Сложится!

  - Удиви меня! Удиви меня простотой, матушка природа, а уж заумностями мы  и сами удивлять можем. Да-с! 

Дмитрий Иванович вздохнул, подкрутил фитиль у лампы и в который раз переставил на столе  карточки  с символами химических элементов и их основными свойствами.
Со стороны это было похоже на раскладывание загадочного пасьянса, правила которого известны лишь ему одному. Но в том-то всё и дело, что правила никак не выкристаллизовывались.  Шестьдесят три элемента упорно не хотели выстраиваться в систему. Казалось, вот-вот получится, однако, “пасьянс” не складывался, в сотый раз не складывался.

      - Да-с! Дёберейнер не смог и Александр Эмиль де Шанкуртуа тоже. Надо же придумать: элементы вдоль винтовой линии располагать. "Земной спиралью" называет. Во как! Однако, подробнее узнать не мешало бы - в спиралях что-то есть.

Профессор привычным движением попытался привести непокорную бороду в порядок.


  -  Это ещё что, вот Ньюлендс вовсе "закон октав" сочинил. Всё в семь нот втиснуть пытается.  Не получается. Нет, господа, проще надобно, проще. Со своей музыкой в симфонию Высших Сфер вторгаться негоже. Природа насилия не терпит.


В дверь постучали и, не дождавшись ответа,  её  легонечко отворили.

    -  Дмитрий, душа моя, засиделся ты сегодня. С утра в затворниках. Пора бы уж ко сну.

Учёный нехотя отодвинулся от стола, собрал карточки в стопку и аккуратно сложил их в коробку для визиток.

    - Пожалуй, ты права: сегодня вряд ли что путного выйдет. Чайку бы мне крепенького.

    -На сон грядущий?  Хорошо ли это? И вот с лампой керосиновой  всё сидишь в кабинете – это с твоим-то зрением. Дурно всё это. Весь дом в электричестве. Надо бы  и тебе…

    - Оставь!  Ну, сколько можно? Я же просил.

Дмитрий Иванович встал, загасил лампу  и  устало прошёл в столовую.

      - А чайку горяченького с яблочками я всё же выпью. Яблочная кожурка от кашля  замечательно помогает – это мне ещё в гимназии говорили…

  Ещё раз тяжело вздохнул, размял пальцы, будто они озябли.

    - Знаешь, я ведь, почитай, двадцать лет пытаюсь кирпичики мироздания сложить в систему. Не мог Господь без системы творить, да-с.    Будь добра, Физа, распорядись, чтобы самовар подшумели.

    Прислуга в просторной столовой накрыла скромный стол. Муж и жена сидели друг против друга и молча чаевничали, каждый думал о своем. Супруга  попыталась было заговорить об Оленьке – их малышке, но  по рассеянному взгляду мужа поняла, что семейной беседы в этот раз не получится.  Затем, обменявшись привычными фразами, они пошли спать в разные комнаты.

Феозва  Никитична долго не могла сомкнуть глаз.

  -  Когда они перестали понимать друг друга? Отчего так случается, что близкие люди, клявшиеся в вечной любви, становятся чужими? А как славно было в Боблове! Прогулки по лесу, ботанические опыты…

Воспоминания вереницей всплывали и так ярко, так детально, но тут же таяли.

    -  А ведь предупреждали: он моложе тебя, натура увлекающаяся, вспыльчивая. Трудно тебе будет. Так и есть.  О кирпичиках мироздания думает. Мне бы его заботы. Вот флигелек в имении пристроить надо бы. Сколько кирпичиков понадобится, а леса, железа? Дочка  кроха ещё и сынок Володя мал, внимания требуют.  Обновки к весне нужны.  Всё - всё на моих плечах. Хорошо ещё квартира на казенный счет.

  Женщина тяжело вдохнула, поправила чепец, перекрестилась  и стала шептать молитву: “Царю Небесный, Утешителю, Душе истины”...

Откуда-то    донёсся шорох.

    - Уж не Оленька ли проснулась? Нет, плача нет. Слава Богу! Это, пожалуй, из спальни Дмитрия. Говорила, не надо чай пить. Не слушает, всё по-своему делает. Может оттого и полюбила? Бог даст, сложится ещё...

Женщина опять перекрестилась и заново начала читать молитву.


    На завтрак, как обычно за столом  собрались все домочадцы, каждый на своём месте, пустовало лишь место главы семейства. Впрочем, скоро вышел и он, сухо поздоровался и сразу пододвинул к себе чайную пару – это был нехороший признак. Супруга молча налила чаю.

    -  Во сне мне привиделась  аккуратная таблица, все клеточки которой были заполнены символами химических элементов, и в этом была строгая закономерность. 

Дмитрий Иванович произнёс это очень тихо, ни к кому не обращаясь, ни на кого не глядя.
 
    -  Так явственно приснилась, что я даже проснулся  и основные моменты тут же зарисовал.  Утром сразу в кабинет. И что же?

  Профессор повысил голос и обвёл всех строгим взглядом.

    - Рассыпалось всё! Поделом! Разве можно снам доверяться? Чепуха приснилась. Пустые клетки надобно оставлять, но ведь природа не терпит пустоты. И  многие элементы переставлять, и даже  атомный вес  некоторых  менять весьма значительно требуется. Да – с!

В зале, мягко освещенной почти весенним солнцем, повисла напряженность.  Чтобы как-то разрядить обстановку, хозяйка улыбаясь произнесла:

    -  Дмитрий Иванович, друг мой, что же вы так растревожились? Ну, пустые теперь клетки,  а в другой раз, глядишь, и заполнятся. И переставляйте,  как вам надобно, меняйте что требуется – ваша же таблица. Зачем же так убиваться, душа моя?

    - Да как вы не понимаете? Это же нонсенс! Вы меня  просто поражаете, Феозва  Никитична.

  Профессор отодвинул чай и грозно посмотрел на супругу.

- Вот так взять  и, невзирая на авторитеты, свои правила устанавливать? Вы меня, матушка, удивляете, да – с!

  Но в ту же минуту ученый вскочил со стула, глаза его загорелись, правая рука что-то начертала в воздухе.

    - А ежели это закон природы, стало быть он предсказательную силу имеет! А раз так, значит будем править! Непременно будем!

Он энергично подошёл к жене, обнял её за плечи и с силой поцеловал  прямо в губы.


    -  Что с вами, Дмитрий? Вы меня пугаете. Какой пример подаёте? Mauvais exemple, mon ami*!


  -  Хороший пример! Замечательный пример, дорогая!


Дмитрий Иванович ещё раз поцеловал  раскрасневшуюся супругу, теперь значительно нежнее.
Все обомлели. Даже трёхлетний Володя, почувствовав в происходящем что-то необычное, в изумлении уставился на отца. Наступила полная тишина - самовар и тот перестал посвистывать.


    –  Вы меня удивляете. – прошептала Физа  и, закрыв глаза, нараспев протянула:

    –  Сложится!

    –  Да – с!  – отчеканил Дмитрий Иванович.



* Плохой пример, мой друг.