Опекун с "калашом"

Обезболивающие пилюли не помогли. Жекина голова просто ломалась в куски от боли, когда они с Костей переходил дорогу к железнодорожному вокзалу. Рюкзак не тяжёлый, но тянул к земле, а сумка с калашом заставляла дёргаться и нервно оглядываться по сторонам. Слава богу, удачно выскочили из квартиры до приезда следственной группы. После каждого шага мозг хлюпал об стенки черепа, как пузырь с киселём. Привокзальная площадь гудела отлаженным механизмом, перекрикиваясь с голосами вокзала и гудящими поездами, что здорово резало слух и ещё больше ухудшало состояние. Потолкались по вокзалу, избегая патрулей полиции, и спустились в камеру хранения. Очередь подошла быстро и Жека забрал конверт из ящика № 97. В конверте оказались деньги и почтовая марка образца 1947 года. Если это плата за спасение Кости и компенсация за гибель родителей мальчика, то сумма была просто издевательством над памятью безвременно ушедших родных мальчика, а филателистом, собирающим раритетные марки, Жека с детства не был. Но на покушать и отправку посылки точно хватит. Наверное тот, кто сделал этот схрон, так и рассчитывал.
В задушном кафе с баром при вокзале не звенела посуда, и не пахло кофе. Зато меню было разнообразным — от засохших бутербродов и сёмги со сложным позавчерашним гарниром до залежалых крюшонов, тарталеток и артишоков по ценам столичных ресторанов. Если б Жека работал, то не стал бы пить здесь кофе перед рабочим днем, даже если бы в округе не было другой забегаловки. Но сейчас шататься по окрестностям вокзала в поисках более-менее приличного заведения с калашом в сумке Жеке совсем не улыбалось. В таком случае это кафе идеально подходило — не людно и перекусить можно. Приближённость туалета и завышенные цены плачевно сказывалась на репутации и посещаемости этого кафе. Жующая толстушка средних лет с вульгарным макияжем прохаживалась за стойкой. Она на автомате поправляла бутылки на полках и хотя бы протирала пыль. За угловым столиком подальше от туалета умостился бородатый мужик в костюмчике с большим чемоданом на колёсиках и читал газету, периодически присасываясь к бутылке «черниговского». Больше никого. Люди не жаловали это место, а если заходили, то покупали и сразу уходили. Жека усадил Костика за столик в полупустом зале, оставил рюкзак и сумку и подошёл к толстушке сделать заказ.
— У вас всегда так? — Спросил Жека, не снимая солнечных очков, чтобы не пугать женщину своим распухшим от побоев небритым рылом.
Толстушка вытерла руки о фартук, оценила неопрятный и разбитый вид Жеки, выпятила большущую грудь и вальяжно переспросила:
— Как?
— Пусто. — Уточнил Жека.
Толстушка упёрла руки в боки и сделала такое возмущённое лицо, будто Жека попросил накормить бесплатно.
— Заказывать будете? — Спросила она.
Жека понял, что не удачная идея начать с ней душевный разговор, быстро изучил меню и сделал заказ:
— Две солянки, два пюре с курицей, кофе, два апельсиновых сока, круасаны. — Жека кивнул в сторону Костика. — И мне двести грамм водки. Только нашей, не импортной.
— Хорошо. Хлеб давать?
— Да. Четыре куска.
Толстушка кивнула, взяла из холодильника порцию пюре с куриными бёдрами и поставила тарелку на подогрев в микроволновку. Потом она ушла в помещение за баром — в кухню. Жека достал из кармана помятую пачку «winston» с последней сигаретой, закурил и пустил облако дыма в потолок.
— Курить за столиком. У стойки не курить. — Строго скомандовала толстушка, вывалив свой монументальный бюст в окошко для раздачи.
Жека развернулся и поковылял к скучающему за столиком Косте, который сидел и задумчиво крутил пепельницу на скользком глянце стола. Жека, присаживаясь за стол, стряхнул пепел в пепельницу и небрежно отобрал её у мальчишки, возвращая его к реальности. Костик вздрогнул.
— Уснул что ли? — Спросил Жека.
— Нет. Думаю.
Жека улыбнулся и поучительно сказал:
— Не думай много.
— Почему? — Спросил Костя.
— Молодой ты ещё так много думать, да и вредно для здоровья.
— А что будет?
— Волосы рано выпадут.
— Лысым буду, как ты? — Улыбнулся Костя.
— Ага. Лысым и нудным. Девчонки таких не любят.
Костя рассмеялся.
– Я с девчонками не дружу. Они тупые.
Теперь рассмеялся Жека.
– Согласен. – Поддержал он пацана, но вдруг вспомнилась Вика и Жека добавил. – Ну, не все же тупые. Есть нормальные.
– У меня в классе нет. – Костик пожал плечами и состроил уголками рта улыбку вниз.
Жека всячески пытался его отвлекать, приободрять, чтобы парень не ударился в депресняк, а то понадобится справляться ещё и с психическими трудностями. Но у Жеки это получалось, прямо скажем, хреново. Макаренко из него никудышный. Их ситуация и без того более чем плачевная. Хорошо, что Костя ещё не дорос до тех лет, когда потеря близких воспринимается остро и болезненно вплоть до отрешённости и самозабвения. Тогда он стал бы смертельной обузой и, наверняка, их бы уже схватили или убили. Хотя, что в этом может быть хорошего? Парень остался без родителей. Куда ещё хуже? Уж кому, а Жеке это знакомо. Но жизнь продолжается и, как не странно, ещё вчерашние самоубийственные мысли покинули Жекину голову и теперь он хотел жить, и мысленно благодарен богу, чёрту, судьбе или пресловутому старому пердуну Деду Морозу — не важно, кому и чему — что он жив. А может это потому, что в его жизни вместе с Костиком и Викой появился смысл и теперь есть о ком позаботиться и кого защитить от зла? Защищать слабых и неспособных защититься от зла и несправедливости – одно из самых ярких детских мечтаний Жеки. Может эта мечта сбывается сейчас? Но почему тогда в детстве это мечтание виделось ему интересным, пропитанным духом приключений и романтики, приятными впечатлениями от слов хвальбы, спасённых им людей, а на деле оказалось такой болезненной сранью, от которой хочется сбежать сломя голову и, убегая, орать во всю глотку: «Спасите!»?
Любая догадка в Жекиной задымленной голове, пытаясь раскрыть весь замысел происходящего, заходила в тупик. Кто звонил? Кто похитил Вику? Зачем всё это нужно? А главное — кому? Круговерть вопросов и ни одного ответа, а малейшее прояснение прерывается новой цепочкой вопросов. Одно ясно точно — в его жизни уже давно пролегла жирная чёрная полоса, а менять цвет она не собиралась.
— Возьмите заказ. — Послышался голос толстушки.
Жека оставил размышления, похоронил окурок в пепельнице и пошёл к стойке бара. Принёс разнос для Костика, потом вернулся за своим, пуская слюну от вкусных запахов. Сейчас абсолютно не важно, насколько хороша или кошмарна здешняя кухня. Когда голодный, как-то не до этих аристократических глупостей про оценку поварского мастерства, любая стряпня в радость. Костя трясущимися руками принялся хлебать солянку с ложки и почти целыми кусками заглатывать хлеб. Жека одним махом жадно заглотнул сотню водки и тоже приступил к трапезе, но сдержанно и через боль.
— Костя, не спеши так. Плохо будет.
Костик поднял глаза на Жеку и замедлил жевание.
— Почему плохо? Это же нормальная еда.
— Я вижу. Поэтому и не надо так накидываться. Живот заболит. Ешь потихоньку.
— Правда? — Спросил Костя с набитыми щеками.
— Я давно живу один, и не раз такое бывало. Так устроен организм.
Костик послушался и начал жевать медленнее. Жеку окатила тёплая волна уверенности в себе от того, что его слова для Костика стали не пустым звуком из уст незнакомца, а чем-то большим и значимым. Такое впечатление, что Костя начал прислушиваться чуть ли ни к каждому его слову. Это хороший знак, потому что в такой, мягко говоря, трудной ситуации им просто необходимо взаимопонимание и доверие. Теперь придётся выбирать слова тщательнее и думать, прежде чем что-то ляпнуть, ведь парень начал доверять Жеке. Ещё немного времени вместе, и он начнёт брать пример. Только бы Жеке не прозевать этот момент и быть к нему готовым. Ну, хотя бы попробовать, а там время покажет, что из этого выйдет.
У Жеки в кармане зазвучала симфония Бетховена для скрипки в миноре. Жека оставил ложку, выложил телефон на стол, принял вызов от неизвестного абонента и двумя пальцами прижал девайс к уху.
— Вы не дали дослушать симфонию, надеюсь, вы интересный рассказчик и сможете возместить эту моральную неустойку. — Сказал Жека после выпитой стопки, плямкая тёплой смесью хлеба и солянки.
— Слышу, ты в бодром настрое, шутишь. Молодец! — Ответил тот же незнакомец из мембраны мобильника. — Всё делаешь как надо. С тобой даже я чувствую себя в безопасности. Мне велено передать тебе инструкции.
— Кем велено?
— Тем, кто инструктирует меня.
— То есть Вика не у тебя? — Жека начал догадываться.
— Нет. Наверное, у них.
— Кто они? — Спросил Жека.
— Я не знаю. Мне пришла анонимная посылка с инструкциями и почтовой маркой. Мне угрожали и приказали взять твою подругу, оставить её на перекрёстке Гончарова и Ленина, а потом шантажировать тебя. Извини. Я ничего против тебя не имею, даже сочувствую.
— А ты не хотел узнать кто они и для чего всё это? — Спросил Жека.
— Конечно, хотел. Сначала. Но когда угрожают тебе и твоей семье смертью, как-то не до этого. Да и ответ я получил тот же, что и ты.
— В смысле? — Насторожился Жека, поглядывая на жующего Костика.
— Мужик сказал, что он не в курсе, что он тоже выполняет инструкции.
— То есть тебя кто-то инструктирует, а того инструктирует кто-то ещё? — Догадался Жека.
— Да.
— Вообще отлично! — Воскликнул Жека с сарказмом, недовольно выдохнул и огляделся по сторонам. Мужик в углу безучастно глотал пиво, толстушка крутилась по барными занятиями, не выказывая никакого интереса к любопытному взгляду и возгласу Жеки, а Костя жевал подогретую курятину. — Значит, концов не видно? Как думаешь, наш разговор могут прослушивать? — Спросил Жека.
— Легко. Мы же не знаем, кто за этим стоит. Они идут на такое, что я сомневаюсь, что это обычные люди. Власть у них точно есть. И лучше нам не говорить об этом по телефону. Вдруг это разозлит их.
— Ладно, не будем гадать. Не люблю я этого. Выкладывай, чё дальше делать? — Спросил Жека. — Я, знаешь ли, фаталист. Когда-то же это закончится.
— Ты прав. Для тебя уже скоро. Оставишь посылку с калашом и почтовой маркой в камере хранения, ярлык от ящика возьмёшь с собой. Сядешь с пацаном на поезд до Киева. Билеты купишь именно в кассе № 4, не перепутай Кутузов. В Киеве тебя встретят, и тогда всё закончится хорошо.
— Вот так просто? — Удивлённо спросил Жека.
— Да.
— Вот суки! — Выругался Жека и Костик снова замедлил жевание. — А то, что я убил людей, никого не волнует? Что будет со мной? С мальчиком? — Шёпотом спросил Жека.
Голос замолчал и потом сказал:
— Это всё что я знаю. Держись.
— Как тебя зовут? — Спросил Жека, но в ответ ничего не услышал. Связь прервалась.
Костик к этому времени уже прикончил второе блюдо и с удовольствием приступил к соку с круасанами. Жека залил в себя вторую порцию сорокоградусной отравы и продолжил молчаливо жевать, погрузившись в раздумья о дальнейшем плане действий. Любознательная жилка и прилипчивая жажда справедливости так и подмывали Жеку разузнать подтекст происходящего. А ещё волновало, как на всё отреагирует Костик.
—