Три имени женщины. Глава 11. Маска снята.

  Теперь, когда рассказ Василисы подходил к завершению, женщина и сам трепетала от неизвестности. Сегодня она должна рассказать Василию свою тайну, которую больше пяти лет скрывает под маской. Как он отнесётся к её просьбе? Сможет, а, вернее, захочет ли помочь ей в этой беде. Если отвернётся и уйдёт навсегда, то и она останется в этом доме навсегда. А, как же её мечта о семье, о ребёнке? С каждым днём всё яснее становится, как опрометчиво поступила, солгав Георгию. Однажды солгав теперь приходится расплачиваться лучшими годами. Ведь молодость уходит, а она….

Её страдания прервал условный стук в дверь и на пороге появился Василий.
-Милая моя женщина! Я еле дождался этого свидания. Я весь сгораю от ревности к тому грузину. Говори же скорее, что он сделал с тобой. Он тебя изнасиловал? Он сделал тебе ребёнка? – так и сыпал вопросами мужчина.
-Успокойся, Василий. Ни того, ни другого он со мной не сделал.
-Фу! Ты сняла груз с моей души. Теперь с ответом не спеши, а утешь меня и успокой моё сердце. Люби меня страстно и долго, милая Тэсси! – призвал Василий и начал снимать с себя одежду.

И она подчинилась этому мужскому зову. Она любила так, как этого хотел Василий, как этого хотела она сама. А время подходило к развязке. Когда оба немного успокоились после пережитой страсти, Василий попросил продолжить рассказ.
Ничего не оставалось Василисе, как удовлетворить его просьбу.
-Так вот, когда Георгий вышел из парка и направился ко мне, я была очень удивлена и открыла рот, чтобы спросить зачем он здесь. Но он быстрыми шагами подошёл ко мне, схватил за руку и потащил в парк, за деревья. От неожиданности я просто шла за ним, как баран на заклание. А он строго спросил:
-Так зачем же ты, красотка меня обманула? Обещала быть ночью со мной, а сама хочешь улизнуть от меня. В начале надо попрощаться, как следует, а затем уезжать.
-Георгий, я верну тебе твою цепочку, только отпусти меня. Скоро придёт автобус, а у меня билет на самолёт.
-Отпущу, конечно же не оставлю тебя. Только сначала попрощаюсь. Больно сладкие у тебя губки, красотка.

И он впился зубами в мои губы. Было очень больно, но рот был зажат и кричать я не могла. Потом начал кусать нос, щёки, бороду. И как только я открывала рот, чтобы позвать на помощь, как он начинал кусать губы. Сколько продолжалась эта экзекуция от боли я не помнила ничего. И, когда, наконец, он оттолкнул меня от себя и скрылся за деревьями, я почти без чувств опустилась на землю.
Я плакала от бессилия, стыда и боли. А когда взглянула в зеркальце, то испугалась так, что забыла про боль. Всё моё лицо было покусано. Из ран сочилась кровь, оно опухло до неузнаваемости. Автобус с желающими давно ушёл, а я сидела и не знала, что же мне делать. Тогда подхватила свой чемодан и почти бегом направилась обратно к девчатам, с которыми жила. Когда они увидели меня то закричали в ужасе и кинулись расспрашивать.  А я ведь знала, что одна из них предала меня. Но кто из троих не знала. Да и не до этого мне было. Надо было думать, что предпринять. Как я смогу показаться в таком виде дома? Если бы он облил мне лицо кислотой или побил, то это как-то можно было объяснить врачам, мужу, коллегам по работе. А как же объяснить это?

  Девчата старались, как могли. Они накладывали холодные компрессы, смазывали глубокие раны йодом, а я искала выход, а его-то как раз и не было.
Как же ты домой поедешь? – спросила одна из женщин, Тамарой её звали.
Тут уже посыпались советы, кто на что горазд. Но все пришли к выводу, что в таком виде домой ехать мне никак нельзя. Я и сама прекрасно это понимала. Тут Люба сообразила, что надо сходить на рынок и купить для меня хиджаб, чтобы полностью скрыться от посторонних глаз. Так и решили. Двое отправились на рынок, а третья осталась со мной. Вскоре девчата вернулись. Вместо хиджаба принесли никаб. Он был чёрного цвета с узкой прорезью для глаз. Мне немного стало спокойнее. Теперь созрела мысль позвонить своей подруге в Одессу. Татьяна оказалась дома. Я со слезами в голосе попросила у неё убежища на некоторое время. Таня ответила, что будет меня ждать в любое время суток на пристани. Ехать к ним из Сухуми лучше всего на корабле, вернее, плыть. И вечером я уже отчалила. Из каюты до самого прибытия в порт не выходила.

  Действительно, среди встречающих я узнала свою подругу, которая металась в поисках меня. Я тихо подошла и тронула её за локоть. Та только взглянула в мои глаза и сразу вцепилась в меня и потащила подальше из толпы, ни о чём не спрашивая. И только у неё дома я сняла никаб, чем повергла Татьяну в шок. Но она тотчас взяла себя в руки и приказала рассказывать всё, как на исповеди. А потом начали думать, что же мне делать дальше. У Тани было много знакомых в городе. Она дружила с некоторыми жёнами моряков, которые так же, как и её муж ходили в море. Одна из них была врач. Решились показаться ей. Ничего утешительного из уст врача мы не услышали. Она прямо заявила, что на лице у меня останутся глубокие шрамы, которые можно будет убрать только пластической операцией. Но на заживление, если всё пойдёт хорошо, и на реабилитацию потребуется почти год, так как одной операцией тут вряд ли можно будет обойтись.

Я совсем пала духом. Но моя подруга, как могла поддерживала меня. Решили, что мужу ничего сообщать не будем. Пусть думает, что хочет. Исчезла или ушла от него и весь сказ. Главное, что дети по лавкам не плачут. А он, Вольдемар, как гулял со мной, так и будет и дальше развлекаться на стороне. Ну, не поедет же он в санаторий наводить справки, не тот он человек, чтобы искать нелюбимую жену. А милиция поищет, поищет, да и успокоится. Только вот беда с документами. После операции будет новое лицо, так и документы нужны новые, - подвела итог нашим размышлениям Татьяна.

Но я-то никак не могла согласится с этим. Как никак, а с Вольдемаром прожила больше двух лет и вдруг…Но сколько думали, так ничего путного и не смогли придумать.
-Таня, надо как-то сообщить мужу, что по какой-то причине я не могу к нему вернуться.
-Ну, тогда садись и пиши, что любовник обезобразил тебя навсегда, - разозлилась Татьяна.
Это заявление подруги немного привело меня в чувство.
-Ладно, об этом я подумаю потом, подумала я про себя и задала ещё вопрос:
-Таня, а где же мне взять такие огромные деньги на операцию? – чуть не плача спросила я.
-А об этом подумаю я, - ответила Таня. И через несколько дней поведала свой план. В этом плане была хозяйка известного нам с тобой заведения.
-Таня! Я не смогу быть девицей лёгкого поведения! - яростно стала сопротивляться я.
-Ну, тогда езжай к мужу и исповедуйся. Иначе, что ты будешь делать? Ты думаешь, что тебя кто-то возьмёт на работу в этом хиджабе или, как он у тебя называется? Ну, допустим, взяли тебя уборщицей в каком-либо заведении. И сколько лет ты будешь копить на операцию? Или так всю жизнь и будешь выдавать себя за мусульманку с русским паспортом.
Как всегда, моя подруга была права. Несколько дней я отлёживалась у неё, зализывала свои раны. Лежала и всё время думала. Ничего лучшего не придумала, как дать согласие на осуществление плана Татьяны. Вот к ней мы и направились.

Сначала, когда Карина Георгиевна увидела моё лицо, то замахала обеими руками и хотела выставить нас за дверь. Но у моей верной подруги на этот случай был план, и она поведала о нём. Надо отдать должное находчивости Тани и выдержке хозяйки заведения. Когда Таня закончила красочно описывать, как мужчины будут передавать по своему тайному радио о незнакомке в маске и сколько будет желающих навестить эту маску, то у Карины Георгиевны загорелись глаза. Так этот план и начал действовать. И то, что за таинственную маску плата должна быть дороже, чем за обычную девушку – это тоже идея принадлежала моей подруге. И она сработала сразу же.

Не могу не рассказать о том, как мне было тяжело переступить через себя, и лечь с первым встречным мужчиной в постель. Я готовила себя морально несколько дней, и никак не могла сказать своей хозяйке, что я уже готова. Карина Георгиевна однажды сама зашла ко мне в комнату и сказала:
-Дорогая, я не могу тебя здесь содержать за счёт заведения. У меня не благотворительный дом. И, если ты сегодня же не примешь первого клиента, то я вынуждена буду тебя выставить.

Со слезами на глазах я согласилась. По договору с хозяйкой она предупредила клиента, что я всегда буду в маске, и снять её с лица могу только я. Если клиент начнёт самоуправство, то дорога в заведение навсегда для него будет закрыта.
Когда этот мужчина появился у меня в комнате, у меня дрожало всё в груди, ноги подкашивались, я не могла выговорить приветственное слово. Одно меня спасло, что клиент приложился хорошенько к коньяку, стоящему у меня на столе и только тогда приступил к исполнению. Мне помогла в этом деле то, что я занималась в драмкружке, и теперь я в уме выбирала себе ту или иную роль и начинала играть. Я убедила себя, что это не я проститутка, а, к примеру, Степанида из «Воскресшие из старины». И ты знаешь, это сработало. Клиенту понравилось, он даже оставил чаевые. Немного воспрянула духом и я. К следующему клиенту я выбрала другую роль и также дело выгорело. Теперь ежедневно у меня была как бы репетиция. Я проживала, как артистка на сцене, чужую жизнь. И мне не было стыдно. Только, когда у меня было свободное время, я становилась собой и тогда червь сомнения начинал меня точить. Но я прекрасно понимала, что пути пока что назад у меня нет.

Месяц спустя, я написала Вольдемару письмо, в котором попросила у него прощения, что оставила его как-то не по-людски. Я мотивировала это тем, что встретила мужчину, у нас с ним настоящая любовь и он увёз меня за границу.
Вот и весь мой рассказ, Василий. За это время я накопила немного денег и думаю, что пора мне идти на операцию. Но для этого нужны документы. Мне больше некому помочь, вся надежда на тебя.

Мужчина молчал. У Василисы сердце еле не выскакивало из груди. Теперь, именно в этот момент решается её дальнейшая судьба: останется ли она до старости в этом заведении, или свободно будет выходить на улицу, встречаться и знакомиться с людьми, а не натягивать на себя чёрный никаб, когда хочется выйти и подышать свежим воздухом.
-Скажи, пожалуйста, а ты и со мной играла? – после некоторой паузы спросил Василий.
-Скажу честно, что в начале так и было, по привычке. Но потом я уже ждала тебя, готовилась к твоему приходу. С тобой действительно я получала истинное удовольствие.
-Василиса, девочка моя, покажи мне своё лицо, - попросил мужчина.
Ни слова не говоря женщина встала с кровати, и впервые за время их длительного знакомства зажгла электрическую лампочку. Она некоторое время стояла боком к кровати, а затем медленно, как в кино, начала поворачиваться к нему. И, наконец, подошла к кровати и опустилась перед ним на колени, чтобы он мог вблизи рассмотреть её изуродованное лицо.
-Я бы убил его, - только и смог выговорить Игорь. И я помогу тебе. Я приложу все усилия, чтобы ты стала счастливой.

Он двумя руками притянул плачущую женщину к себе и стал целовать глаза, щёки, нос, лоб. Это действо он совершал впервые за время их знакомства при свете. И нисколько не брезговал. И никогда прежде у них не было такого умопомрачительного секса, как сегодня.
Слёзы