Все совещания похожи между собой и неважно, проводятся они среди людей, ангелов или обитателей подземного мира. Совещание предполагает отчёт о текущей ситуации и размышление над грядущими задачами. Разница только и состоит в этих самых отчётах и ситуациях.
Сельдфигейзер совещания не любил. Среди всех демонов он был не то чтобы совсем уж ничтожный или слабенький, но его откровенно недолюбливали и считали «недостаточно преданным своему делу». В высшие чины Сельдфигейзер не лез, заведовал парой-тройкой отрядов смерти и ни на что не претендовал, довольствуясь своим статусом. А это ведь не дело! Где его амбиции? Где алчность и жадность к власти и привилегиям?
Но Сельдфигейзер очень старался не реагировать на смешки, что сначала раздавались во время совещаний, а потому от него отстали, махнули рукой:
–Дурак!
А дурака задирать неинтересно даже демонам. Вот и отвязались, остались лишь косые взгляды, но их терпеть было легко. К тому же большую часть времени Сельдфигейзер с демонами и вовсе не пересекался, стараясь работать и общаться с душами, которым посчастливилось найти работу в Подземном Мире, или своими подопечными – проводниками смерти. С демонами он сталкивался по работе и чаще всего только на совещаниях.
И сегодня было как раз оно… к тому же, непростое, а очень значимое: необходима была масштабная акция в шестнадцатом веке, которая должна была перечеркнуть тысячу жизней для того, чтобы другие тысячи пришли в ином веке, сохраняя баланс.
Весь этот механизм Сельдфигейзеру был понятен чисто интуитивно. Он знал, что в Подземном Мире время – понятие слишком абстрактное и можно легко выйти, если получить такую возможность, хоть к фараонам, хоть к космонавтам – время лишь для людей. Чаще всего в за раз открывалось два-три портала, ведущие в разные временные отрезки для упорядочивания событий и сейчас оказалось, что при проведении совместной демоно-ангеловой ревизии девятнадцатый век не досчитывался тысяч новых рожденных, потому что в открытом портале шестнадцатого века эти тысячи ещё не были мёртвыми.
Конечно, если смотреть на это с точки зрения людей, можно сойти с ума: мёртвые были одновременно живыми. Но пока действовал портал – проход. Но Сельдфигейзер мало думал о людях, которые уже были мертвецами. Он знал, что эти тысячи, что должны были погибнуть, уже были в Подземном Мире и на время открытия прохода вернулись в тот, знакомый прежде им при жизни мир. Так было со многими душами, и так будет дальше. Таков закон природы: умерев в своём времени, ты, человек, будешь возвращаться в него из своего иного мира, если твои покровители пожелают пройтись по измерению.
Это вечный поток – это суть. Это энергия, бесконечный адовый круг, и ты будешь освобождён от него только если упокоишься в Ничто – в страшное, вязкое и абсолютно пустое Ничто.
В Раю, правда, есть разница. Там нет Ничто, там есть Забвение. Суть одна – но Забвение дают в награду, а в Подземном Мире погружением в Ничто карают.
–Думаем… – громыхнул Абигор, демон из числа Высших, приближённых к Самому.
–А зачем вообще открывали портал в шестнадцатый? Кто в нём работал? – спросила Аграт, ненавидимая всеми, вечная шпионка и доносчица, старающаяся всеми силами войти ко всем в доверие.
–Я работал, – признал Абигор, – я допрашивал Эржебет Батори по убийствам конца шестнадцатого. с нею и вернулась часть душ. Теперь надо отмотать всех назад.
–А кто-то из ангелов работал в девятнадцатом…– демон Вассаго как всегда был конструктивен, – и вот теперь недостача. Что им понадобилось?
–Мне не докладывают! – обозлился Абигор, но Вассаго не испугался, он всегда был на стороне разума и презирал эмоции. Его жертвы становились холодны и камены, равнодушны и расчётливы.
–Почему мы должны этим заниматься? – осведомился ещё один из присутствующих демонов по имени Ситри – обладатель очень опасной красоты, говорили, что именно он владел Нарциссом, но уточнять у Сельдфигейзера желания не было – нехорошая была это красота, очень тяжёлая и удушливая. – Нет, давайте рассуждать здраво. Ангелы без согласования открыли портал в свой проклятый девятнадцатый, и теперь у них недостача, а мы сиди и голову ломай?
Абигор прикрыл глаза на мгновение, затем признался:
–Это так. Но у них есть договорённости с Самим…
Это уже проясняло больше. значит, оборвавшие бюрократическую цепочку согласований ангелы, нарушив поток логических событий, решили умыть руки, пойдя на уступки Самому, и, видимо, очень значимые уступки, раз Сам согласился и повелел собрать совещание и устранить ошибку ангелов.
–Нас не оповестят о причинах, – заметил Вассаго, – если надо, значит, мы сделаем. Наизнанку вывернемся, но сделаем. Я предлагаю не тратить время и вернуть всё на нужный круг. Как в прошлый раз были уничтожены эти тысячи? Они ведь уже умирали, так что? Кто нёс ответственность?
Все, не сговариваясь, повернулись к Сельдфигейзеру. Но тот испуганно замахал руками:
–На мне только смерти от насекомых, змей и всяких… нет, это не мой отдел!
–А ты что тогда здесь делаешь? – ласково спросил Ситри.
–Не обижай его! – тут же заступилась Аграт и подмигнула Сельдфигейзеру.
–Он несёт свежую мысль, – промолвил Абигор, – мы все уже слишком стары и слишком долго живём. Сельдфигейзеру же пора расти, и я вижу в нём потенциал.
–Коллеги! – напомнил Вассаго, – давайте к делу. Кто отвечал за этот век?
Демоны переглянулись, наконец, Абигор с досадой заметил:
–Никто не открывал портала уже давно. Я брал разрешение у…ну вы поняли.
–Кто отвечал? – спокойно повторил Вассаго.
–Буне! – ещё один голос ворвался в напряжённое совещание. Все головы – как змеиные, так и человеческие повернулись в вошедшему. Это был Гаап – весёлый, вечно жизнерадостный демон, но с единственным неоспоримым достоинством для долгого своего существования – с очень хорошей памятью.
–Опаздываете, – процедил Абигор.
–Заблудился! – Гаап шутливо раскланялся со всеми и уселся, очень довольный собой. – Ну? Какие дела?
Абигор решил игнорировать его и обратился к собравшимся:
–Итак…Буне. Это плохо. Буне был отправлен в Ничто. После него никто вопросом его обязанностей не занимался. Значит, шестнадцатый век остался без контроля.
–А в архивах что? – спросил Вассаго.
–Черви в архивах, пыль, гниль и плесень, – буркнул Сельдфигейзер, хорошо знавший местные архивы. – Поди и найду что-то без помощи Самого.
–К нему и пойдём! – радостно предложил Гаап и все, не сговариваясь, просверлили его ледяными взглядами.
К Самому по своей воле не ходят. Он приходит тогда, когда считает нужным. И так, как считает нужным. Это не та сила, с которой можно договориться или которая будет знакома с милосердием.
Абигор сглотнул комок. Он был приближён к Хозяину, но видел за все годы своего долгого существования Самого раз пять, не больше и шестой раз не желал ещё лет двадцать!
–Тогда прошлыми методами! – Вассаго снова был сторонником разума. – Как уничтожить тысячи? Допустим, эпидемия…помнится мне, где-то в тот период была чума?
–Ну уж нет! – обозлился Абигор с неожиданной страстью. – Эти демоны всех эпидемий очень удачно устроились! Сами ленивые, а берут больше всех! Чума, холера, оспа, лихорадка и этот, как его…
–Мы поняли, – быстро заверил Вассаго, – ну, что делать, это эффективно!
–Думаем ещё! – не успокаивался Абигор. – Все лавры им!
–Поэтому их здесь и нет, – понимающе кивнул Ситри. – Ревность!
Абигор не смутился:
–Да, ревность. Да! Это подло. это всегда было подло. они раз придумали и выпустили. И всё! Им лавры. А мы? Сидим вот, продумываем… варианты! Ну?
–Революция, – предложил Вассаго. – Эффективно!
–Долго, – возразила Аграт. – Надо быстрее. Сам помнишь, как пропаганда захлёбывалась в потоке, когда приходит время. Потом нужны ещё зачинатели революции.
–Первая где-то в шестнадцатом и была. В Голландии, – ввернул Гаап. – Не меньше ста тысяч потерь…
–Не пойдёт, – возразил Сельдфигейзер, до ужаса неуютно себя чувствуя среди присутствующих. Гаап прищурился, ожидая аргументов к возражению и Селдьфигейзеру стало ещё хуже.
– Не пугайся! – предупредил Абигор, – говори открыто, ты не на исповеди.
–Я помню ту революцию, – продолжил Сельдфигейзер, на всякий случай, не глядя на Гаапа. – И она затрагивает начало семнадцатого века в первой фазе, а окончанием почти к половине семнадцатого, придётся открывать и тот портал.
–Резонно, – одобрил Абигор, – я же говорю, в тебе есть потенциал. Надо только немного наглости и всё будет, к высшим чинам пробьёшься!
–Я сдаюсь! – с раздражением произнёс Ситри, – я не знаю, как свести нужные цифры. Если можно было бы как в Трое…но никто же не догадался открыть портал в самый суровый и самый прекрасный мир. Здесь нельзя перестараться, и это меня печалит.
–Я тоже сдаюсь, – согласился Вассаго, – затевать ещё одну войну…не те условия в мире, чтобы легко остановить. Нужно аккуратнее.
–Я знал, что так будет, – признал Абигор, извлекая из-за пазухи белый конверт со сломанной красной печатью, – ангелы предложили план…его хватит. Они бы и сами, но рук не могут пачкать. Впрочем, часть ответственности они на себя берут. Кодовое название этой операции «Варфоломеевская ночь».
***
В Подземном Мире никто не мог бы понять метаний Сельдфигейзера. Но он страдал. страдал от того, что оказался в полном поражении и отдалялся от жизни, от мира, от выбора. До сегодняшнего совещания Сельдфигейзер был уверен, что не проигрался ещё окончательно, что есть ещё ему шанс вернуться в мир людей и прожить снова, чтобы больше не оказывать в Подземном, жить праведником, плодить добродетель.
Но теперь он оказался заявлен участником плана Варфоломеевской ночи, которая предполагала убийство тысяч людей, настоящую бойню – массовые убийства гугенотов Франции католиками. По расчётам – цифры совпадут. По факту – эти люди уже умерли – архивы Абигор всё-таки поднял, но… как приложить к этому руку, если ещё недавно ты был уверен, что сохранишь себя в хоть какой-то чистоте?
Сельдфигейзер не потому бегал от власти и карьеры, что боялся ответственности или не желал трудиться, а потому что хотел вернуться, вернуться и снова прожить, и выбрать, наконец, так, чтобы больше не быть демоном.
И, разумеется, участие в Варфоломеевской ночи перечеркнуло бы все эти мечтания.
Сельдфигейзер полез в архивы, надеясь прочесть, что эти «гугеноты» – злодеи. Но, порывшись в секциях, понял, что они ему даже больше по душе, со своим отрицанием современных трудов о божественных писаниях и верой в то, что спастись можно без церкви, молитв и роскоши – помыслы важнее.
Совесть в демоне – вещь смешная. Но, зараза, неумолкающая. Сельдфигейзер знал, что придётся приложить своё имя к свершённому, но одновременно несовершенному ещё событию, и знал, что это отвернет его от возвращения, даже теоретического, и не понимал, что ему с этим делать.
В конце концов, изощрённый ум Сельдфигейзера подсказал: тебе нужен совет. У демонов советоваться не принято – само собой, информация – оружие, а совет – добродетель, которая вопьётся в твоё горло ржавым крюком.
Но, может быть, не с демонами и надо советоваться?
Сговор с ангелами – даже попытка этого сговора, путь в Ничто, казнь. Но
