Проснулась Тата от голосов. Муж с женой обсуждали, что за шум они слышали ночью. Заметив, что девушка открыла глаза, задали ей тот же вопрос. Тата созналась, что спала, как убитая и ничего не слышала.
Подняв девочек, по очереди сбегали в нужник. Затем разлили остатки «чая» и перекусили, кто чем смог. Девочкам Светлана вручила по картофелине, Тата же зачерпнула горсть из заветного пакета «привет от Леона» и с благодарными мыслями о своём питомце захрумкала, пережёвывая звёздочки и колечки.
Михаил тем временем занялся водой. Он нашёл ковш и аккуратно, чтобы не поднять со дна осадок, стал черпать воду из фляги и разливать по бутылкам. Наполнив свои, попросил татину. Та протянула пустую пластиковую бутылку, про себя думая, что вся муть теперь достанется ей. Потом, так же мысленно, она одёрнула себя – нельзя так, она осуждала людей, когда те, пытаясь получить глоток воды, лезли по головам. Ещё немного, сама станет такой же…
- Девочки! Здесь ещё немного осталось! Давайте умоемся!
Михаил заставил дочерей сделать руки лодочками и влил в них немного воды. Потом тоже самое сделали Светлана и Тата. Самая мутная вода досталась ему.
- Всё! Пошли! Чем быстрее отправимся, тем быстрее доберёмся до места.
Когда они направились к прорехе в заборе, то увидели, что на крыльцо избы выходила пожилая интеллигентная пара, а сзади них суетился дед Егор, провожая гостей.
- Я был прав! Дед и хату свою сдавал! – сказал Михаил восхищённо.
Улица деревни за ночь изменилась. Прямо посреди дороги было большое кострище, а в ближайших загородках зияли бреши. Вокруг кострища валялся мусор, среди которого угадывались большие кости (не бедной ли дворняги, но при ближайшем рассмотрении среди костей Тата увидела рога), вся земля была густо усеяна перьями.
Оказалось, ночью, обезумев от голода, люди забрались в чей-то хлев, утащили оттуда козу и несколько кур. Потом они разожгли огромный костёр, как смогли – забили бедных животных, нанизали их на колья и стали жарить над огнём. Что уж у них там получилось – неизвестно, но запивали они всё это водкой, (или самогоном разжились у местных). Всё это им рассказала женщина, которая пыталась залатать брешь в своей изгороди.
- Недавно ушли, всё песни горланили! Господи, что же за напасть такая на нас напала. И не враги ведь… От своих беду теперь ждём…
Когда они вышли на шоссе, то увиденная картина привела в ужас. В воздухе пахло гарью. На месте нескольких домов осталось только пепелище, лишь кое-где тлели головешки. Все деревянные загородки в селе были поломаны. Посреди проезжей части – следы нескольких костров. На асфальте можно было увидеть большие бурые пятна, девушка догадалась, что это следы крови. Рядом лежали отрубленные головы животных. Тата увидела среди них несколько кошачьих и собачьих и почувствовала, что ей становится дурно: голова закружилась, а к горлу подступил рвотный комок. Пришлось закрыть глаза и досчитать до десяти.
Они влились в человеческий поток, стараясь не вглядываться в то, что обильно валялось вдоль дороги. Но если глаза ещё можно было отвести в сторону, то смердящий запах говорил обо всём откровенно. И это был не только запах человеческих нечистот, местами сильно пахло трупными разложениями.
Дети перестали воспринимать происходящее, как приключение, и теперь постоянно ныли, что больше не могут идти пешком и хотят домой. Родители понимали, что окружающая обстановка угнетающе действует на детскую психику и пытались отвлечь их разговорами. Это мало помогало. На ближайшем привале младшей Анютке стало совсем плохо. Её вырвало, а следом начался жуткий понос. Родители растерялись, не зная, чем помочь бедному ребёнку. Тата тоже была в этом не помощница. Михаил принял решение: опять сойти с основной трассы и уйти вглубь, может повезёт и найдётся добрая душа, которая приютит их, пока дочь не выздоровеет.
Вновь Тата осталась одна. Она поставила целью – добраться за день до городка, в который направлялась семья. От него до её посёлка останется идти километров семь, это часа полтора – два. Неужели она скоро будет дома!
Скоро она поняла, что, идя одна, сильно рискует. К ней несколько раз приставали какие-то отморозки с откровенными предложениями уединиться в одной из стоящих на обочине машин. Пока Тате удавалось отбиваться. На помощь со стороны рядом идущих рассчитывать нельзя – всем дело было только до себя. На одном из привалов девушке пришла удачная мысль. Она сняла куртку, повесила на грудь рюкзак, потом одела куртку и застегнулась. Получился симпатичный животик, только буграми торчали зонтик и бутылка. Бутылку она оставила, а зонтик вынула. Теперь было не подкопаться – беременная женщина с бутылкой за пазухой, причём на большом сроке.
В таком виде она уже не вызывала интереса у озабоченных самцов. Правда, солнце припекло по-весеннему, и в застёгнутой наглухо зимней куртке стало жарко, но приходилось терпеть. Скоро пришлось замотать лицо и нос шарфом – запах разложения от солнечного тепла усилился. Теперь мужчины в её сторону вообще перестали смотреть.
Когда солнце снизилось к самому горизонту, по уцелевшему указателю Тата увидела, что до городка осталось пять километров.
- Успею до темноты! Последний марш-бросок!
Если бы она знала, что ждёт её в городке, ещё подумала бы – стоит ли делать этот марш-бросок. Город был мёртв, от трупного запаха не спасал повязанный шарф. Дома чернели пустыми проёмами – все деревянные двери люди сорвали для костров, а металлические были просто распахнуты настежь. В окнах практически не было целых стёкол, зато ими была густо усеяна земля. Такие же, как она, бедолаги бродили по улицам, не зная, куда приткнуться. Здесь, похоже, уже сожгли всё, что могли. Кругом стояла мёртвая тишина, слышен был только хруст стёкол под собственными ногами. Тата вздрогнула от неожиданности, когда услышала человеческую речь.
- Тётя! Могу помочь с ночлегом за цацки. Цацки есть? – Худой грязный подросток появился из неоткуда.
- "Господи, скажу – есть, ведь убьёт и отнимет. Что делать-то?" – подумала девушка.
Слова парня услышали ещё несколько человек (в тишине голос раздавался далеко) и подтянулись к ним. Полная женщина средних лет сразу вступила в разговор:
- Парень, найду цацки, с себя всё сниму – покажи, где можно голову приклонить.
- Э, беру только золото. С каждого по кольцу. У кого нет – отвалите сразу. У меня начальник строгий, навешает и мне, и вам.
Несколько мужчин растерянно пожали плечами и стали отходить в сторону. Осталась только Тата, толстуха и невзрачная худая женщина неопределённого возраста.
- "Господи, куда он нас поведёт? С нами там могут что угодно сделать," - в голове у Таты сразу представились страшные картины, как их бьют, обирают и насилуют.
- Мужчины, стойте! – крикнула она уходящим, - у меня два кольца, могу кому-нибудь дать.
Правильно поняв ход её мыслей, толстуха присоединилась:
- Ещё за двоих я заплачу. Парень, а за цепку поселишь ещё одного, хорошая цепка, двух колец стоит.
- Ладно, пошли, только не отставать.
Парень зашагал по кривым улочкам городка, минуя многоэтажные дома. Минут через двадцать они достигли окраины, застроенной частными домами. Сумерки сгустились настолько, что дорога различалась с трудом. Небо было ясное, но узкий серп луны света не давал. Вдруг над головой ярко вспыхнул огонь. Все остановились и заворожёно посмотрели наверх – оранжевый горящий шар медленно пересекал небосвод, за ним тянулся светящийся шлейф. Только успели проводить взглядом один шар, как в небе вспыхнули ещё три, поменьше, и также медленно пролетели над их головами.
- Никогда не видела ничего подобного! – нарушила тишину толстуха.
- Я боюсь, что никто ёще такого не видал, - вставил свою реплику интеллигентный мужчина, - я кажется, догадываюсь, откуда эти метеоры взялись.
- Народ, не расслабляться! – подал голос подросток, - мне вас ещё распределить надо.
- Нас бы в одно место,- подала голос Тата, - не надо нас распределять.
- Да уж, я на распределение не договаривалась. Я оплачиваю мужчин, которые рядом будут! – поддержала девушку толстуха. Худая женщина, похожая на монашку, молчала. Тата вообще ещё не слышала её голоса.
- Ладно, если Колян своих клиентов не подогнал, будете в одном месте. Тогда шевелите булками, чтобы нас не опередили.
Через пять минут они заходили во двор одного дома. Парень приказал всем стоять, а сам вошёл внутрь. Через пару минут вернулся:
- Гоните плату, договорился – вместе будете.
- Э, нет! Ты сначала нас до места доставь. Думаешь – на дураков напал? Сейчас золотишко возьмёшь, а сам в кусты, только мы тебя и видели! – толстуха взяла инициативу в свои руки. По её интонациям и поведению, Тата предположила, что женщина явно связана с торговлей.
- Ладно, пошли! – парень опять вывел их на дорогу, они перешли на противоположную сторону улицы и, миновав пару домов, свернули на тропку, ведущую к темневшей на фоне звёздного неба избе.
- Осторожно идите, друг за другом. Здесь по краям канавы, можете ноги сломать! – предупредил проводник.
- "Не совсем ещё сердцем очерствел," - подумала Тата, шагая за широкой спиной толстухи.
Парень зашёл на крыльцо, повозился с замком и вошёл внутрь. Через минуту он вышел, держа зажженный огарок свечи.
- Быстро, заходите. Там две комнаты и две койки. Располагайтесь, кто как хочет. С вас семь цацек.
Тата уже держала в кулаке заранее приготовленные колечки. Одно ей подарили родители на восемнадцатилетие, второе она купила сама. Она долго копила на него деньги, откладывая с зарплаты. Потом ходила по ювелирным магазинам и выбирала. Сколько было радости, когда наконец одела его на палец… Немного жаль расставаться с ними,.. совсем чуть-чуть,.. да нет, совсем не жаль, – девушка протянула колечки парню. Тот, собрав плату, отдал огарок в руки интеллигентному мужчине и, шагнув на тропку, скрылся в темноте.
- Да, утром чтобы никого здесь не было, проверю! – раздался оттуда его голос.
