Она носила классические костюмы приглушенных тонов. Крокодиловые лодочки на низком каблуке. Строгая пуританка. Чувственность, рвущейся из небрежно не до конца застегнутой верхней пуговки белоснежной блузки.
Андрей вышел на балкон покурить. Просмотрел телефон. «Скучаю». «Жду».
Его подружка Ника была прямой противоположностью Виктории. А-ля Мерлин. Белые локоны в россыпи беспорядочных кудряшек. Сбитая, как розовый пудинг, «ароматная» фигура. Платья алых оттенков в обтяжку. Огромные серые глазищи в обрамлении вызывающих стрелок.
Черное и белое. Домино. Даже не тайная изюминка его грешной личной жизни, а пикантная маслина, яркая и блестящая.
Андрей встретил Нику на модной выставке, куда ходил с женой. Пока все восторгались круглым помещением в старой, бывшей заводской постройке и нелепыми на его взгляд, творениями, состоялось беглое знакомство и обмен телефонами.
А через неделю новый знакомый снял Нике квартиру (последний этаж высотки) на окраине города. Из окна вид: излучина реки, то в закате, то в рассвете. Человеческая жизнь с птичьего полета.
Он вспомнил, как в первый раз поднимался на лифте в их тайное убежище. Это был не изменник, а герой! Се ля ви, мужчины полигамны!
Любовник припарковался в сторонке. Подальше от глаз. Прихватил пакет с гостинцами. Достал ключи. Пискнул домофон. Пустынный днем холл. Кнопка вызова. Новенький лифт подошел бесшумно, так же неслышно открылся. В кабинке были оригинальные двери из закаленного полупрозрачного стекла.
Пакет с бутылкой дорогого шампанского звякнул о блестящий гранитный пол. Желтая струйка потекла, напоминая о детском конфузе. От того, что открылось его взору, Андрей ощутил реальную влагу внизу живота, стекающую по штанине.
В освещенном сверкающем лифте, под зеркалом, лежала в неестественной позе Ника. Ее яркое платье некрасиво задралось. Ноги как-то ломано торчали, переплетаясь, заканчивались набойками алых шпилек. На Андрея смотрели широко раскрытые, не живые, серые глаза с по-прежнему безукоризненными стрелками.
Двери закрылись. Лифт пошел вверх.
Первой мыслью было бежать. Он и побежал. Вверх. На тринадцатый этаж. Где-то посреди пути услышал шум остановившегося подъемника, звук открывшейся двери.
Добежал до последнего этажа. Обливаясь потом, дыша со свистом, кинулся к лифту. Тот открыт. На полу никого нет. Только в углу несколько пятен шампанского и крохотный осколок стекла.
- Милый, это ты? Что случилось, почему пешком? В дверях своей квартиры стояла Ника, закинув ногу за ногу, поигрывая алой шпилькой туфель. На него глянули те самые глаза, живые глаза его подружки Николь, которые он обожал.
Свидание не задалось. Андрей сказался больным и уехал.
Прошла неделя. Ника звонила, забрасывала сообщениями, не понимала, плакала. Любовник не появлялся. По ночам ему снился яркий, как новогодняя елка лифт в огнях и алая фигура на полу. После видений взгляд Николь уже не казался ему привлекательным. Просыпаясь от ночных кошмаров, он с умилением смотрел на спящую рядом Викторию, такую родную и безопасно-спокойную. Та улыбалась, наслаждалась теплом, уютом и отдыхом. Как он любил свою жену!
Прошло время. Андрей снова подъехал к дому Ники. Посидел в машине. Покурил. Решил, что все произошедшее сущий вздор. Привиделось. Устал.
Сигнал домофона. Пустой холл. Лифт. Андрей свернул на лестницу и стал подниматься. Задумался о том, какой он паникер и выдумщик, что, «надо же было привидеться такому!» Когда дошел до пятого этажа, услышал звук поднимающегося лифта. Замер.
Мимо проплыл силуэт жены в его любимом сером костюме. Сквозь прозрачную матовость дверей Виктория задумчиво помахала рукой.
«Если супруга реальна, не привиделась, то я – сумасшедший! Больной психопат! Убегу - никогда с этим не справлюсь!»
«Николь!!! Вика!!!». Андрей летел вверх по лестнице и выкрикивал то имя жены, то любовницы. Соседи с удивлением наблюдали в глазки странную сцену.
Последующие полгода Андрей прожил спокойно. Заделался домоседом. Начал ходить к психотерапевту. Виктория позаботилась. Случившее старался забыть, считая игрой больного воображения.
Как-то раз, звякнул телефон и засветилось знакомое: «Скучаю! Жду!».
Андрей кинулся к дому подруги, через ступеньку преодолел лестницу. Ника встречала его в дверях. Давно им не было так хорошо. Прошлые страхи отступили, стерлись из памяти, как перенесенная болезнь. «Моя маслинка все еще блестит!».
Любовники смеялись, пили вино, расположившись на ковре, слушали музыку. Гость почувствовал, что сильно устал, глаза слипались…
Последним воспоминанием его одурманенного мозга была Вика. В своем сером костюме стояла над их с Никой постелью и почему-то целилась в него из пистолета. «Это сон», - подумал и провалился в никуда.
Тяжелые сны развеяло утро. Но вот реальность… Андрей проснулся от бьющего в глаза солнца. Улыбнулся. Рядом спала женщина. Находившийся в руках предмет мешал. Голова болела и кружилась. «Какую-то дрянь вчера выпил».
Он повернулся набок. Вика лежала на спине. Его жена была здесь! Серый пиджак расстегнут. На белоснежной блузке кровавое пятно. Ровное и алое («Как платье Николь!»). Мужчина пытался закричать, но не смог. Ему мешал пистолет в руке.
После пережитого шока, они с Николь вышли на лоджию, молча курили. Андрей пытался что-то сказать. Он думал, что это видение. Все вокруг обман: и чужой дом, чужой балкон, чужая женщина рядом. А у него есть свой! Там родная и теплая, дремлет его родная половинка. Никого не любил так, как ее!
Что-то скрипнуло сзади. Спутница отступила в сторону. Андрей повернулся. В дверях, лицом к нему, очень бледная, стояла Виктория. На ее груди зияла дырка от пулевого ранения. Красная на белом, как в кино.
Андрей изменился в лице, стал ловить воздух синеющими губами, пятиться. Наткнулся спиной на ограждение, нелепо взмахнул руками, не удержался и полетел вниз…
* * *
Рассвет. Алый.
Два темных женских силуэта в обнимку на лоджии.
Человеческая жизнь с высоты птичьего полета.
- Сняла?
- Да, наш псих пятится на лоджии, машет руками, теряет равновесие и падает вниз. И никого рядом!
- Хорошая мысль, познакомить с тобой этого козла…
- Тебе пора, ты ведь сейчас сидишь в кафе?
- И сонный персонал никак не может от меня избавиться.
- Весь подъезд подтвердит, как неуравновешенный бедолага домогался бедной девочки.
- Люблю тебя!
- И я тебя!
- Не забудь снять с груди эту мерзкую бутафорию!
* * *
С чувством выполненного долга нажимаю кнопку «сохранить». Смотрю на экран, чего-то не хватает. Медлю и добавляю:
«Слезы по щекам я тебя не отдам
Я тут, а ты там, шерше ля фам
Слезы по щекам, не быть вместе нам,
Адиос … я больше не люблю»
Последний штрих. Теперь все условия соблюдены. Рассказ «à la française» готов. Можно посылать в женский журнал.
О, черт! Розовый зонт уже пересох!
Светка оставила. Рассеяна подруга.
