Как безжалостно порой бывает солнце! Вот и теперь адский зной уже четвертую неделю окутывает город… Грэй с безразличием посмотрел на засохшую акацию, напрочь выжженную траву, и мучительно поднял голову к небу в надежде увидеть хотя бы маленькое облачко. Надежды не оправдались. Ему показалось, что само светило вот-вот окончательно расплавится и стечет огненной лавиной на этот гнусный городишко, превратив в пепел лачуги и дома богатеев, причал и жалкие посудины около него, сметет все в море и выпарит его до дна.
— Пожалуй, это был бы лучший выход, — подумал он, спускаясь по выщербленным ступеням в кабачок «Русалка», чье похабное изображение красовалось на обшарпанной вывеске.
Он ненавидел этот прокуренный подвал с низкой аркой грязного потолка, красную рожу разжиревшего хозяина, его волосатые жадные руки в синих татуировках. Он ненавидел его помощницу — в ней не было ничего женственного, и ничего мужского в ней тоже не было. Так, бесполое существо неопределенного возраста. Тысячу раз он зарекался не приходить сюда и тысячу раз снова и снова шел, чтобы выпить дрянной виски и увидеть ее, переброситься с ней парой ничего не значащих фраз.
— Не смотри на меня так. И без тебя тошно, — процедил Грэй сквозь зубы, забирая стакан с порцией пойла.
У нее была неприятная манера смотреть не на тебя, а сквозь тебя, смотреть и не видеть. Впрочем, возможно, это лишь защитная реакция - попробуйте покрутиться среди здешней публики!
А когда-то ему нравилось все: и этот безалаберный маленький приморский городок, и причал с разноперыми судёнышками, и аляповатая вывеска у вх ода в таверну, и, конечно, она. Тогда он был моложе, наверное, бесконечно моложе. Все было еще впереди, где-то там… в будущем. Он хорошо помнил с какой веселостью появился в этом городке и, как вальяжно первый раз вошел в кабачок, а она налила ему виски, положив много, очень много льда, гораздо больше, чем нужно для обычного обмана простачка. Это был не только намек - это был сигнал! И он был правильно понят.
Потом они долго бродили по набережной. Он рассказывал ей о своих планах. Самое удивительное, что в этих планах была она, как будто они знакомы давным-давно и все уже не раз обдумано. И ей нравилось это. А ему нравилась ее угловатая фигура, совсем еще не женская, полудетская улыбка и взгляд, устремленный вдаль, в будущее… в замечательное будущее.
В тот вечер Грей совершенно спокойно поделился секретом о маленьком дельце, которое непременно нужно провернуть сегодня:
— Так, пустяк, всего лишь погрузить в лодку тюк табаку. Зато будут деньги!
Она только улыбнулась в ответ.
Доброе солнце садилось за горизонт, раскатав радужную дорожку по глади засыпающего моря. Несмело загорались первые звезды... На душе было легко - легко! Он успеет. Они все успеют! И когда придет время они уплывут далеко-далеко и у них будет домик, увитый виноградом, и дети… много детей!
В другой раз на набережной у старьевщика они купили нелепые песочные часы. Никчемная безделушка. Пустая трата денег — песок уже не пересыпался, как их ни крути. Но старикашка, так загадочно улыбался и заговорщически шептал, что ей непременно захотелось их купить.
— Это непростые часы, это подарок пенорожденной Афродиты влюбленным! Влюбленные часы не наблюдают! В них соль неугасимого чувства! Только для вас! Только в ваши нежные руки, мадемуазель! Возьмите, они принесут вам море счастья и долгую-долгую семейную жизнь. Купите, не пожалеете! Ваша девушка достойна подарка богини любви!
Когда все это кончилось и как? Может, в тот раз, когда он потребовал большего участия в деле, а зло сорвал на ней? Или после той ночи, когда в споре с подельником случайно столкнул его с обрыва в море? Но он не желал его гибели, просто тот был сильно пьян. Да, пожалуй, после этого случая он заметил, что в разговоре она смотрит мимо него в пустоту — это раздражало. Однажды он даже ударил, вернее, почти ударил ее… в первый и последний раз. Или возможно… впрочем, какая теперь разница… А часы с отсыревшей морской солью вместо песка до сих пор стоят у нее на полочке — на самом видном месте. В этом можно поклясться.
Теперь он мертво сидит на крючке, даже на якоре! Теперь не уйдешь — не те, так эти достанут. Наверное, скоро и вовсе сядет в тюрьму. Замечательное слово «сядет». Смешно! Смертный приговор ему обеспечен — к гадалке не ходи.
Грэя бросило в пот; он поднял руку и громко щелкнул пальцами.
Она подала ему стакан с виски, почти полностью заполненный льдом.
— Какого черта? — мелькнуло у него в голове. — Хотя, пожалуй, в такую жару хорошо! Мозги плавятся! Нужно только немного подождать, когда лед растает. Совсем немного подождать. Лед теперь в цене...
— Я выхожу замуж, и мы, наверное, скоро уедем, — произнесла она бесцветным голосом, низко наклонившись к нему.
— Не смотри на меня так! Мне теперь все равно! Понимаешь? Все равно! Я пришел лишь выпить!
— Я выхожу замуж, — повторила она с нажимом, пристально глядя ему прямо в глаза.
— Я же сказал: не смотри на меня так! — заорал Грэй.
Он даже не понял, как нож оказался в его руке и как мог он так легко войти в ее тело.
Когда полицейские надевали наручники, единственными его словами были: «Лед так и не растаял!»
|
