…И в памяти тотчас же всплывает мой единственный и неповторимый Учитель — именно так, только с большой буквы — Владимир Николаевич Долматов, журналист от Бога; человек с весьма сложным характером, из-за чего имел не менее тяжелую судьбу.
Вот лишь несколько коротеньких штришков.
В 1942-м, будучи подростком, не пройдя полного курса средней школы, сбежал на фронт, где прибился к одной из воинских частей, где стал орденоносцем и членом КПСС, а в 1945-м, пропахнув порохом и обожженный пламенем сражений, вернулся в родимые места своего детства — город Верхняя Тура, что на Среднем Урале.
По прошествии четырех лет Владимир Николаевич, будучи всё еще юношей, оказывается в местной газете «Кушвинский рабочий»: сначала рядовым литсотрудником, а потом и главным редактором. В горкоме КПСС рассудили: недавний фронтовик, ставший коммунистом между боями, окажется столь же отважным бойцом на идеологическом фронте. Вскоре поняли, что допустили промашку: Долматов стал, в самом деле, «отважным бойцом», но не в том смысле, какой изначально закладывала партия: прямолинейным и едким на язычок, с острейшим, буквально приравненным к фронтовому штыку, пером. Убрали парня с партийной должности.
Но не смогли лишить любимого занятия — журналистики.
Повстречал на своем пути Долматова в начале лета 1959-го. Повстречал благодаря случаю или Провидению; как итог, в газете появилась первая в моей жизни заметка, причем, изначально довольно неграмотная, но зато чрезвычайно едкая. Потом будет вторая, десятая, сотая и так далее…
Изрядно-таки повозился с моими опусами Владимир Николаевич. Своим терпением изумлял. Нет, он не сюсюкал, говорил о промахах открыто и прямо в глаза; правил, в отличие от многих его коллег, каждую заметку осторожно, стараясь сохранить мои особенности письма, стиль и характер.
Пройдет всего-навсего каких-то четыре года и Долматов даст официальную рекомендацию для вступления в члены Союза журналистов СССР, сопроводив, правда, это действие укором: похвально, дескать, что расширяешь творческие горизонты и стараешься публиковаться в областных и центральных газетах, но и о нас, сирых и убогих, не забывай; что путевку в творческую жизнь тебе дали не там, а здесь, внизу, на грешной нашей земле.
Не забыл и не забуду этого наставления!
За долгие годы учителей у меня было много, в том числе специальный корреспондент газеты «Правда» Евгений Спехов, собственный корреспондент газеты «Известия» Виктор Бирюков, специальный корреспондент сатирического журнала «Крокодил», ныне писатель с мировым именем Руслан Киреев, специальный корреспондент областной газеты «Уральский рабочий» Владимир Денисов, автор двух десятков приключенческих романов Станислав Гагарин…
Да, много! Но тот, которого ученик по-прежнему пишет с большой буквы, единственный и это ОН — Владимир Николаевич Долматов, храбрый фронтовик и блестящий и к тому же боевой газетчик. Именно блестящий газетчик и в этом нет никакого преувеличения. Несмотря на отсутствие аттестата о среднем образовании, давал сто очков вперед всем другим сотрудникам редакции городской газеты, имевшим за плечами престижный факультет журналистики Уральского госуниверситета.
Владимир Николаевич уже был прикован к постели, когда я в последний раз слышал его голос. Несмотря на многочисленные немощи, голос в телефонной трубке звучал бодро, и, конечно же, не преминул добродушно поиронизировать.
— Что, парень, — разумеется, я был давно уже не в том возрасте, — продолжаешь штурмовать высоты уральской публицистики?.. Ну-ну… Наслышан… Это ничего, что по-простецки, не на «вы»? Уж прости, Христа ради, заштатного провинциала.
Буквально через неделю моего Учителя не стало…
… Плох тот ученик, который по уровню мастерства не смог превзойти своего Учителя.
Если судить с формальной позиции, то, откинув скромность, беру на себя смелость сказать: да, мне посчастливилось превзойти. Доказательства? Их немало. Например, получил (заочно, конечно) весьма престижное высшее образование; стартовал с рабочего корреспондента, не миновал ни одной ступеньки в редакциях районных газет и дорос до главного редактора крупного межрегионального издания; победитель многих творческих конкурсов, удостоен ряда государственных и творческих наград; наконец, стал автором тридцати изданных книг.
Перечисляя всё это, поймал себя на мысли: а был бы доволен мною Учитель? Пожалуй, да. Но я уверен, что и тут не обошлось бы без его природной ироничности.
— Забронзовел ты, парень, забронзовел, — хмыкнув, заметил бы Владимир Николаевич. — Вот уже и памятник себе воздвиг нерукотворный…
Принято считать: плох тот ученик, который по уровню мастерства не смог превзойти своего Учителя.
Так ли на самом деле? Определенно сказать не могу.
Однако… Что говорят мой личный опыт и довольно долгая жизнь?
Светлая память ему.