Эпизоды из моего детства. Россошь

  В годы моего раннего детства жили мы в самом центре г.Россошь, Воронежской области, буквально рядом с центральным городским рынком. Двор нашего дома отделяли от него, входящего в главный торговый квартал города, каких-то метров сто пятьдесят, максимум двести.
С одной стороны наш одноэтажный дом, состоявший из семи небольших квартир и общего двора, примыкал к городской типографии. С другого же его края находилось какое-то двухэтажное ателье, и пожарная часть прямо за ним.
  Напротив главного входа в наш двор был построен магазин культтоваров, с тыльной стороны которого располагался один из городских парков.
Вдоль парка тянулись несколько небольших магазинов. В самом парке имелось кафе с большой открытой верандой, городская библиотека, и небольшое количество бесплатных аттракционов; в том числе качели-лодочки для взрослых, а также  безмоторная детская площадка карусель, человек на восемь, разгонять которую, каждые три или пять минут, катающимся ребятам приходилось вручную.
  В своём удалённом от нашего дома окончании, парк граничил с главной городской площадью увенчанной памятником-стеллой, городским автовокзалом и церковью с колокольней. Сразу же за этой площадью располагался ещё один парк, примыкавший к главному городскому стадиону. 
  Свернув вправо от площади, рядом со зданием небольшой аптеки, по улице спускавшейся с некоторым уклоном, и пройдя мимо дома культуры и вдоль ещё одного (третьего) главного городского парка, пешеходы оказывались перед восьмилетней школой №1 (в которой и мне довелось учиться). К школе примыкал центральный городской кинотеатр с огромным двором и дополнительным открытым летним залом... 
  В конце этого же квартала, на противоположной стороне улицы, находился маслозавод куда машины без устали везли горы семечек подсолнуха и другого сельхозсырья.
  Иногда нам с ребятами удавалось выпросить там, у чьих-то знакомых или родственников, по нескольку больших кусков свежеотжатой из подсолнечных семечек макухи, которую затем все мы долго грызли, с нескрываемым удовольствием!

  У меня сохранились в памяти кое-какие отдельные отрывочные воспоминания из той поры.
Даже несмотря на то, что жилось в те годы вообщем-то нелегко, большая часть из уцелевших до сих пор - согревают меня своим теплом, придают жизненных сил; хотя и были они по своему характеру достаточно разными.
  Хорошо помню например , что в последние годы хрущёвского правления нашей страной, приходя ребёнком в хлебный магазин видел я в нём, одни лишь - совершенно пустые полки предназначенные для хлеба; и то вспоминается, как с увлечением разглядывал лежавшие на его же окнах-витринах продолговатые синие книжные закладки с портретами широко улыбающихся мне оттуда первых космонавтов: Гагарина, Титова, Николаева, Поповича, Быковского, Терешковой...

  Помню, как в четыре года записали меня именно в ту находящуюся в парке библиотеку, куда я буквально со следующего раза пошёл уже сам.
  И то, как довелось мне однажды, совсем ещё маленькому ребёнку, в один из осенних вечеров прийти стричься в городскую парикмахерскую, где я отчего-то постеснялся сразу же занять очередь.
  А сильнее всего, наверное, запомнился мне тот случай, когда я лет в пять вероятно, нёс из магазина бидончик с молоком, споткнулся с ним  случайно и упал на тротуаре. Молоко разлилось, и я стоял и горько плакал... Какой-то, совсем молодой мужчина, проходивший мимо меня вместе со своим ребёнком, остановился рядом, чтобы утешить совершенно незнакомого ему плачущего малыша; а потом привёл меня за руку в молочный магазин, находившийся совсем рядом. И поскольку я, растерявшийся и зарёванный, совершенно не помнил, сколько у меня перед тем было денег и какое количество молока, только что покупал, то он за свой счёт налил мне его столько, сколько поместилось в бидончик... 
  Спасибо тебе, добрый человек!..

  Именно в родном городе я научился бегать и ходить на лыжах, кататься на прикрученных к валенкам коньках, играть в футбол и другие ребячьи игры, лихо ездить под рамой на купленном мне по случаю взрослом велосипеде.
  На моих ладонях и ногах до сегодняшних дней сохранились шрамы, полученные тогда ещё, в школьном дворе.
А вот правая рука, впервые сломанная в те же годы, давно уже совершенно перестала реагировать на погоду, напрочь позабыв об охватывавшей её когда-то, в связи с травмой, гипсовой повязке. 

  Запомнились мне и некоторые забавные случаи.
Два из них связаны с городским рынком. Как-то раз увязался я дошкольник, с мамой на базар. А там встретился ей кто-то из коллег учителей.
Спросил, умею ли я читать. Что я ему тут же, на крупных вывесках окружающих нас магазинов и продемонстрировал. И всё было хорошо, пока не дошла очередь до слова "Павильон".  О мягком знаке и его прочтении, никакого представления у меня тогда ещё не было. Но, хотя слово "павилон" взрослые забраковали, они - тем не менее настаивали, чтобы я сам догадался, что же написано на вывеске.
  Должен сказать, особо долго мучиться я не стал, выдав им, почти сразу же: "повидло"!..  Посмеялись, от души!
  Второе "рыночное" воспоминание связано с тем, что иногда я трёхлеткой, скорее всего, ходил на базар вместе со своим двоюродным братом, который был старше меня на одиннадцать лет.
  В то время, посреди рынка стоял застеклённый стенд, на котором ежедневно вывешивали свежие газеты.
  Брат читал мне, не знавшему тогда ещё азбуки, вслух - небольшие заметки из них. А я, обладавший отличной памятью, дословно всё запоминал.
Спустя минут десять - пятнадцать, когда у стенда с газетами оказывались уже совсем другие люди, мы с братом опять подходили туда и брат, на спор с кем-нибудь, просил меня прочесть ему, что либо - на моё усмотрение. 
  Привстав на цыпочки, усердно водя глазами и пальцем по заметке, я с неизменным успехом "читал" вслух, всё ранее услышанное от него здесь же.
  Народ в наших краях жил простой и доверчивый, поэтому окружающие нас граждане неизменно оказывались буквально поражены этим!..

  Отрывочно я помню себя, по крайней мере в одном случае, даже в ясельном возрасте.
Зато, гораздо больше эпизодов сохранились от детского сада, в группы которого мне приходилось ходить.
Помню например, как каждому из нас давали ежедневно во время обеда ломтики варёной свёклы. Есть её никто не желал, но воспитательницы всякий раз бессовестно убеждали детей, что именно сейчас, в этот самый раз - нам положили шоколад. И стоило лишь попробовать эту свёклу, как заставляли съедать всё полностью.  
  Почему-то, из нарезанного для каждого стола рассчитанного на четырёх человек, и лежащего на тарелке ржаного хлеба, наибольшим приоритетом пользовались горбушки. Завладеть ими мечтал каждый из детей. Но стоило кому-то первому схватить разом несколько из них, как его спутники по столу начинали жаловаться, что:  "он всё облапал!", и отказываться брать себе такой хлеб.
Одновременно с этим, среди нас считалось чем-то совершенно естественным - втроём, а иногда даже вчетвером - по очереди отгрызать куски с понравившегося общего яблока.
  Отлично помню, как в садике, на спор я ломал своими зубами грецкие орехи; или то, как читали нам  воспитательницы печатавшуюся тогда в газете "Пионерская правда" повесть Волкова "Волшебник изумрудного города", а позднее там же, и какую-то фантастическую повесть о советском разведчике обладавшем невероятной способностью летать по своему желанию прямо над головами его врагов...
  
  А вот ещё один момент совершенно исчез из моей памяти. Брат уверяет, что когда все мы гуляли по городу, то мне ничего не стоило из упрямства заставить вернуться всех взрослых на предыдущий, уже пройденный нами квартал, чтобы я смог подобрать там какого-либо понравившегося мне жука или даже камешек...

  Также помню, что будучи маленьким, мне удавалось порой прятаться от взрослых в собачьей будке немецкой овчарки наших ближайших родственников.
  А однажды, гуляя самостоятельно, я вообще - проследив из-за угла трансформаторного помещения, что бабушка пошла искать меня в другую сторону от дома, спокойно укатил на своём трёхколёсном велосипеде за пару километров от него, и около двух часов весело катался около деревенской речки, пока кто-то не подсказал старшим, куда я делся и они не прибежали за мной.

  Став значительно постарше, уже школьником я полюбил играть с собаками; причём часто даже ходил во дворы к знакомым, державшим их, поскольку своей собаки у нас не было.
  Однажды мамины знакомые, жившие в частном доме, находившемся в нескольких кварталах от нас, и встретившиеся в городе рассказали, что совсем недавно они завели себе отличную дворовую собаку, но предупредили меня, что она сидит на цепи, потому что очень недоверчивая и злая.
  Буквально на следующий же день я помчался к ним.
  Правда, у себя дома их не оказалось, но открыть калитку это мне никак не помешало.
Молодой, полный сил и здоровья красавец пёс, тут же начал рычать и одновременно изо всех сил рваться в мою сторону!
Пожурив его за это, присел я почти рядом, но так, чтобы он чуть-чуть не смог меня достать и начал потихоньку с ним разговаривать.
 Вскоре пёс совершенно успокоился, даже прилёг.
 И хотя, несколько раз он ещё порыкивал на меня, однако, уходя - я сумел всё же, спокойно погладить его по голове.
Рассказывать дома об этом я разумеется не стал.
А спустя несколько дней, встретив на рынке хозяев собаки сам напросился к ним в гости.
  Впуская меня во двор они ещё раз предупредили о том, что собака злобная и легко может укусить постороннего человека.
Как же знакомые оказались поражены, когда я тут же не обращая внимание на это предупреждение смело подошёл к их псу, завилявшему хвостом,  и начал гладить его абсолютно свободно играя с ним...