Герой поневоле

Среди ночи ненавистный поезд, подобный тому, который некогда разбил Жекину жизнь, встал на безымянном и пустом полустанке с жутким освещением в трёх часах колёсного перестука от Киева. Жека лежал в полудрёме, заложив руки под голову, и выуживал из памяти флэшбэки давно минувших дней. В поездах ему всегда не удавалось уснуть, вот и приходилось рыться в прошлом да мозговать аналитически, если никто из попутчиков не нависал на ушах, рассказывая за жизнь. Он помнил, что все и всегда с упрёком говорили ему: «Не копайся в прошлом, живи настоящим и наслаждайся жизнью». Большинство Жекиных приятелей и знакомых именно так и поступают — живут сегодняшним днём ради удовольствия и без оглядки. А Жека для себя понимал, что пришла эра эгоизма, и в умах плодился старый, седоусый гедонизм, но лишь некоторые об этом задумывались, а остальные от неграмотности, ни сном, ни духом даже о существовании подобных слов в великом русском языке. Что бы там не говорили, Жека никогда никого не слушал и не мыслил себя без прошлого. Всё время оглядывался и анализировал свою жизнь. Не потому что жалел о сделанном или не сделанном, или ублажался самобичеванием, а наоборот, чтобы по возможности не допустить прежних ошибок в будущем. И это считал правильным и необходимым качеством для каждого человека. Он не любил придаваться мышлению, угодному поработительской системе и общепринятому миросуждению, а часто даже презирал тех знакомых, коих видел живущими не по голосу сердца и совести, а полностью по надиктованным правилам социума. Такие люди ему казались не настоящими и не искренними, как манекены в витрине. Они все как один напоминали персонажей из рекламных видеороликов с глупыми лицами, которые, сами не веря своей искусственной улыбке, машинально исполняют чужую волю ради денег, и не замечают, как в их жизнь, словно паразит, проникает влияние чужой воли, меняя их изнутри.
То ли дело раньше, когда Жеке нравилось ездить поездом и узнавать на карте новые города и посёлки на змеином пути железнодорожного полотна, не задумываясь ни о чём, потому что все решения принимали родители. Он ощущал себя счастливым путешественником, открывающим новые земли. Вот бы ненадолго вернуться в те времена, как это с лёгкостью делают герои кино, прыгая за руль машины времени. В тогдашних поездках он часто мечтал. Мечтал, что когда-нибудь Земля станет райским местом без границ и войн, без человеческого невежества и эгоизма. Где все народы мира научатся жить, как одна семья, в гармонии с природой, а весь земной шар будет обмотан всемирным железнодорожным путём, объединяющим всех путешественников, чтобы они могли встречаться, общаться и попутно восхищаться из окошек поездов красотами родной планеты. Может, тогда природа-мать станет к нам благосклоннее.
Сейчас на все эти философские бредни Жека срать хотел с высокой горки. Он ненавидит поезда и всё что с ними связано, потому что они напоминают ему о смерти родителей, о прогнившей госсистеме, которая так и не призвала к ответственности виноватых. Тогда погибло 76 человек, а у них остались родственники, семьи, дети, но в масштабах государства это всего лишь очередная внеплановая авария, пополнившая статистику жертв аварий за год. Да-да, именно внеплановая, потому как уже ни для кого не секрет, что практикуют и запланированные крушения поездов и самолётов, которые для корпораций и компаний влекут за собой немалые страховые компенсации, многократно превышающие прибыли от использования этого транспорта по назначению. А для простых смертных несут невосполнимую потерю родных и близких. Что тут скажешь? Эпоха великого человеческого эго вперемешку с обожанием и поклонением билетам банков  даёт миру свои плоды. Человеческую жизнь оказывается можно оценить купюрами, что всегда пробуждало в Жеке революционера.
После крушения поезда с его родными, Жеке выплатили компенсацию единожды, но потом и вовсе платить перестали. Расфуфыренная и самоуверенная тётка при филиале банка, с дорогим кольцом в бриллиантовой инкрустации на безымянном пальце, неестественно шевеля ботексными губищами и тряся сочными сиськами, ещё и наорала на него прилюдно. Мол, здоровый, молодой мужик, на нём пахать надо и не стыдно ли ему приходить и деньги клянчить. Только потом Жека понял, от чего она так по-хозяйски вела себя, когда увидел её, трахающейся с дважды разведённым и снова женатым управляющим банка. Прямо в салоне его внедорожника посреди паркинга у ночного клуба, где Жека снимал колпаки с колёс, дворники, эмблемы, иногда и колёса у навороченных иномарок, а потом продавал одному знакомому Васе — скупщику краденного при автосервисе. Отвинчивая дворник заднего стекла прыгающего от страсти внедорожника, Жека чётко разглядел в салоне румянеющее от оргазмов лицо тётки из банка. То с разинутым ртом, то с губищами в трубочку, она, в одних чулках и блузе, в раскорячку елозила задницей на расплывшихся по опущенным сиденьям ляжках управляющего банком, закинув одну длиннющую ногу на панель над бардачком, а вторую на руль. Тётка раз за разом впускала толстяка, трущегося щеками об её огромные буфера в своё лоснящееся от мокроты воспалённое лоно. Банкир жадно лизал раздутые и покрасневшие от лобзания соски. Было видно, что он дорвался. Наверняка с женой подобной остринки в чувствах он уже давно не испытывал. Эту картину Жека до сих пор помнит, как будто только вчера было. А на деньги, вырученные от продажи дворников с порно джипа, Жека кормился почти месяц, потому что когда живёшь совсем один, хочешь, не хочешь, а научишься добывать деньги и экономить, ведь этого требуют правила жизни в обществе.
Воспоминания и философские думы прервала Мария, когда вошла в купе и тревожным голосом сообщила:
— Патруль рыщет в поезде. Скоро будут здесь.
Жека мигом подскочил, засуетился и задвинул оконную шторку. Потёр полусонные глаза, чтобы взбодриться, пошлёпал себя ладошками по щекам и взволнованно заговорил, сначала как попугай:
— Так-так-так, — а потом передёрнул верхней губой и как-то неуверенно предложил план. — Значит, намаячишь когда они придут в вагон, я прыгну с поезда, а когда они отвалят, я зайду в другую дверь.
— А Костик? Что я отвечу, если про него спросят? Или он с тобой прыгнет? — Спросила Мария. — Даже если вы сойдёте, то всё равно не успеете. Поезд через несколько минут тронется, а патруль вообще может остаться до следующей станции. Что за поездом побежишь вместе с малым?
— Блин! — Жека почесал затылок и, попрекая самого себя, добавил. — Тоже мне, стратег.
— Сделаем так. — Придумала Мария. — Обычно патруль не обыскивает места для багажа под койками. Вы с Костей нырнёте туда и будете лежать тихо калачом. Тесновато, но поместитесь. А я скажу, когда можно будет вылезти.
Жека стыдливо хмыкнул от того, что это была не его идея и, как бы себе в оправдание, сказал Марии:
— Просто я не выспался.
Мария хохотнула и поддела Жеку:
— Ну как обычно у мужиков — вдруг война, а я уставший.
— Типа того. — С улыбкой кивнул Жека.
— Давай дуй в своё купе и оба полезайте под койки. — Приказала Мария и глянула через вагон в спину плотному седоватому мужчине, выходящему в тамбур. — Ваш сосед вон как раз покурить вышел. Я пока пойду его отчитаю, что по новым правилам курить в поездах нельзя, а вы как раз спрячетесь.
— Марийка, ты просто солнце! — Энергично воскликнул Жека.
Он резво встал с полки, придавил девушку в объятьях и чмокнул её в щёку. Тут Марию отвратил Жекин запах, и она слегка оттолкнула его от себя, вырываясь из его рук.
— Тебе бы в душ да побриться, а потом уже девушку в руки брать. — Сказала она.
— Ага. Как только так сразу. — Съязвил Жека и осторожно выглянул из купе справа налево.
— Та иди уже, перестраховщик! — Мария вытолкнула Жеку из купе и вышла за ним. — Патруль с минуты на минуту нагрянет.
Жека быстро прошёл по вагону и скрылся за дверью своего купе, а Мария вышла прямиком в тамбур, заслонила собой проход и завела нравоучительный разговор с Жекиным и Костиным попутчиком.
Костик уже не спал. Он разглядывал на экране окна ночной полустанок, где запечатлелась монотонная и прескверная драма в жёлтом свете 150 ватной лампы, но с особым, присущим только ей фэн-шуем: свернувшись на скамейке под фонарём головой к мусорке и, поджав ноги к груди, спал чумазый пьяница или бомж. В счастливые прежние времена Жеке, как и сейчас Костику, стало бы любопытно, и он бы обязательно спросил себя — какие же этот бедняга видит сны? Но почему-то именно сейчас он видел в окне только жалкое, беспомощное существо, профукавшее свою жизнь, человеческий облик и превратившееся в человекоподобную тварь. И, скорее всего, это вонючее чудище за все свои неудачи корит госаппарат, что предпочёл народной собственности и национальному достоянию своей страны иностранный капитал и личные интересы. Это отчасти и есть правда. Но речь сейчас о том, что Жекин интуитивный тумблер цокнул, и он ясно увидел, что начал меняться. Раньше Жека никогда бы не подумал об этом несчастном ничего подобного, а только посочувствовал ему. Как только его вынудили убивать, то вместе с насилием в его сердце привнеслась ненависть к миру людей и ко всему, что по духу и сути напоминало ему все его мрачные и злые фантазии, которых он так боялся и гнал от себя. Они начали пробуждаться и рваться на волю. В нём поселилось зло, то самое зло, от которого в детстве он мечтал защищать хороших людей.
«Где же тот любознательный и добрый парень, который так любил мир?» — Безответно спросил у себя.
— Костик, нам надо спрятаться. — Сказал он мальчугану. — Патруль в поезде.
Костя вздохнул. Он уже стал привыкать к своей новой жизни беглеца и понимал, что, несмотря на все Жекины психи и вспышки злости по отношению к нему, Жека ведёт его за собой, чтобы спасти от чего-то плохого, а может быть спасти его жизнь ценою собственной жизни.
— Куда тут прятаться? — Спросил Костя, разглядывая купе от потолка до пола.
— Лезь под койку. Сегодня мы — багаж. Маша нас прикроет.
— Это та красивая проводница? — Просиял Костик. — Вы с ней подружились?
— Да. Лезь, давай, сейчас нет времени. Потом поговорим.
Костик перестал улыбаться, встал, а Жека поднял полку и придержал её, пока Костик лез в багажный ящик и скручивался в нём зародышем. Придержал, потому как за много лет, как говорится, эксплуатации, фиксирующая гарнитура полки уже не держала её, а ремонтировать, или менять их, видимо никто не собирался.
— Скажи, удобно? — Издевался Жека. — Прям по тебе ящик. Кстати Машина затея.
— Да уж. — Недовольно прогундел Костик. — А она мне уже начинала нравиться.
— Ладно, не умничай, уважать надо старших. И лежи тут тихо не сопи, не чхай и не кашляй, а то нам несдобровать. — Предупредил Жека.
— А ты где будешь? — Забеспокоился Костя.
— А как ты думаешь? — Переспросил Жека, кивая в сторону полки попутчика. — Под соседом.
Костя снова улыбнулся. Жека сыграл бровями и опустил полку. Под полкой попутчика оказалась сумка довольно внушительных размеров и тяжеленная. Так что Жеке пришлось сперва попыхтеть, чтобы вытащить её и