Виноградный лист щекочет нос, мешает. Глаза щурятся, вглядываясь, сквозь щель деревянного забора, в соседский двор.
- Ну что там?
- Подожди, не видно.
- Дай посмотрю, Марусь!
- Тихо, услышат.
Стелка мается, топчется рядом, готова влезть на этот чертов забор. Высоко! Стелла – подружка, мы обе перешли в третий класс. Я не задумываюсь о том, что наша веселая компашка с Таманской улицы довоенного Грозного интернациональна.
С виноградом в сговоре солнечный зайчик, слепит. Неожиданно чихаю.
- Ой!
- Т-ссс! Стелька!
- Я Стелка, что дразнишься! Сама расчихалась!
Возня и шепот у забора становятся заметными.
- Марусь, давай на сарай залезем и заляжем на крыше. В зелени нас не заметят.
Разросшиеся виноградные лозы чудесным куполом заплетают небо, добираются до кровель дома и сарая. Даже в самый жаркий день наш двор прячется в пятнистой прохладе. Узор из листьев и солнечных бликов колышется от ветра, меняется, как в калейдоскопе. Вот и сейчас, в моей взрослой жизни, каждый раз, любуясь игрой света и тени летним днем, вспоминаю детство. Для меня это «желто-зеленый мир».
Дворы в Грозном удивительные: прямоугольные, уходящие вглубь, обрамленные со всех сторон домами, прилепленными друг к другу вплотную. Войдя в калитку с улицы, ты будто попадаешь в коммунальную квартиру, где вместо комнат – дома. Здесь обитают бок обок большие семьи, состоящие из нескольких поколений, или просто соседи, не родственники.
За одним из подворий, где живет наша подруга Митра, следим этим долгим летним днем. Повод важный. Вчера вечером приехала погостить армянская родня. Митрашина мама, светленькая, чуть полноватая, готовилась к приему несколько дней. Пекла пироги, жарила котлеты, запах от которых сводил с ума, и почему-то вздыхала. Тетя Валя русская, ее фамилия Алексеева. Отец подружки – армянин. Мне он кажется старым, то ли из-за усов с проседью, то ли из-за морщинок на лице. Мужчина худощавый, немногословный, вечно хмурый, противоположность улыбчивой жене. Но глаза-то добрые! Он боготворит свою дочь. Мы бессовестно этим пользуемся. Закинули мяч на крышу сарая, змей запутался высоко в ветвях дерева, потерялся котенок – зовем дядю Армена. Тот молчит, курит, не глядя на нас, шевелит усами, как старый кот, вздыхает и отправляется спасать. Работа у него замечательная: в небольшом кинотеатре проверяет билеты на входе. За это мы его любим вдвойне. На все фильмы ходим по несколько раз совершенно бесплатно. Любимый – «Стрекоза».
На маму дочка не похожа совсем. Девочка темноглазая, черноволосая, живая и юркая с вечно сбитыми коленками. Косы тугие, блестящие и толстые. Каждый день тетя Валя вплетает в них разные ленты. Выбившиеся короткие прядки завиваются колечками. Мать с отцом души не чают в дочери, балуют, как могут. Но есть и другая сторона этой безграничной любви: страх, что с ребенком непременно что-то случится. Митраша может гулять только возле своего дома, за угол заходить запрещается. Есть только чистые фрукты, бесконечно мыть с мылом руки и еще много всего, наводящего тоску. А еще она обязана учиться только на «отлично». Каждая полученная «четверка» встречается со скорбным видом и считается трагедией. Когда мы, наскоро перекусив и разделавшись с уроками, заглядываем в ее окошко, Митра делает вид, что смотрит в учебник, а на самом деле читает «Приключения Тома Сойера», книжка припрятана под «Математикой». Мы устраиваем совет и решаем, как улизнуть от строгих родителей. История повторяется изо дня в день и новых способов отлынивать от занятий становится все меньше. Подруга единственная из нас имеет двойную фамилию Алексеева-Петросян, чем очень гордится. В разные дни, в зависимости от настроения, она то Алексеева, то Петросян. Любимая игра – отгадать, кто сейчас перед нами. О приехавших вчера поздно вечером родственниках мы знаем понаслышке и горим желанием их увидеть.
Тащим из сарая ветхую лестницу, по ней забираемся на крышу сарая. Здесь бабушка сушит абрикосы. Кошка облюбовала тихое местечко. Просим животное подвинуться. Та выгибается дугой, фыркает, трясет кончиком хвоста – заняли ее территорию. Лежим на теплом шифере под прикрытием зелени, накатывает дрема.
- Маруська, смотри!
Дверь соседской веранды распахивается. Вот это да! Сколько же их! Дети скатываются с крыльца, заполняют двор. Только что было тихо так, что слышалось, как листья перешептываются с ветерком, а сейчас гомон стоит, как на базарной площади. Кошка прижимает уши, прячется.
Ребятишки, похожие друг на друга, как двое из ларца, только разного возраста, от малышей, до юношей, разбрелись по соседскому двору. Будто из матрешки появляются фигурки: еще и еще, поменьше, совсем маленькие. Только не синеглазые, в ярких передничках, а черноокие, темноволосые, красивые!
- Это все двоюродные братцы Митры?
Стелла хмурится: чужаки расположились под нашим деревом, оккупировали нашу кучу песка, заняли наши качели! Все любимые места для игр во дворе подружки заполонили пришельцы! Безобразие! Появляется Митраша в новом платье, белых гольфах, с белыми бантами в косах. Вырядилась.
«Мигран! Мигридат! Мидрат! Минас! ….»
Непривычные имена звучат волшебно, как в сказке.
- Марусь, смотри, какой парень красивый, на Митрашку похож!
- Ты что, влюбилась с первого взгляда?
- Дуууурааааааа!
- А она-то, ему глазки строит!
- Они же родственники, двоюродные брат с сестрой.
- Ну и что, все равно строит. Могла и нас позвать, познакомить.
Лежим. Долго. Тело затекло, мурашки бегают по онемевшим рукам. Суета в соседском дворе затихает. Дети разбредаются кто куда, устали. Пора и нам по домам, из летней кухни пахнет обедом.
Прямо под наблюдательным пунктом с соседской стороны растет старое дерево. Его ветки достают до крыши бабушкиного сарая. Под кроной скамейка.
- Ой, дядя Армен идет с кем-то сюда.
- Тссссс!
Мужчины садятся. Митрашин отец дольше обычного раскуривает сигарету, закрывая ладонями лицо. Оно кажется потерянным из-за опущенных уголков губ, морщинок, разбежавшихся от глаз почему-то тоже вниз. Дядя Армен не рад родственникам?
- Давай поговорим, брат.
- Хорошо. Я ждал этого предложения.
- Митра знает, что она приемная дочь?
- Не думаю. Во всяком случае, скрываем это.
- Помнишь, как семья бедствовала, когда малышка появилась на свет? Я остался без работы. Сгорел дом. Тогда подрастали уже пятеро детей. Назвали дочурку именем, похожим на имена братьев. Ты тогда женился на Валентине. С ней жил хорошо в этом большом доме, оба работали.
- Да, и Бог не давал нам детей. Доктора тогда окончательно сказали, что надеяться не на что. И вы предложили нам удочерить новорожденную.
- Очень горевали, но выхода не было, шестерых малышей было не потянуть.
- Мы взяли Митру совсем крохотной, и сейчас она наш ребенок, наша дочь. С Валей ее воспитали. И очень любим. Без нее жизнь ничто. Если придется расстаться, Валентина не переживет. От вас не было вестей много лет. И вдруг сообщаете, что приедете.
- Успокойся, брат! Не думай о плохом. Не собираемся забирать у вас девочку. Просто хотели увидеться, навестить и убедиться, что все хорошо.
- Так вы не увезете Митру? И не расскажете ей ничего?
- Конечно, нет! Ведь мы одна семья и не хотим никому горя.
- Значит, я могу успокоить Валентину?
- Да! И помни, что у тебя есть любящий брат!
Армен гасит окурок, бросает. Морщинки вокруг глаз разглаживаются и становятся добрыми лучиками, в которых поблескивают влажные ручейки на щеках. Это тает тревога. Он торопливо встает и скрывается в доме.
- Ой! – Стеллка задевает абрикосовую сушку. Та оранжевым солнечным дождем сыпется на голову опешившего брата Армена. Одновременно на четырех лапах подпрыгивает испуганная кошка, взлетает на дерево.
- Ах, негодница! – грозит ей вслед и смеется мужчина.
Мы, молча, спускаемся по скрипящей лестнице. Стеллка уходит, сверкая глазами-угольками. Я бегу в летнюю кухню. Бабушка накрывает на стол.
- Явилась? Где вас носило, что-то во дворе тихо было, а у соседей суета! Приехали родственнички?
- Бабушка! Ты знаешь, что Митрашка не родная??? – сходу огорошиваю фразой, смысл которой еще не укладывается в голове.
- Да? С чего ты взяла?
- Мы со Стелькой, ой, со Стеллой, нечаянно услышали один разговор.
- Нечаянно! Подслушивали? Значит, вы проведали про Важную тайну?
- Какую такую тайну?
- Не перебивай! Взрослые нашей улицы знают, что Митра приемная дочь Армена и Валентины. Теперь об этом осведомлены и вы со Стелькой, как самые любопытные девочки в округе. Надеюсь, вы достаточно взрослые и серьезные для того, чтобы хранить Важную тайну, и не приносить беду в чужую семью. Я не ошибаюсь?
- Не ошибаешься, бабулечка! Мы будем хранить! Только… - «Только про это еще знают виноград и кошка», - добавляю уже про себя.
Лето. Солнце. Грозный. Это мотив детства, который звучит в моем сердце всегда.
Спасибо!