Её имя

В какой-то момент он подумал, что хотел бы знать её день рождения. Естественно, что у неё, как и у всех живых был свой день рождения. Эта мысль лишь промелькнула в его голове, как миг странного и пустого любопытства. Позднее, когда она стала главным событием его жизни, этот день был ему, как и всем остальным, совсем неинтересен. Может и правильно? Что, в конце концов, это могло поменять? Ничего… И все же в её появлении на свет была какая то мистика. С самого её рождения их взаимная близость была максимальной, хотя они совершенно не думали друг о друге. Оба были заняты своими делами. Он обычной рутинной суетой, она же естественным саморазвитием, которое долгое время проходило совершенно не заметно.

Лицом к лицу, если можно так сказать, они встретились уже в зрелом возрасте. У него на тот момент, был какой-то особенный завал в делах и, наверное, поэтому первое знакомство родило странные чувства. Он испытал досаду от того, что она нарушает его планы. Профессор Евдокимов, который собственно и представил её, был по-деловому скуп на слова и ограничивался лишь стандартными, общими фразами.

Совсем отмахнутся и проигнорировать её существование было, конечно, невозможно и даже странно. Поэтому всё необходимое, всё к чему его обязывала эта встреча, он делал. Но делал, походя. Делал, как бы, не придавая особого значения всему происходящему. Первое время она казалась лишь эпизодом, и он совсем не думал, что с её появлением в его жизни больше не останется места для других дел. Наверное, это особенность психики человека занижать важность неожиданных событий. Событий, к которым не готов.

Хм… На самом деле, это так банально - думал он. Не раз, виденный в жизни сюжет, кажется совершенно нереальным в момент, когда он реализуется в твоей собственной судьбе. Судьбе?..  Да – да, именно судьбе! Осмысливая всё произошедшее, он всё чаще приходил к пониманию, что слово «судьба» здесь наиболее уместно. После первых дней и недель знакомства, неловкость от их встречи исчезла, и думать обо всем происходящем приходилось всё больше.

Она как-то сразу заявила о своих правах. Права и намерения эти были вполне очевидны. То, что совсем недавно угадывалось лишь интуитивно, вдруг стало неизбежной реальностью. Впрочем, некоторое время всё же потребовалось, чтобы и он назвал это реальностью. Прекратил суетиться, витая в серых облаках повседневной рутины.

Был период в их отношениях, когда он пытался сопротивляться. Вроде неглупый и совсем ненаивный мужчина, он как дурак стал слушать друзей и близких. Не понятно почему, но уж совершенно точно, из самых лучших побуждений они ставили под сомнение её власть над ним. Говорили, что не стоит опускать руки, плыть по течению и все такое прочее… Старушка мать, с какой-то стати обвиняла профессора. Ему было неудобно за свою мамашу, но, что странно - её слова, иногда вызывали у него приязнь. Как будто сухость и конкретность Евдокимова, могли что то значить или поменять в его отношениях с ней.

Понадобилось еще некоторое время, чтобы и друзья, и родственники, и даже мама признали их неразрывную связь очевидной и неизбежной. Он и сам окончательно смирился. Всё, что происходило в его жизни, теперь решала и определяла только она. Она же, назначила окончательную дату, которая должна была закрепить их союз уже навсегда. Все знали, что эта дата назначена, но озвучена она не была. С этой неизвестностью родные и близкие смирились тоже. Ее властолюбие и умение гнуть свою линию ни с кем не советуясь, не знало границ.

Забавно, но и сам, будущий виновник торжества, о дате знал лишь примерно. Признав её главенство над собой, он стал как-то особенно погружен в свои мысли, превратившись из деятельного практика в задумчивого философа. Он всё глубже смирялся со всем произошедшим. В конце концов, все когда-то приходят к этому. Но его всё же несколько удивляло, что естественные события могут быть по сути такими странными. Он никогда не думал, что она, будучи для него как бы посторонней, на самом деле станет такой близкой. Даже нотки насилия с её стороны не вызывали отторжения. В глубине души он каким то странным образом осознал, что это нормально. Что так и должно быть. Он принял её в свою жизнь всю без остатка. Даже боль, которую она ему причиняла, уже не вызывала сильного раздражения. В конце концов – это не её вина. Она такая, какая есть и просто не может не причинять боли. А человек привыкает ко всему.

Не будучи религиозным, он как-то сразу, после знакомства с ней стал задумываться о Боге. Мама, заметив это совершенно ни к месту стала опять проявлять ненужную инициативу.  Она засуетилась и зачем то попыталась вовлечь в эту ситуацию священника. Спорить с матерью и сопротивляться не было ни сил, ни желания. Приготовления к церковным ритуалам привели его в некоторое смущение, но он стерпел, не подавая виду. Прежде всего, ради матери. Его же второй половинке и подавно, все эти церковные телодвижения были, что называется – «до фонаря». Но это ладно, говорил он себе, пусть все будет, как у людей. Тем более, для мамы это важно…

В последние дни перед приближающимся торжеством, он размышлял об ее именах. Его родные и близкие, не любили говорить о ней вслух и очень по разному именовали, когда это было совсем уж необходимо. Он же, поймал себя на том, что всё чаще, внутри себя повторяет ее имя. Это слово произносилось со спокойным приятием неотвратимо приближающейся новой реальности.  Какая-то мелодичность и благозвучность чудилась ему в звуках, которые олицетворялись с ней.

Через несколько дней, в выданном свидетельстве их имена будут стоять рядом. Его – очень обычное и ничем не примечательное. И ее... Пусть и знакомое людям, но тем не менее, совершенно особенное. Имя, которое завораживает всех причастных мелодикой неотвратимого и фатального союза – Sarcoma.