Аннабель. Глава 16

16.



Некоторое время я лежу на земле, ткнувшись лицом в ладони и не думаю ни о чём. Так легче, когда голова абсолютно пуста, потому что стоит вспомнить произошедшее, осознать своё настоящее и слёзы тотчас жгут глаза, почище раскалённого металла. Тогда в груди открывается адская дыра, которая готова сжечь меня полностью, погрузить в вечность, полную нескончаемых страданий.
Сколько времени прошло – не знаю, однако же, когда поднимаю мокрое, от слёз, лицо, то вижу, что щели в стенах перестали светиться жёлтым и в них поселилась синева ночи. Наступил вечер. Кусаю губы, глядя на закрытые двери сарая, а потом красная пелена полностью скрывает от меня весь мир, и я не понимаю, где нахожусь, что вокруг и кто я такая вообще.
Прихожу в себя от боли в руке и с удивлением гляжу на разбитую в кровь ладонь. Оказывается, я изо всех сил колотила в двери. Теперь из-за них доносится издевательский смех. Хохочут, насколько я понимаю, Жанна и Анна.
- Эй, Золушка! – весело кричит Анна. – Устрой там бал с крысами и мышами. Пусть они оценят, какой красивой тебя сделала матушка.
- Ты сейчас та-акая красавица, - вторит ей Жанна и обе громко хохочут. – Как раз подойдёшь для…Для принца!
Обе буквально давятся смехом, а стою, прижавшись спиной к дверям и беззвучно рыдаю. Принц... Как я покажусь Карлу в таком виде? Да стоит ему увидеть уродку с разбитым в кровь лицом, и он тотчас брезгливо отвернётся. Нет, лучше я умру, но милый принц не увидит меня в таком виде.
- А мы едем на бал! – хором выкрикивают мерзавки, и я слышу ржание лошадей и скрип колёс. Что-то ворчит Жак и ругается Матильда. – Маменька, она тут в двери колотит.
- Пусть колотит, - ворчит Матильда. – Пусть хоть голову расшибёт – может хоть немного ума наколотит. Ума и уважения к той, кто отдаёт ей все свои силы. Неблагодарная тварь. Всё, милые мои, едем, до бала уже не так много времени.
Щелчок кнута, стук копыт и удаляющийся скрип. Всё, уехали. В отчаянии я ещё несколько раз бью кулаком по дереву. Больно, но не так, как болит внутри. Отхожу и сажусь на пол. Кладу подбородок на согнутые в коленях ноги и охватываю их руками. Всё тело дрожит, точно от лютого холода.
Внезапно я слышу какой-то странный звук. Такое ощущение, будто под крышей сарая хлопает множество крыльев. Птицы? Но в вечером они обычно не летают. Да я и никогда не видела, чтобы они гнездились здесь. На чердаке нашего дома под крышей есть несколько гнёзд, а вот здесь их не было.
Поднимаю голову и пытаюсь вглядываться во мрак надо мной. Нет, ничего не видно, но крылья всё так же шелестят. Кроме этого звука я слышу ещё и тихое попискивание. И тут я понимаю, что это – летучие мыши. Иногда по вечерам, когда уже окончательно стемнеет, маленькие тварюшки устраивают в небе настоящие пляски. Матильда и её дочери до смерти боятся невинных созданий и называют их посланцами дьявола. А мне летучие мышки кажутся всего лишь забавными существами, не хуже и не лучше обычных птиц. Кто-то же должен летать в небе, после наступления темноты.
Внезапно из темноты под крышей вылетает какой-то предмет и падает на пол рядом со мной. В этот миг шелест крыльев на некоторое время усиливается и внезапно затихает, как если бы все летучие мышки покинули сарай.
Поднимаю упавшую вещь. Вот ведь странно: я держу в руках конверт из гладкой бумаги – откуда он здесь взялся? Ведь не летучие же мыши его принесли, в самом деле! И ещё большая странность: на конверте написано: «Моей любимой крестнице». Почерк очень красив: каждая буква – словно бриллиант, которым хочется любоваться.
Однако же, как я понимаю, главное находится внутри конверта. Задержав дыхание, осторожно открываю его и достаю сложенный лист бумаги. Поразительно: в сарае – почти полный мрак, однако же я могу различить всё, написанное на конверте и в послании внутри него. И то, что я читаю, наполняет моё измученное сердце радостью и надеждой на благополучный исход дела.
«Милая Аннабель,» - начинается письмо и по моим щекам вновь бегут слёзы. Но в этот раз — это слёзы облегчения и счастья. Вытерев их, я читаю дальше.
«Милая Аннабель. Я знаю, что произошло и в каком отчаянном положении ты находишься. Не печалься, ведь я на твоей стороне и в моих силах утолить все твои печали и исполнить все самые сокровенные желания. И это произойдёт именно сегодня. Но для того, чтобы это произошло, ты должна кое-что сделать. Как только двери твоей тюрьма окажутся открыты, немедленно отправляйся на королевское кладбище. Прибыв туда, заходи в королевский склеп. Возможно, некоторые враждебные силы попытаются нам помешать. Берегись волков, которых пошлют эти силы. И ещё, враги даже могут принять облик человека очень близкого и дорогого тебе. Не слушай его, иди внутрь склепа и всё будет хорошо. Я тебе обещаю. Любящая тебя, крёстная фея».
Прижимаю письмо к груди и закрываю глаза. Да, да! Впервые, после смерти папы появился кто-то, кто хочет мне помочь. Кто-то, кто заступится за меня. Уже одно это заставляет меня быть счастливой. Это, а ещё надежда на то, что сегодня я всё же увижу Карла и попаду на бал.
Поднимаюсь на ноги, ощущая, как болят ушибленные места, а перед глазами то и дело пролетают огненные искорки. Это – не страшно, это не помешает мне добраться до нужного места. Вот только…почему оно такое странное? Нет, я часто бываю на кладбище и не боюсь, как некоторые, соседства мёртвых, но почему крёстная приглашает меня именно в склеп? А впрочем, что я знаю о привычках фей – настоящих фей, а не тех, о каких рассказывают сказки детям? Быть может, эти волшебные создания обитают именно на кладбищах?
Делаю шаг и вдруг слышу, как скрипят двери сарая. Потом они начинают трястись, точно кто-то пытается ворваться внутрь. Возможно, прежде я испугалась бы подобного, тем более что вокруг царит почти полный мрак, а я одна-одинёшенька. Но сейчас я точно знаю, что это старается моя крёстная и с нетерпением ожидаю выхода на волю.
И вот это происходит: двери распахиваются и мне кажется, что я вижу тёмный силуэт быстро ускользающий прочь. Что странное и знакомое видится в этом силуэте. Что-то, от чего на мгновение становится как-то зябко и неуютно. Но отбрасываю тревоги прочь: я – на свободе и это сейчас главное!
Теперь мне требуется добраться до кладбища. В былые времена это не вызвало бы даже тени тревоги, но сейчас, после предупреждения крёстной, я начинаю нервничать. Да и то, волки, которых могут послать неведомые недоброжелатели – это не шутка! Однако же, что это за враги и откуда они взялись? До сегодняшнего дня у меня не было недругов, если, конечно, не считать за таковых Матильду и её дочерей.
Надеюсь, что мне удастся проскользнуть до цели, незамеченной для непонятных преследователей. Надеюсь, но наученная горьким опытом, внимательно гляжу по сторонам, чтобы не пропустить момент появления, ког-то серого и злобного.
Луны сегодня нет и лишь звёзды бросают вниз слабый призрачный свет. Поле кажется бездонным тёмным водоёмом, а лес – угрюмой непроницаемой массой, от которой этой ночью буквально веет угрозой. И вообще, всё словно предвещает некое несчастье: ветер стих и стоит абсолютная мёртвая тишина.
Как на кладбище, куда я направляюсь.
Иду торопливым шагом, ощущая, как при каждом движении боль пронзает бок. Кажется, именно туда ударила ногой Матильда, когда затащила меня в сарай. От удара там вроде бы что-то хрустнуло, как будто сломалось и теперь мне больно даже вдыхать. Приходится останавливаться и некоторое время стоять, прижимая руку к больному месту.
Остановившись в очередной раз, я замечаю какое-то движение, на самой границе леса. Такое ощущение, будто мрак, окутавший своей паутиной деревья, сгустился и выбрался наружу. Если не ошибаюсь, то на дорогу выбираются не меньше десятка зловещих тёмных сгустка. Выбравшись на дорогу, они стоят неподвижно, медленно поворачивая вытянутые головы.
Я уже лежу на обочине, прижимаясь к земле и закусив губу, сдерживаю стон боли. Стоит хоть одному хищнику услышать или увидеть меня и всё будет кончено: с десятком волков мне не справится и в этот раз никто не придёт на помощь. Однако же, кто мог натравить на меня эту стаю? Неужели та самая загадочная незнакомка, которая играла с ними? Но кто она? И что ей от меня нужно?
Вопросы, на которые у меня нет ответов.
Теперь нужно как-то преодолеть эту преграду. Приподнимаю голову и прикрываясь ветками густого куста, наблюдаю за стаей. Хищники медленно разбредаются в разные стороны. Такое ощущение, будто они не ищут кого-то конкретного, а просто следят за местностью. Когда кто-то из волков смотрит в мою сторону, вижу, как светятся жёлтым их глаза. Это так всегда, или я вижу каких-то необычных волков? Только этого мне не хватало!
Три волка медленно проходят мимо и когда они оказываются совсем рядом, один из хищников останавливается и подняв морду, нюхает воздух. Сердце у меня падает в пятки, и я задерживаю дыхание так, что через некоторое время начинает темнеть в глазах. Понюхав воздух, волк некоторое время смотрит на куст, служащий мне укрытием. Эти мгновения растягиваются на целые годы и когда волк наконец-то идёт дальше, я ощущаю себя настоящей старухой.
Тем не менее, опасность миновала и осмотрев дорогу, я не вижу ни единого тёмного силуэта. Похоже, что хищники вернулись в лес. Это послужит мне уроком: больше никаких дорог.
Пригибаясь, иду дальше. В таком положении бок болит гораздо сильнее, но выбора нет: или идти прямо и попасть в пасть волку, или прятаться, испытывая страдание. Понятно, что я выбираю второе.
Дорога, которую я обычно проходила, даже не замечая расстояния, сегодня тянется бесконечно и мне начинает казаться, что я никогда не доберусь до места назначения. А если я не попаду к фее, то можно забыть о бале и встрече с Карлом. Нет! Я сделаю всё, чтобы увидеть любимого.
Ещё пару раз приходится ложиться на землю и пережидать, пока волки медленно пройдут мимо. На второй раз я не испытываю страха, а только злость от того, что мерзкие твари оттягивают момент встречи с крёстной. Будь у меня какое-то оружие, я бы непременно показала хищникам, что их место – на полу у камина, в виде лохматого коврика.
Когда я наконец-то вижу знакомые статуи плачущих ангелов, кажется, что прошла вся ночь и скоро наступит утро. Неужели я опоздала на бал? Ладно, ещё не всё потеряно и совсем скоро я…
Хочется ругаться, как это делают пьяные рыбаки, когда выясняют отношения возле трактира. Понятное дело, подобные слова не должны влетать изо рта порядочной девушки, но…
У входа на кладбище сидят два большущих волка. Они неподвижны, так что кажутся изваяниями, вроде тех, около которых сидят, но понятное дело, стоит подойти ближе и «статуи» тотчас оживут. Обидно, оказавшись так близко от цели встретить непреодолимое препятствие. Тем не менее, я не собираюсь сдаваться. Тот, кто послал хищников (да кто это может быть?), может и позаботился о том, чтобы закрыть вход, но он точно не знал об одном секрете, известном мне.
Стараясь не попадаться на глаза волкам, обхожу кладбищенскую ограду слева и некоторое время шагаю вдоль потрескавшейся белой стены. В темноте видно не очень хорошо, поэтому приходится касаться рукой холодной шершавой поверхности. Есть! Пальцы попадают в глубокую трещину, и я