Безумие, как состояние счастья

Дело было в Томске. Саня - студент политехнического факультета, Лида - медицинского. Она старше на пять лет. Познакомились полгода  тому назад. Парень влюбился сразу, как только её увидел. Случилось это  на  даче. Мать попросила его  растопить мангал и нанизать мясо на шампуры. Санин отец, профессор лингвист,  сделать это был совершенно не способен и, когда требовалось выполнить мужскую работу, мать всегда обращалась к сыну. Слава Богу, мальчишка подрос и превратился во взрослого мужика. И, главное, руки у него росли откуда положено. Честно говоря, парню в этот раз было некогда. Он планировал провести время в компании однокурсников, но отказать матери было невозможно. Гости уже практически все собрались. Шашлыки румянились на углях, распространяя замечательный аромат,  и в это время появилась она. Саня, кстати, заметил  девушку не сразу, хоть дорожка от калитки, по которой она шла, была прямо у него перед глазами. Собственно он увидел вначале её глаза,  которые показались ему подсвеченными каким - то синим источником изнутри. Потом он не мог вспомнить, во что она была одета, с кем разговаривала и о чем. За столом она сидела напротив и чуть наискосок, а он не мог оторвать от неё взгляда. Потом он, улучив минутку, спросил тихо у матери
- Кто эта незнакомка? - но та точно не знала.
- Кажется родственница  Орловых, или  Карпенко. Подойди и спроси у неё.
Шашлыки скоро были съедены. Родители с друзьями занимались любимым делом. Рассуждали о местных и общечеловеческих проблемах. Девушка в это время сидела  на ступеньках террасы, потягивая из бокала вино. Саня подсел к ней и представился. Потом спросил
– Не скучно ли ей  в компании стариков? Она ответила не сразу. Достала сигарету, закурила, только потом как-то обреченно сообщила
- Я приезжая из-под Красноярска. Есть там местечко такое Усольцево. Не слыхал? Декабристы там были в ссылке. Дыра жуткая. Сто километров до ближайшей больницы. Вот там я фельдшером два с половиной года оттрубила. Распределили туда. Скучно не было. За все медицинские профессии отдувалась и за хирурга, и гинеколога, и за педиатра, и за психиатра. Вырваться оттуда был один способ - поступить в институт. В прошлом году не прошла по конкурсу, а в этом проскочила как-то случайно. Живу в общежитии со вчерашними школьницами. Общего с ними только комната. Так весело, что от тоски можно умереть.
  Она как-то неопределённо взмахнула рукой и замолчала. Её тон решительный с саркастическими нотками  и низкий, с хрипотцой голос, совершенно не вязался с необыкновенно женственной внешностью. С матовой смуглой кожей и нежною синевой глаз, изящными холёными кистями рук с ямочками над суставами. Потом она решительно встала
- Ладно. Хорошего помаленьку, домой ехать надо. Уроки учить.
- Я тебя отвезу - вызвался Саня.
- Зачем? Электрички каждые полчаса ходят. Доберусь.
- Мне всё равно в город нужно, а родители на даче ночуют.
Она посмотрела на него задумчиво и сказала
- Если всё равно, вези.
Мать,  провожая их, напутствовала
-Осторожнее езжай, не гони - шепотом добавила – глупостей, сынок, не наделай.
Санька и не думал гнать.  Ему хотелось подольше побыть рядом с этой девушкой.
Пока по дороге говорили о всяких пустяках, он лихорадочно думал, как бы пригласить её домой. А там,  как говорится, что будет, то и будет. Но в голову ничего путного не приходило, пока сама Лида не сказала
-Шашлыки, конечно, были очень вкусные, но теперь пить хочется, как с глубокого похмелья - и рассмеялась.
- А что приходилось бывать с похмелья?
- Всяко бывало - ответила она серьёзно.
- Ладно, уговорила. Попою тебя чаем.
- Да неужто уговорила? А мне показалось, что ты только об этом и думаешь.
- Есть маленько, но не только об этом.
- О чём же ещё?
- О том, что ты очень необычная и о том, что с первой минуты, как тебя увидел, мне хочется тебя обнять.
- Зачем же дело встало?
- На ходу, как следует, не получится.
- Ну и тянуть с этим не стоит - насмешливо сказала она своим низким, гипнотизирующим голосом.
- Да мы уже подъезжаем.
Санька припарковал машину во дворе, обнял и начал целовать девушку. Ему показалось, что её губы обожгли его.
- Подожди, подожди - сказала она, сдерживая его молодецкий напор - Господи! Какой ты ещё ребенок. Ты мне кости все переломаешь.
А он не мог найти, что ответить. И словно пьяный, глупо улыбаясь и обнимал её за плечи, поднимаясь на свой этаж, где не сразу смог попасть ключом в замочную скважину. Плохо соображая, он, было, начал раздевать её, но она не далась.
-Так ты, миленький, только порвёшь всё.  Успокойся, доверься мне. Она взяла его голову, положила себе на грудь, погладила его по волосам, как маленького, потом неторопливо раздела и повела в ванну. Ничего похожего на эту ночь у Саньки не было. Ему казалось, что он летал в ласковых и нежных струях огня. Утром, сидя за столом, Лида, испытующе глядя на него, неожиданно спросила
- Сколько лет-то тебе, Саша?
- Не так уж и мало. Скоро будет девятнадцать.
- Кошмар - схватилась она за голову - связался черт с младенцем.
- Это кто тут младенец?
- Да уж точно не я - насмешливо ответила Лида -  глянула  на тебя при дневном свете и поняла- судить меня надо за совращение малолетки.
-Пойдем со мной - сказал Саня и повёл её в прихожую к зеркалу – ну, кто из нас выглядит старше? Посмотри внимательно.
Они оба на секунду замерли, разглядывая свои молодые, счастливые лица, на которых даже бессонная ночь не оставила ни малейшего следа. Потом она сказала с горечью
- Да разве дело во внешности.
- А в чём ещё-то?
-В прожитых годах, в опыте, в мироощущении, глупенький.
- Я люблю тебя. Вот такое у меня мироощущение. И по мере обретения опыта, буду любить с каждым годом всё сильнее. Выходи за меня замуж.
- Я про это тебе и толкую, что опыта у тебя маловато, иначе бы поинтересовался,  не замужем ли предмет твоей любви. А я бы тебе ответила, что замужем.
- Правда, замужем?
- Да вот те крест.
- Ну, так разведись.
- Перестань, Саш. Мы с тобой знакомы пару часов. Ещё пара пройдёт, чего-нибудь  другого захочется. Мороженого, например, поесть. Лучше скажи, сможешь меня до общаги подбросить. Я пока в городе плохо ориентируюсь.
-Конечно отвезу, только обещай, что вечером встретимся.
- Ну, слава Богу, слышу речь мужа, а не лепет дитяти. Хочешь, значит встретимся.
Вечером,  как и договорились, они встретились в студенческом городке и неторопливо пошли в сторону центра. У одного из домов, с резными узорами по всему фасаду, остановились, любуясь деревянной вязью. На табличке значилось- Памятник архитектуры, охраняется государством. Лида задумчиво сказала
- Теперь почему-то так не строят. Разучились, наверное.
- Руки мастерам поотшибали скорее - возразил Саня.
- Интересно, а внутри тоже так красиво.
- Давай посмотрим - Саня достал ключ и открыл им входную дверь.
-Чей это дом?
- Дом мой. Наследство,  доставшееся от родной бабушки.
- В нем сейчас кто-то живёт?
- Разве, что мыши, да я иногда с друзьями наведываюсь пивка попить. Бабушка, светлая ей память, два года, как умерла. И дом без хозяев помирает. Видишь - пыль кругом. Я, собственно, привел тебя, чтобы предложить пожить здесь. В общежитии, как я понял, тебе не очень нравится.
- Здорово!  А родители против не будут?
- Я же тебе говорю - дом мой, со всеми вытекающими из этого последствиями.
-  В каком же качестве я тут буду обитать?
- В качестве хозяйки.
- Отлично. Переезжаю сию же минуту. Только при одном условии. Составим договор о съёме по всей форме. Я буду платить за это жильё.
- Ты, что издеваешься надо мной? - Спросил Саня обиженно.
- А ты не издеваешься, предлагая мне стать содержанкой?
- Этого я не предлагаю.
- Да нет, именно это и предлагаешь. Не спорь. У меня есть деньги. Муж присылает. Словом, или так, или никак. Вариантов больше нет. Не спорь, пожалуйста. Давай лучше сходи в магазин, купи продукты. Я тебе сейчас напишу списочек. Отпразднуем это дело. А я пока тут маломальский порядок наведу.
Когда Саня вернулся из магазина, Лида встретила его вопросом
- Эта штука «фунициклирует»? - и указала на камин. 
- Не знаю.  В  семидесятых  годах, после того, как провели в дом центральное отопление, печь, которой отапливался дом, разобрали, а камин трогать бабуля не дала. Не помню, чтобы им когда-нибудь пользовались.
- Смотри - сказала Лида и зажгла лист бумаги, бросив на каминную решетку. Языки пламени мгновенно потянулись вверх.
-Тяга есть.  Давай попробуем  затопить, когда стемнеет. Найдутся какие–нибудь ненужные деревяшки? Иди, поищи, пока светло, а я  стол накрою. В сарае деревяшек было полно. Саня, вооружившись топором, безжалостно превращал ломанные старые стулья и кресла, и прочую, выброшенную за негодностью мебель, в дрова. Потом он перенёс всё это в дом.
- Дровишки у нас, кажется позапрошлого века, надеюсь, гореть они всё же будут хорошо.
- Позже  разожжём, иди мой руки и садись за стол.
Когда он хотел налить ей вина, она сказала
-  Я «беленькую» буду, а тебе лучше пить вино.
- Ну что ты действительно со мной, как с маленьким - возмутился Саня.
- Не спорь, я лучше знаю - она передвинула свою рюмку ему -  водка, Санечка, это не твоё. Ну, не подходит она тебе.
Действительно, он терпеть не мог водку, но почувствовал себя уязвлённым и заметил с раздражением
- А тебе подходит, можно подумать это твоё.
- Так и есть на самом деле. Ну, давай выпьем за новоселье - она обвела взглядом комнату -
сказать честно, мне здесь ужасно нравится. - Она положила ему на тарелку еду.
- Закусывай,  как следует горяченьким. Для себя в общаге готовить не хочется, а столовское есть противно порой. Впрочем, готовить я не очень и люблю. Дома просто приходилось по обязанности. Мужика-то кормить надо.
- Давно ты замужем? 
- Два года.
- Кто он?
- Соломинка. Потом, может быть,  расскажу. Не хочется сейчас об этом. Давай, Санька, наливай, продолжим.
Она лихо, залпом выпила следующую рюмку и,  заметив улыбку на лице у Сани, сказала
- Мне порой кажется, что я девкой родилась по ошибке. Мужиком мне надо было родиться.
Он взял её руку, разглядывая безукоризненную форму пальчиков, начал нежно целовать каждый из них, потом мягкую прохладную ладошку. Затем прижался к ней лицом и сказал убеждённо
- Ничего  совершеннее и притягательнее никогда не видел. Ты  не женщина, а произведение гениального ваятеля. Какой к чёрту мужик! Я женственнее тебя никого, никогда не встречал.
Лида, ни слова не говоря, встала, подошла к окну, выходящему в небольшой сад.
-  Скоро осень - сказала  задумчиво  - ещё семи нет, а уже темно. Люблю это время. Я у бабушки воспитывалась в деревне. Помню, однажды смеркалось, бабуля  вязала что-то у приоткрытой дверки печи, потом насторожилась, посмотрела на меня и спрашивает
- Слышишь шабуршится?  Я ей.
- Кто, бабуля?
- Как кто, голбешник. Сбирается он, похоже. Скоро видать стучать начнёт. Подметки себе ладить.
- Зачем?
-Так ведь не век ему тут хозяйничать. Он, считай, у нас уже семь десятков лет живёт. Срок уходить пришёл.  Ещё ведь до войны объявился. Помоложе–то когда был и шутить любил. Ляжешь спать простоволосая, а утром, глядь, в две косы волосы уложены. А последние годы всё больше кряхтит, бедняга. Не до шуток ему. Болеет видать. Я ему иной раз на полатях оставляю Золотой ус на самогонке, так он и стакан досуха вылижет. Коленки у него, видать, болят.
В ту же ночь