Женя

                                                 

                                Моей сестре Евгении Зарицкой посвящаю.

                                                «Благословите меня,
                                                                          Ангелы мира, Ангелы Всевышнего…»
                                                                                            «Шалом-Алейхем»

     
      Высокая стройная девушка, с карими глазами и с ниспадавшими на плечи черными волосами, которые на своих концах завивались в локоны, не спеша шла вдоль берега Березины. Она не узнавала город – в парке играл духовой оркестр, видны были танцующие пары, улицы казались широкими и с аккуратными рядами домов, строились новые дома, появились новые скверы…
      Да, город изменился до неузнаваемости, а ведь прошло всего…
      Шла Первая Мировая война. Хотя германцы так и не смогли дойти до Минска, но к 1915 году половина Белоруссии оказалась под германской оккупацией, а вторая половина была прифронтовой полосой.
      Семья Наума и Ханны Клебановых жила в белорусском городе Бобруйск, раскинувшим свои улицы и яблоневые сады по берегам реки Березины. Это была очень красивая пара. За Ханной пытался, в своё время, ухаживать сам городской Голова. Но, девушка выбрала печатника Наума, и вышла за него замуж.
      Продолжу. И так, шла война, и город стал прифронтовым. В 1916 году сюда приезжал сам Император Всероссийский Николай Александрович.
      А потом наступил 1917 год…
      У Наума и Ханны к этому времени было уже двое детей – дочка Евгения (родители ласково звали её Геня) и сын Абраша.
      Год этот, по своей сути, был неоднозначен. Продолжалась война, Россия одерживала победы и терпела поражения, Царь подписал отречение, в Армии зачитали Приказ №1, и сразу началось дезертирство; появились националистические банды, называвшие себя народным войском, ширилось большевистское движение…
      В это страшное время брат Наума с семьёй уезжал в Америку. На семейном совете Клебановы приняли тяжёлое, но для того времени вполне оправданное по своей сути, решение – отправить Женю в Америку. К этому надо добавить, что Хана была беременна.
      И Женя уехала в Америку…
      В 1918 году Бобруйск, сначала, заняли поляки, потом заняли германские войска, к концу года город был освобожден Красной Армией. Но в 1919 Бобруйск снова заняли поляки, и только в 1920 году город был окончательно освобождён.
      Началась мирная жизнь. Наум продолжал работать печатником, а Хана преподавала музыку и занималась домом.
      А что же Женя-Геня?
      Женя в Америке получила прекрасное образование. К тому же, она была очень музыкальна, что позволило ей давать частные уроки музыки.
      Во время одного из таких уроков она знакомится с молодым человеком. К сожалению, я не знаю его имени, так как пишу свой рассказ со слов моей мамы, родной сестры Жени.
      Молодые люди стали встречаться, проводить вместе время. Дело шло к свадьбе…
      Но! Женя была воспитана в строгих еврейских традициях. Она не могла выйти замуж без разрешения и благословления своих родителей.
      А родители жили уже в новой стране – СССР.
      И вот, Женя приезжает весной 1941 года в Бобруйск, на свою Родину...     
     
      Высокая стройная девушка, с карими глазами и с ниспадавшими на плечи черными волосами, которые на своих концах завивались в локоны, не спеша шла вдоль берега Березины.
      Женя остановилась возле танцплощадки и стала слушать модный в то время фокстрот «Рио-Рита». Музыка смолкла. Пары стали покидать танцпол…
      Но вот зазвучала музыка Штрауса. Женя улыбнулась, и собралась было уже уходить, когда к ней подошел молодой лётчик, в петлицах которого виднелись кубари старшего лейтенанта.
      - Борис, - представился он, - Позвольте пригласить вас на вальс.
      Он опустил голову в поклоне, щёлкнул каблуками своих сапог… Поднял голову и… улыбнулся.
      Улыбка у парня была очень добрая. Женя засмеялась, протянула руку и тихим голосом произнесла:
      - Женя. Спасибо за приглашение.
      Молодые люди танцевали и танцевали. Казалось, что они давно уже знакомы, так гармонично они смотрелись в музыке «Голубого Дуная».
      Потом они долго гуляли вдоль Березины и говорили, говорили, говорили…
      Борис рассказывал о самолетах, он служил в Бобруйском авиационном полку.
      Женя рассказывала о жизни в Америке.
      Ребята стали встречаться. Как только у Бориса заканчивались полёты, он тут же мчался к Школе №3, недалеко от которой жила Женя.
      Они наслаждались временем, проводимым вместе.
      Родители Жени ничего ей не говорили – они очень хотели, чтобы вся семья собралась и жила вместе, и Женя, и Абраша, и Ида и Анна.
      А Женя, похоже, и не собиралась возвращаться в Америку к своему жениху – она по-настоящему влюбилась. Влюбилась бесповоротно. Влюбилась в лётчика Бориса.
      И вот, Июнь переступил свой экватор…
Воскресенье, июнь сорок первого года,
Спит Бобруйск,
На траву и цветы уже пала роса,
Обещает сегодня быть тёплой погода…
Мирной жизни осталось… всего полчаса.
      …Женю разбудили непонятный для неё вой и грохот. Дом закачало. С улицы доносились крики. Мама вбежала в комнату Жени и успела только крикнуть: «Генька! Война!»
      Её крик заглушил грохот разорвавшейся недалеко бомбы…
Бомболюки открыты, дьявол смотрит в прицел –
Вот он - парк над рекою, синагоги придел….
Бобруйск спит безмятежно, ждёт природа рассвет…
Но в прихожей у Бога лишних мест уже нет.
      Женя в одной ночной рубашке выскочила на улицу. В голове была одна мысль:
      - Борис! Любимый Борис…
      А Борис в это время дрался над Березиной с гитлеровскими самолётами.
      Вечером наступило небольшое затишье. Борис забежал ненадолго к Жене:
      - Уезжайте за Березину, скоро здесь будут немцы.
      Он поцеловал Женю и убежал на аэродром. Клебановы стали собираться к уходу из города. Главное, надо было уйти за Березину. Собирались быстро. Но! Вдруг Женя заявила:
      - Я остаюсь! Я пойду в военкомат. Пусть берут медицинской сестрой, если не дадут мне в руки ружьё. За Березину я уйти успею. В крайнем случае, меня увезет мой лётчик.
      Женькины родители поняли, что спорить со своей уже взрослой дочерью бесполезно, и они, держась за сердце, уехали.

      А Женька побежала на аэродром. Самолеты взлетали и садились. Но самолёта Бориса она не увидела. Всё, что она смогла узнать, было, что её любимый Борис не вернулся с боевого задания. В медсанчасть полка её не взяли – полк готовился к перелёту на новое место базирования, и начальству было не до неё. Не до неё было и военкому – военкомат паковал документы и собирался покидать Бобруйск. Единственное, что увидела Женя во дворе военкомата, это как военные жгли какие-то бумаги и грузили в машины ящики.
      Женя пошла домой собираться в дорогу. Через какое-то время она услышала взрывы…
      Это взорвали мосты через Березину, отрезав Жене дорогу к жизни…
      А потом в город вошли солдаты Вермахта, а следом за ними айнзацгруппы, которые стали ходить по дворам, по домам, по улицам и выискивать коммунистов, лиц еврейской национальности и цыган. Им помогали местные полицаи. К сожалению, среди жителей Бобруйска оказались предатели, которые пошли в услужение к гитлеровцам.
      Соседка Клебановых и выдала Женю солдатам из айнзацгруппы.
      Женя шла по улицам родного Бобруйска с высоко поднятой головой. В голове звучал голос Катерины из пьесы Островского «Гроза»:
      - От чего люди не летают, как птицы…
      А потом, неожиданно для своих конвоиров, она громко проговорила:
      - От чего я не умею летать, как птицы? Я бы взлетела быстрым ястребком…
      Договорить она не успела – перед ней открылись ворота… Бобруйского гетто. Последовал удар прикладом в спину, и Женя оказалась внутри гетто. И начался ад…
      В ночь с 6 на 7 ноября 1941 года Женя, стройная девушка с карими глазами, шла среди узников гетто в деревню Каменка. Лил холодный ноябрьский дождь, а впереди были последние 9 километров жизни, которые и которая закончились во рву.
      Люди, эту дорогу с улицы Бахарова (бывшая Шоссейная), где размещалось гетто, до деревни Каменка, назвали «Дорога смерти».
      За те два дня этот ров заполнили тела 10 тысяч изможденных женщин, стариков, детей, среди которых была и Женя…
      Я сегодня спрашиваю себя, как представить это в уме, а тем более прочувствовать тот ужас, который испытывали люди, шагая по этой дороге? Ведь они знали, что их ведут убивать…
      Не могу. Не могу, даже закрыв глаза.
      Увы, всё, что осталось после Жени, только маленькая янтарная авторучка «Parker».
      А вот фотография… Фотографии не осталось ни одной.
      Но я уверен, что её чистая и светлая душа взмыла в небо птицей и кружит над Землёй.
      Прошли годы. Окончилась самая страшная война. И в Белоруссии, в её сердце, в городе Минске, родилась девочка, которой дали имя Евгения.
      Мне сложно судить, но, наверное, душа Жени Клебановой поселилась в новорожденной Жене.
      Иначе, как объяснить, что свою жизнь Женька посвятила детям, о которых мечтала Геня, и искусству, создав театр детской песни «Саманта», с которым она объехала полмира, говоря в своих детской опере, мьюзиклах и песнях о мире, дружбе, любви и вере в добро.
      Вот и обрела Женя-Геня Клебанова свою вторую жизнь, которая, я уверен, будет продолжаться и продолжаться.
      Мира и счастья тебе и твоим детям, Женька!
     
Придите с миром,
      Ангелы мира, Ангелы Всевышнего…