Амазонки запретной зоны

Очухался Хруст уже в Миссии «семянниц» неподалёку от реки на заброшенной насосной станции, спрятанной в густющих зарослях кустарника и среди многолетних пышно раскинувшихся деревьев около прилегающего леса. Хруст ни на секунду не смог вспомнить сюда дорогу и даже не припоминал эту местность ни в одной из своих одиночных вылазок за информацией, а облазил он почти всю тридцатикилометровую зону. Вот же девки, ну и спрятались! Сам бес не сыщет.
Первое, что услышал Хруст после отключки, так это жёсткий отрывок порнушной истории из уст одной мужиковатой и вульгарной тётки по прозвищу Шмара Кошмара о том как она заполучала образцы спермы для лаборатории:
- … и вот тока я потянулась, шоб сдрочить с него чуток мужицкого джюса, как он разрывает верёвку, прикиньте, которой я ему руки связала, и встаёт со стула… эмм… штаны спущены, хер торчит как штык и он как прижмёт меня к стенке своими ручищами, приподнял за жопу, ляжки мои растопырил, всунул по самые яйца и как давай меня трахать… эмм… я чуть было не завизжала и не обоссалась прям на этого бродягу, чес слово девки!
- Вот ты Кошмара любишь приукрасить свои похождения. – Сказала другая бабёнка.
- Ничё подобного, так всё и было. – Возразила Кошмара и тут же с восторгом продолжила. – А рассказать, как я нежно уболтала его в пробирку кончить?
- Спасибо, не надо. – Отнекивалась третья девица. – Знаем мы твои нежности. Небось, когда мужик уже вот-вот был готов спустить, об пол его шандарахнула и рукой помогла. – И все женщины захохотали, а Шмара Кошмара засмущалась, наслаждаясь льстивыми словечками в её адрес, из-за чего ещё больше оказалась в центре внимания.
Хруст походкой туриста прошёлся по грабельному помещению с тошнотворным запахом от старой, немытой молотковой дробилки. Видать в прежние времена, когда насосная качала полные две смены, здесь дробились крупные и вонючие производственные отходы и этот мерзкий запах въелся даже в штукатурку. Из грабельной он вышел в наземный павильон станции с трансформаторной подстанцией, где хаотично рассевшись по всем углам и в центре павильона вокруг приёмного резервуара, кудахтали склочницы, сплетницы и цветы запретки – группировка «семянницы». Чуть поодаль стояла грузовая таль с ручным приводом, похоже, она до сих пор ещё в рабочем состоянии. Куча разного железного, пластмассового и древесного хлама, но как не странно, ни одного проросшего через стены куста или деревца, как в Очаге Дубравы, и весь этот хлам в порядке размещён в одном углу. Ну что ту скажешь – женщины. А ещё у стен понаставлены квадратные самодельные комнатки с человеческий рост наподобие пляжных раздевалок только пошире и полностью закрытые со всех сторон всем, что попалось под руку – доски, фанера, картон, ржавое железо, тряпьё всякое. Хруст понял, что здесь у каждой дамы даже своя комната есть, не то, что бродяги в Очаге, спали как попало в одном помещении лишь бы не на голом полу, чтобы простатит не заработать аль пневмонию.
Из другого помещения, в котором Хруст через дверной проём заприметил торчащий кусок ещё какого-то агрегата, скорее всего насоса, в павильон вышли уже знакомые ему Фиалка и Спортсменка и ещё пара серьёзных девиц в панамах цвета хаки, в бронниках поверх защитных комбинезонов и с оружием. Спортсменка выперлась в центр собрания, заскочила на платформу управления талью и толкнула громкую речь:
- Ну чё, сучки недотраханные, подстилки бродяжьи, подведём итоги второго квартала и узнаем, кто у нас лидирует в рейтинге – кому гусиным шагом круги мотать вокруг станции, кому лезть в шахту говно с  говнодраями выгребать, а кому на рыбалку топать.
Павильон наполнился женскими предэкстазными воплями и писком, как будто Спортсменка объявила начало Эллинских игр за звание чемпионки заптретки. Хруст, наблюдая за происходящим, жался у стенки, чтобы держаться подальше от всех, хотя его никто и не трогал.
- Но сначала почтим память павших под Дубравой подруг минутой молчания и поклянёмся отомстить «рабам прогресса». – Яростно прокричала Спортсменка.
Все женщины опустили головы, и в павильоне сию же секунду воцарилась мёртвая тишина, а потом они в один голос проскандировали как молитву, да с таким глубоким трагизмом, что Хруст безоговорочно поверил в то, что месть будет страшной и даже сам слегка перепугался, но потом чуть пустил философскую слезу:
- Клянёмся!
- Итак, - с улыбкой продолжила Спортсменка. – Пятое место в рейтинге по сбору образцов в этом квартале занимает Верка Заноза. – Объявила Спортсменка и все снова закричали, приветствуя Верку, которая вышла на центр перед всеми и, сияя улыбкой, поклонилась. – Четвёртое место – Танька Мартышка. – И снова уши Хруста наполнились звонкими женскими голосами, и к всеобщей зависти на центр вышла ещё одна победительница. – Третье место у Алёнки Крали. Второе место у Шмары Кошмары. – И наконец, первое место в рейтинге лучших добытчиц занимает моя дорогая сестрица – Ирка Фиалка – она, не жалея собственной жизни и крови, подарила нам живого бродягу. – Прокричала Спортсменка и тыкнула пальцем в дальний угол павильона на Хруста.
Хруст растерялся, когда десятки изголодавшихся по ласке женских глаз стали жадно пожирать его взглядом.
- Чё за дрищеватый хер с горы? – Выпалила Шмара. – Это возмутительно. Из-за этого Фиалка взяла первое место? Я не согласная.
- Заткнись, Шмара. – Резко рявкнула Спортсменка и, спрыгнув с платформы, выпятив свои лидерские замашки вместе с грудью, вразвалочку подошла в упор к Шмаре и наехала на неё. – Чё ты там брякнула? Ты чё, сучка, вздумала оспаривать мой рейтинг?
- Да ты чё, Агата? – Шмара дала заднюю перед лидершей. – Даже в мыслях не каталось.
Разобравшись со Шмарой, Агата подошла к Хрусту, окатила его холодным, безразличным взглядом и сказала:
- Пойдём-ка с тобой побалакаем, красавчик.
Они вышли из павильона в машинное помещение с насосами, где была комнатка Агаты Спортсменки.
- Как тебе интерьер нашей Миссии?
- Вы неплохо устроились и река рядом. – Заметил Хруст.
- В ней отстающие в рейтинге ловят рыбу для всей Миссии. – Агата устало шлёпнулась на старый диван возле своей комнатки и шутливо продолжила. – Да и ваще у нас тут, мать его, пятизвёздочный отель тока самого отеля нет, как видишь, от него три звезды вон осталось. – Она показала на вертикальные насосы, на каждом из которых уже совсем тускло, алел символ СССР – пятиконечная красная  звезда.
Хруста порадовала её остроумность, но он не забыл, что в принципе здесь он пленник и серьёзно спросил:
- О чём ты хотела поговорить?
- Ты наэрно уже докумекал кто мы, чё делаем и чем на житуху зарабатываем?
- Да. Фиалка поведала кое-что. И понял, почему не стал одним из ваших доноров.
- Догадливый. А знаешь, чё я не дала команду использовать тебя?
- Потому что я спас жизнь твоей сестре? – Высказал догадку Хруст.
- По ходу я не сказала, так вот говорю – спасибо тебе за Фиалку.
- Да не за что. – Заскромничал Хруст. – По-моему любой мужчина должен так поступить.
- Ты забываешься, чел, в каком крае мы ошиваемся. Тут уже нет половых различий, эта грань стёрлась, все равны. Здесь инстинкты взяли золото, а не мораль и джентльменство. Я ваще удивляюсь как ты до сих пор живой при таких понятиях. Но я не натравила своих сучек отжать тебя не тока потому, что ты спас мою сеструху.
- А почему же?
- Не одна Фиалка, но и старый пердун за тебя слово замолвил, пока ты был в ауте. У меня такое понятие – если о челе говорят хорошо, хотя бы двое хороших людей, значит, чё-то хорошее в нём убедило их так мыслить. У хороших людей чутьё на зло, а в запретке оно становится гиперчутьём. Поэтому я поверила, что в тебе нет бесовщины, и дала тебе шанс.
- Спасибо. Видать мне повезло. – Улыбнулся Хруст.
- Ну, это как поглядеть. Будешь должен. Я слыхала, что ты писака и пишешь книгу о заперетке. Это правда?
- Да.
- Хочу, чтобы ты черканул и про нас. Уж кто-кто, а «семянницы» сделали для большой земли больше чем все бродяги вместе взятые, и думаю, что заслужили право войти в историю запретной зоны. Этим и долг заплатишь.
- Договорились. Но вообще-то я думал, что после спасение Фиалки у меня будут льготы.
- Не шути со мной, писака. – Пригрозила Агата. – Уважуха тебе, конеша, за реально мужицкий поступок, но и борзеть не надо.
- Ладно, не горячись. Скажу тебе так, Агата – как только я услышал о том, чем вы занимаетесь, то мне стало любопытно, и я подумал, что у вас, как и у меня, высокая цель в отличие от всех остальных обитателей запретки. А когда я пришёл в себя и увидел вашу Миссию, то у меня созрел план посвятить «семянницам» целую главу. Так что никто никому ничего не должен, я сам хочу написать о вас.
- Вот и ладушки. Но ты всё равно не расслабляйся. Если быть до конца честной, то все твои ужимки сраного демократа, вежливость и культурность я сразу заметила, они меня раздражают, хоть и как мужик ты мне симпатичен. Фиалка была права на счёт тебя. Но если ты облажаешься, я тебя посажу на цепь в компрессорной, как других бродяг-доноров, а девки будут приходить и выжимать из тебя все соки. Будешь нашей домашней собачкой. Ты же заметил, как неравнодушна к тебе Шмара?
- Да уж, ну и перспективка. – Сказал Хруст. – Кстати колоритная дама эта Шмара. Кто она? Кем была раньше?
- Что понравилась наша бой-баба? – Горделиво улыбнулась Агата. – Ну, я мало чё про неё знаю. Знаю тока, почему она оказалась в Миссии.
Хруст достал из комбинезона блокнот с ручкой, присел рядом с Агатой на диван и приготовился записывать.
- Полезная инфа для книги. Расскажешь?
- Короче записуй. Знач, горбатилась Шмара в ментовке экспертом-баллистиком. И вдруг нежданка – грёбанные бюрократы выпирают её с работы после одного громкого дела про каких-то охотников на капиталистов. Дело вызвало серьёзный резонанс в социуме, а связано оно было с ментовской коррупцией и с коррупцией в высших эшелонах МВД. Эти черти придумали миф про охотников на капиталистов, которые типа одержимые и как Робин Гуды валят богатых дядь ради идеи, а на самом деле эти коррупционеры элегантно отжимали бабло у капиталюг, а самих пускали в расход и всё списывали на этих выдуманных охотников. Так вот одного капиталюгу не добили, яйца у него оказались крепче, чем думали, да ещё мстительным оказался и решил наказать обидчиков. Он передал Шмаре серьёзный разговор, записанный на автоответчик. Из-за своей дурацкой справедливости Шмара отказалась от взятки и дала ход этой записи, которая и показала истинную морду этих охотников, а Шмара тем самым подписала себе смертный приговор и, спасая свою жопу, свалила в запретку.
Хруст оторвался от записей, сморщил лоб, что-то вспоминая, а потом задумчиво спросил:
- А того капиталюгу, что передал запись, случайно не Капиталистом звали?
- Да. Точно. Шмара так его называла. А ты откуда знаешь? – С подозрением спросила Агата.
Хруст улыбнулся и сказал:
- Мир тесен. Я слышал эту историю от моего друга Глока. Он знал Капиталиста и помог ему в самый трудный жизненный период, когда тот лишился всего и чуть было не был убит. Надо будет пообщаться со Шмарой, расспросить поподробнее. Может они с Глоком знакомые.
- А этот твой дружок был в Очаге Дубравы во время мочилова с «прогрессниками»? – Спросила Агата.
- Нет. Он пропал без вести за день