла, не увидела бы всего этого, - она сделала жест рукой, указывая на пожарища.
Никита спустился по лестнице вниз и вернулся с тремя крупными жёлтыми яблоками. Два протянул Тате, одним захрустел сам.
- Антоновка! – Девушка поднесла душистый плод к самому носу.
- Знал бы ты, Кит, что моему бедному носу пришлось вытерпеть, какие ужасные запахи меня в пути преследовали?
- Уверяю, здесь запахов тоже было достаточно. Ты ешь, не вспоминай. Забыть надо весь этот ужас быстрей.
- Ужас тот ещё только начинается. Я тебе чуть позже расскажу, что случилось. Меня один очень умный человек просветил.
Тата впилась зубами в мякоть фрукта и зажмурилась от удовольствия.
- Знаешь, на кого мы сейчас похожи? – спросил Никита, - на Еву и Адама, вкушающих запретные плоды!
- Ты смеёшься, а я благодарю Бога, что мы встретились. Мне было очень трудно одной… И сейчас… - она немного помолчала, -   неизвестно, что стало с родителями? Может они отправились к брату в Жлобинку за речку? Буду думать, что так. Это десять километров… А у меня уже нет сил, Кит. Только сейчас я поняла, как устала…
- Давай сделаем сутки отдыха! Здесь не так и плохо. Одному – жутко, а вдвоём?.. Мы же с тобой команда! – предложил парень.
- То, что здесь есть пища и вода – это большой плюс, по пути я видела, что люди ели собак и кошек, а за глоток воды давили друг друга. Сама я питалась… стыдно признаться, чем. Вот, угощайся, ещё чуть-чуть осталось! – она протянула другу пригоршню корма.
- Фи, что за гадость!
- Эта «гадость» мне жизнь спасла! Не хочешь, как хочешь. Сама съем.

Так, в дружеской беседе, Тата чувствовала, что постепенно большая чёрная дыра внутри её начала заполняться светом и теплом. С другом детства было связано столько приятных воспоминаний!
Никита рассказывал о себе, о том, что после школы уехал к дяде в город за двести километров отсюда, там выучился на техника и работал на заводе. Даже женился, но через полгода благополучно развёлся (не сошлись характерами). К родителям приезжал иногда в отпуск и жаль, что ни разу не пересёкся с Татой. Отпуск на заводе давали по строгому графику, значит, не совпали их отпуска.
- Вот сейчас, например, я здесь отпуск свой отгуливаю…
Тата слушала рассказ, приклонив голову на плечо друга. Солнце пригревало, и если закрыть глаза – было чувство, что ничего не произошло: нет этого ужаса, а есть весна, свежий ветерок, тёплое солнце… Только запах пожарищ в эту идиллию не вписывался.
Потом Никита уложил девушку на ватник, накрыл курткой, а сам «убежал по хозяйству». Когда Тата проснулась, была приятно удивлена – перед их землянкой горел костерок, над ним закипал закопчённый чайник. Никита даже отыскал две чашки и банку варенья. В сторонке стоял тазик с водой.
- Дама, мойте руки и пожалуйте к столу! Вот с заваркой проблема, не смог найти, и ложек нет!
Они пили обжигающий кипяток, который и без заварки был изумительно вкусный, макали в варенье пальцы и со смехом, смотря друг на друга, облизывали их, как в далёком-далёком детстве.
- А я никуда отсюда не пойду! Здесь всё знакомо, где мы лучше найдём?
- Поживём – увидим. Сейчас буду ночёвку организовывать, ты пока погуляй!

Тата пошла в сады. Их село во всей округе славилось своими вишнёвыми и яблоневыми садами. За огородами раскинулся большой общий сад. Он, конечно, был поделён на хозяев, но загородок не имел. Были прокопаны канавки, отделяющие один участок от другого, чтобы хозяева знали, за какими деревьями они должны ухаживать и где урожай собирать. Детвора же лазала по всему саду, не разбирая границ.
Если пересечь сад, то попадёшь на «бугор», как его звали местные между собой. Вообще Балабиха располагалась на холме, возвышаясь над местностью. Сады заканчивались на краю обрыва – внизу протекала небольшая речка, заросшая ивняком, а за речкой простирались поля (когда-то колхозные), вдали темнела полоска леса.
Тата шла через сад, трогая пальцами набухающие почки. В ветвях кипела жизнь – птицы строили себе гнёзда. Вдруг в кустах мелькнула рыжая шкурка.
- Леон! – радостно крикнула девушка, - да что я, как он мог сюда попасть? Это чей-то чужой кот!
Выйдя на обрыв, Тата глянула вниз… и обомлела. Всё дальнее поле было однородного свинцового цвета. Она помнила, что в это время поля неравномерно белые, с проплешинами оттаявшей земли.  
- Это что? Господи, какие ещё испытания нам приготовлены?

Когда она вернулась, Никита уже приготовил всё для ночлега. На земляной пол погреба он настелил доски и фанеру, поверх них набросал всё, что до этого натаскал сюда, перед этим тщательно вытряхнув. Сделал даже подобие столика, на котором чадила лампадка (в стеклянную бутылку с каким-то маслом парень опустил конец бечёвки, пропустив её через отверстие в крышке).
- Класс! Кит, ты такой хозяйственный!
Прежде чем лечь спать, Никита забаррикадировал дверь.
- Всякое возможно. Зверь какой, или человек непрошенный… Сейчас люди хуже зверей стали. Так спокойнее, - оправдывался он перед девушкой.
Тата решила пока не говорить другу о том, что увидела на бугре. Чувство надвигающейся опасности, которое перед этим слегка успокоилось, опять начало разрастаться в груди. Чтобы как-то отвлечься, она рассказала Никите историю своей жизни и о последних дорожных приключениях. Пересказала всё, что ей поведал Вадим. Немного обсудив тему солнечной активности, замолчали. Никита нащупал руки девушки, зажал её ладошки в своих шершавых ладонях.
- Не боись, Татка! Прорвёмся!
Они так и уснули, держась за руки.

На следующий день Тата повела Никиту на обрыв. Свинцовое серое поле приблизилось и было уже совсем рядом – сразу за речкой.
- Татка! Это вода!
Девушка и сама поняла, что весь горизонт залит водой, покрытой мелкой рябью. Она взглянула в глаза друга и горько зарыдала, уткнувшись ему в грудь. Парень гладил её взлохмаченные волосы и тихо говорил:
- Держись, Татка, держись, это ещё не конец!
Так пара друзей оказалась на острове. Каждый день они ходили на край обрыва, надеясь, что картина изменится в лучшую сторону, но вода только прибывала. Море плескалось внизу, облизывая подножие холма, поднимаясь всё выше и выше. Чернеющая кромка леса скоро скрылась под водой. Они обошли всё пространство, оставшееся в распоряжении. Со стороны дороги ещё можно было видеть макушки самых высоких деревьев, в чьих ветвях застряло что-то пёстрое. Остальной мусор медленно проплывал в юго-восточном направлении. Дорожка из бывшего села вела прямо в глубину этого грязного моря. Никита спустился и попробовал – вода была солёная.
- Это море… или океан сюда разлились. Твой Вадим рассказывал – тают льды Антарктики и Арктики.
На случай, если вода поднимется выше и затопит их остров, Никита сколотил большой плот. На нём он сделал что-то наподобие шалаша и закрепил запасы воды и пищи. Находился этот спасательный плот в двух шагах от землянки, чтобы в любой момент можно было им воспользоваться.

Вода их не залила, остановилась в метре от края обрыва. Во время сильного ветра на море поднимались высокие волны, и они захлёстывали на берег. Из землянки пришлось выбраться наверх, так как на полу появилась вода. Собрав со всего села подходящие доски, Никита сколотил летнюю времянку. Он постоянно был чем-то занят: разобрал все пожарища; схоронил найденные останки; сделал беседку на обрыве, где можно было сидеть на лавочке и наблюдать за горизонтом. Кто мог предположить, что их родное село окажется на берегу моря?
Лето было жарким, поэтому ходили почти голышом, а Тата и босиком. Она любила сидеть в беседке и любоваться горизонтом. Особенно хороши были закаты. Солнце увеличивалось в размере, становилось похоже на большой апельсин и медленно погружалось в воду, рисуя на ней золотую дорожку. Иногда вокруг него в небе играли радужные всполохи. Когда на небе были облака, солнце как бы цеплялось за них лучами, подсвечивая изнутри: или хотело подольше остаться здесь, ухватившись за тучки, или, наоборот, утащить за собой своих попутчиков.  
Скоро девушка обратила внимание, что вопрос пропитания не стал таким острым. Иногда они забывали поесть, вспоминая об этом перед сном. Что удивительно – сокращение рациона не сказывалось на состояние здоровья. А когда обнаружилось, что вода в колодцах стала солёной, пришлось сократить и количество воды. Никита соорудил водосбор, собирая дождевую воду с крыши их времянки. Этой воды было вполне достаточно.

Да, тот рыжий кот, которого Тата приняла за Леона, оказался кошкой. Это выяснилось, когда она привела к времянке свой выводок. Причём, еда семейству была не нужна (остров изобиловал мышами и крысами). Котята лоснились и выглядели очаровательными пушистыми шариками. Наверное, мама вспомнила, что когда-то дружила с людьми и решила эту традицию возобновить. Тате стоило много усилий, чтобы приручить шаловливых очаровашек. Маму кошку она назвала Солнышком (за рыжий цвет), со временем имя сократилось до Соньки. Сонька ходила за девушкой как привязанная, и также любила любоваться закатами и восходами. А Тата, гладя её шелковистую шерсть, иногда вздыхала, вспоминая Леона, и думала:
- Как жаль, что Вадим не успел мне рассказать ваш секрет. Теперь уже я никогда не узнаю, как кошки связаны с инопланетными цивилизациями?

Тата и Никита были уверены, что на Земле много подобных островков, где уцелели люди. Когда-нибудь они обязательно встретятся, чтобы начать строительство новой жизни. Что странно, ненависти к Солнцу, устроившему всю эту историю, молодые