05. Город, где никогда не светит солнце

Место уволившегося сторожа Жанно Клемана почти сразу занял его старший брат Жильбер, он тоже долгое время не мог найти работу.

Суровый и рассудочный мужчина, он проигнорировал предупреждения брата, лишь посоветовал парню не смотреть на ночь всякую мистику и ужасы, и да, меньше увлекаться выпивкой, не доведет до добра...

Через несколько дней Анри Сан-Совер вызвал к себе в кабинет всех сотрудников, кто видел злосчастную пленку и жёстко предупредил:

- Этот проект слишком дорого обошелся нашей семье, и я не позволю отвадить от заведения массу выгодных клиентов всякими страшными историями и истероидными выходками.

Кто так чувствителен, что не может больше здесь оставаться, тот вправе уволиться. Я... четко изъясняюсь? И да... пленки больше нет...

И ради общего блага и спокойствия, не пытайтесь создать вокруг моего клуба «черную легенду»... хотя бы уже потому, что звучит всё это, как бред психически неустойчивых либо злоупотребляющих чем-то людей...

И мне и вам нужно дальше жить и работать... репутация старшего брата, даже покойного, для меня не пустой звук... Все меня правильно поняли? Можете быть свободны, расходитесь по рабочим местам!

Работникам клуба ничего, впрочем, и не оставалось, как согласиться с новым начальником.

Ну, что же. Король умер, да здравствует король! Не один Сан-Совер, так другой. Жизнь и серые рабочие будни продолжаются... А плёнка... брр... бред возбужденной фантазии, стоит об этом забыть...

.... ..... ....
Одна Беатрис отчетливо ощущала, что чёрная жуть никуда не исчезла, а лишь затаилась в каждом углу, окутав собой и заразив постепенно все здание, все три яруса, от кабинета начальника на самом верху до отдаленных подсобных помещений.

Разлилась в воздухе как невидимый, но ядовитый газ.

Второй после сторожа Жанно сдалась и уволилась уборщица Мадлен Камю, на грани того, чтобы написать заявление об увольнении и подруга Беатрис из бухгалтерии Алина Карфадек.

Обе, не сговариваясь, рассказали примерно одно и то же. На среднем ярусе после захода солнца работать, особенно в одиночестве стало невозможно.
Терпение Мадлен иссякло, когда буквально за ее спиной постоянно слышались тихие шаги и едва слышные вздохи, то оказывалось открытым запертое окно, то приоткрывалась запертая лестница на запасной выход.

Алина иногда видела свет и слышала шаги в кабинете Сан-Совера, притом, что новый шеф недавно ушел домой, выключив свет и заперев дверь в ее присутствии.

Наутро, открыв дверь в свой кабинет, Анри Сан-Совер в первые минуты сам был растерян и поражен, увидев разложенными на столе документы, которые он сам вечером аккуратно убрал в сейф...

Но, конечно, он тут же строго потребовал от мадемуазель Карфадек молчания, в качестве версии, сказал, что возможно это он сам после смерти брата стал рассеянным, но ведь это можно по-человечески понять...

.... ..... ....
Зачем Беатрис попросила подругу «подежурить» вечером на втором ярусе?! Алина смерила ее диковатым взглядом и пожала плечами:

- Тебе что, острых ощущений не хватает? Пожалуйста... только не пожалей... и не говори, что я не предупреждала...

Мадемуазель Ассанж закрыла за собой тяжелую металлическую дверь и оказалась одна в узком длинном коридоре, по сторонам которого располагались запертые после рабочего дня кабинеты, в том числе и кабинет начальника.

Стены были отделаны также хорошими копиями майясских фресок и изображениями древних богов.

Вот группа бронзово-смуглых воинов с длинными копьями, один из них с ножом в правой руке, держит за волосы стоящего на коленях беззащитного пленника... Похоже на фреску со стен дворца в городе Бонампак на юге Мексики, недавно была передача по TV.

С противоположной стены вслед девушке таинственно и зловеще сверкает рубиновыми глазами Пернатый Змей – Кетсалькоатль...при движении даже возникает иллюзия, что он летит за ней...

Алина на время оставила ей незапертыми два кабинета, свой и секретарский.

Беатрис включила везде свет, села за стол за компьютер в кабинете секретарши Луизы и стала создавать «иллюзию бурной деятельности». Нервно и с внутренним трепетом наблюдала за всем вокруг, скосив глаз то в одну сторону, то в другую...

С деловым видом перекладывала папки, что-то «изучала», на самом деле чутко и болезненно прислушивалась ко всему вокруг...

За окном стемнело. Из-за запертой двери еще слышались голоса, ресторан второго яруса еще не был закрыт, не все люди еще разошлись....

И тут из кабинета бухгалтерии раздался характерный звук, об этом рассказывала Алина, с полок падали книги. Сердце девушки больно стукнуло. Взяв себя в руки, она пошла на шум.

Действительно, аккуратно выставленные на полке книги съехали как карточный домик, а некоторые другие упали на пол...

Беатрис подняла их и аккуратно поставила обратно в прежнем порядке. Демонстративно села за стол на место секретарши, делая вид, что ищет нужные документы, с затаенным страхом наблюдала за положением книг.

Но они стояли спокойно, устойчиво и аккуратно, одна к одной, не шелохнувшись.

Минут через десять-пятнадцать девушка поднялась и вышла из кабинета секретарши, не успев дойти до кабинета бухгалтерии, за спиной, услышала характерный звук, книги снова не желали стоять спокойно...

И тут, не узнавая собственный голос, ставший от страха и нервного напряжения хриплым, она произнесла громко, на весь коридор:

- Жюстен Мари Сан Совер, я знаю, что это вы! Вам что-нибудь нужно? Я могу помочь?

Ответом ей была тишина. Но не мирная, а зловещая.

.... ...... ......
Справедливо говорят «мой дом – моя крепость». Беатрис любила уют своей маленькой и бедно обставленной квартиры.

Старенький компьютер и погружение в яркий виртуальный мир, общение в соц.сетях приносили облегчение и чувство спасения от засасывающей трясины болезненного личного одиночества...

Отношения с молодыми людьми отчего-то не складывались, хотя Беатрис было всего двадцать три года, не красотка, но стройная и миловидная, ей вряд ли приходилось стыдиться своей внешности.

А что касается интеллекта, то она не раз замечала еще со старших классов школы, что как раз умственно ограниченные, но патриархально «женственные» девушки и не имеют проблем с кавалерами и замужеством...

Едва пройдя в единственную комнату, Беатрис вдруг интуитивно почувствовала впервые, что ее родная «крепость» где-то получила пробоину и в неё ядовитой струей хлещет темная энергия.

С порога захотелось бросить рабочую сумку и уйти на улицу в темноту... но куда, к кому?! Кто и где ее ждет в такое позднее время?! У одноклассниц своя налаженная жизнь, мужья, ребенок, лучшие подруги давно разъехались кто куда...

Квартира встретила ее холодно.

Стайка веселых статуэток на полке неодобрительно и даже зло сверкала золотистыми глазками. Шланг пылесоса недобро изогнул спину, как зверь, затаившийся в углу и готовый к броску...

Обстановка в собственной квартире вдруг до ужаса напомнила Беатрис то, что она испытала в ночном клубе. Ощущение опасности накрыло пространство, как удушающий газ.

В каждом предмете, родном и привычном, словно затаилось неведомое зло, каждая невинная с виду вещь будто обрела жизнь, таинственную и враждебную человеку.

Коллекция статуэток замерла в зловещем напряжении, глаза мужчины во фраке с копии старинного портрета Гейнсборо конца восемнадцатого века неотступно преследовали девушку...

Стоп. Так недалеко и до приема антидепрессантов и до палаты номер шесть.

Мадемуазель Ассанж большим усилием взяла себя в руки. Не накручивай себя, хоть дома расслабься и забудь о том, что происходит в стенах клуба.

Итог? Надо принять душ, расслабиться, поставить приятную музыку и... просто лечь спать.

.... .... .....
Беатрис набрала в ванную воды и села, когда вдруг неожиданно погас свет.

Девушка от сильного испуга быстро поднялась на колени, расплескивая воду, и тут же услышала, как сзади по стене тихо зашуршало.

Сверху со стойки резко сорвался душ, но вместо того, чтобы рухнуть в воду рядом с ней, гибкое металлическое тело шланга-змеи жёстко обвилось вокруг шеи Беатрис, сжимаясь с каждой секундой всё туже.

Девушка захрипела, отчаянно пытаясь оторвать от себя взбесившуюся вещь или кого-то, кто её держит, но ладонь лишь ударила по покрытой сайдингом стене позади неё. Душ никто не держал.

В голове Беатрис раздался внутренний голос, но не её собственный, а чужой, мужской низкий, перебивая, ее и так парализованные ужасом мысли он зло хрипел:

- Что, догадалась?! Если кому обо мне расскажешь, ты сдохнешь! Слышишь меня, сдохнешь!»

Через минуту шланг-змея обмяк и тяжело упал в воду рядом с ней. И тут же включился свет.

После исчезновения темного непрошенного гостя атмосфера квартиры словно оттаяла, и устыдившись своего бездействия подобрела к хозяйке.

Стайка статуэток стыдливо и неловко блестела золотистыми глазками, шланг как кошачий хвост свернулся вокруг тела пылесоса и не высовывал голову.

Беатрис рухнула на диван, не раздеваясь, и погрузилась в полуобморочный тяжелый сон.