Недавно был с женой в гостях у родственников и как-то там разговор зашёл о меховых шапках, шубах из песцов, норок, ондатр и других меховых братьев наших меньших. Вспомнился наш любимый Советский Союз, славившийся своими меховыми изделиями. Шёл весьма мирный разговор на меховую тему о том, какие с этим «мягким золотом» в Союзе были проблемы. Кто-то рассказывал, как он разводил нутрий, кто-то кроликов, а кто-то вспомнил про песцов. И тут один из мужиков в нашей компании вдруг нахмурился и с каким-то злом произнёс:
- Да меня этим песцам чуть не скормили!
Разговор о меховой индустрии Советского Союза моментально затих, и все присутствующие вопросительно уставились на него.
- Ну, Толян, расскажи, что у тебя такое случилось, что ты изменился так в лице? - попросили участвовавшие в разговоре мужики.
Толян вначале отнекивался, мол, вспоминать не то, что неприятно, а жутко. Но мужики всё-таки уговорили и Толян начал свой рассказ.
- Вы же помните, как во времена перестройки, при Горбачёве, всё стало в дефиците, особенно продукты питания, - начал своё повествование Толян, - ввели карточную систему, в магазинах – пустые полки. Получил я как-то свои талоны на водку. Простоял в магазине за получением двух бутылок водки в очереди около часа, сами помните те времена. А потом решил заглянуть к своим друзьям, семейной паре, с которыми дружил ещё по молодости. Жили они в посёлке «Дружба», который находился под Алма-Атой с западной стороны. Мой магазин, где я отоваривал талоны, находился на самой западной окраине города в микрорайонах, как раз недалеко от посёлка. Минут десять пешком и я у них дома. Посидели мы хорошо, я одну свою бутылку водки на стол выставил, Витёк из своих запасов достал. Короче, хорошо мы приняли. Однако я находился в здравом уме и твёрдо стоял на ногах. Дело было зимой, декабрь, кажется, на улице темно и время уже около десяти вечера. Засобирался я домой, пока ещё автобусы ходили. Вышел на центральную улицу посёлка и направился к остановке автобуса, да только автобус мне задними фонарями помигал и уехал. Я прикинул, что следующий автобус будет не раньше, чем через полчаса, а то и больше времени пройдёт. Решил пройти пешком до следующей дороги, по которой ходили автобусы другого маршрута. Километра два, надо было пройти. Думал, может такси поймаю, и пошёл по обочине центральной улицы посёлка. Машины проезжают, но никто не останавливается. Я уже без надежды иду, не оборачиваюсь на звуки подъезжающих сзади машин, благо до следующей остановки другого маршрута автобуса осталось совсем немного. Вдруг слышу, останавливается возле меня какая-то машина. Вначале даже в темноте не разобрал какая. Открывается окно с переднего пассажирского сидения и мужской голос произносит: «Садись, мужик, в машину, до остановки подвезём». Внутренний голос прошептал, что-то здесь не так. В машине уже сидят трое, с чего бы это такая доброта с подвозом до остановки? «Нет, - отвечаю, - благодарю, до остановки метров 200, как-нибудь доберусь. Спасибо, конечно, за предложение подвезти, да я собственно говоря, уже и пришёл». Так разговариваем, я иду по обочине, а машина рядом со мной медленно едет. «Садись, тебе говорю, - уже угрожающе прошептали из открытого окна, - чего ты по морозу топаешь один ночью, - ласково продолжил всё тот же голос». Я было шагнул к машине, для меня даже задняя дверка приоткрылась, и тут будто кто-то в ухо мне прокричал: «Беги и не оглядывайся!» Разворачиваюсь и ходу от дороги в сторону жилых домов. «Стой! Гад! Стой!» - раздался крик из машины. Этот крик не то, что хмель окончательно из головы выбил, а придал мне такое ускорение, что я, скорее всего, на стометровку мировой рекорд установил, и это при том, что был в зимней одежде! Бегу, а сам лихорадочно соображаю, куда бежать и где спрятаться. До жилых домов метров 50 ещё бежать. Если до подъездов жилых домов добегу, там в подъезде меня и кончат. Вряд ли кто из жильцов поспешит мне на помощь. Тут, как на грех, на моём пути мусорные баки стоят, штук пять-шесть. Я парочку баков опрокинул, как бы под ноги моим преследователям, а сам «рыбкой» нырнул гору бумаги и картона. Видимо кто-то мебель купил и весь этот обёрточный материал возле баков кучей пристроил. Лежу картонками и бумагой прикрытый, не шевелюсь. Слышу, подбегают двое и давай в мусорных баках шарить. «Блин, не пойму, куда мужик делся? – один из преследователей спрашивает другого, - видел же, что он сюда, к мусорным бакам бежал!» «Вон там, за опрокинутыми баками посмотри, может за ними спрятался!» «Да нет тут никого! Как сквозь землю провалился!» «А может и правда, сквозь землю провалился. Ты посмотри, там случайно открытого канализационного люка нет?» Слушаю я их разговор, а у самого зуб на зуб не попадает, и от страха, и от холода. «Нет тут никаких люков. Наверно, всё-таки, в какой-то подъезд успел забежать. А там, кто его знает, может к себе домой забежал, может ещё к кому. Не найдём мы его, да и шум поднимать не стоит. Всех переполошим, а дело не сделаем. Ладно пошли отсюда, что поделать, не поймали!» «Не поймали, не поймали, - проскрипел голос второго преследователя, - а чем я сегодня песцов кормить буду? Поймали бы этого мужика, глядишь дня на три кормёшки песцам бы хватило! В магазинах ничего не купишь, голяк, а песцов кормить надо, а то подохнут!» Слышу, подались они в сторону своей машины. Что-то там возле машины ещё немного поспорили и минут через пять укатили. А я лежу в куче картонок и бумаги, боюсь выбираться из-под мусора. Пролежал, наверно, ещё полчаса, задубел окончательно. Пока лежал ещё раз услышал знакомый звук работающего мотора. Машина остановилась, минут пять постояла напротив мусорных баков, и поехала вниз по центральной улице посёлка. Видимо доехали они до следующей дороги, где рейсовые автобусы ходят, развернулись и опять к мусорным бакам вернулись, посмотреть, не появился ли где-нибудь я. Но никого не обнаружив, подались ловить ещё какого-нибудь запоздалого путника. Вот так, я чуть не стал кормом для песцов. Конечно, я на следующий же день в местное отделение милиции заявился и рассказал всю историю, приключившуюся со мной вчерашним вечером. Вначале меня и слушать никто не захотел, тогда я попросил бумагу и написал заявление, где описал произошедшее событие. Заявление зарегистрировал, как положено и уехал. Через месяц меня вызвали по повестке в это отделение милиции. По всей видимости нормальный следователь попался, а может в том районе уже были случаи исчезновения людей. К моему заявлению отнеслись серьёзно. Выявили на окраине села ферму по разведению песцов. В те времена началось кооперативное движение. Вот и это был какой-то кооператив по разведению песцов, в котором состояло семь членов кооператива. Всех их арестовали. При обыске, за забором самодельной фермы на пустыре, нашли захоронение человеческих костей. При детальном исследовании выяснили, что кости принадлежали восьми разным людям. Через два года состоялся суд в Каскеленском районом народном суде. Что самое удивительное, меня в это самое время откомандировали в распоряжение этого народного суда, в качестве народного заседателя. Была такая практика в советские времена. От организаций командировали в районные народные суды народных заседателей. Обычно на месяц, с сохранением среднемесячной зарплаты по месту основной работы. Полагались даже кое-какие льготы таким народным заседателям. Помню, что мне выдали удостоверение, по которому я мог бесплатно пользоваться общественным транспортом при поездках на работу. Вот и в этот раз поехал на очередные судебные заседания, а меня уже там ждали, в качестве главного свидетеля обвинения. Повестку для явки в суд не присылали, поскольку на тот момент, я как бы числился работником районного суда. Накануне меня в суде предупредили, что завтра будет слушаться дело о пропаже людей, и я должен присутствовать на этом заседании. Думал, что меня назначат народным заседателем на слушанье этого дела, но нет, я должен был быть свидетелем. Уголовное дело слушалось несколько дней. Приговор суда был суровый. Четырёх мужчин, фигурантов дела, приговорили к смертной казни. В то время мораторий на смертную казнь ещё не был введён. Двух женщин, членов этого кооператива, приговорили к 12 и к 13 годам колонии строгого режима. Ещё одного мужчину, приговорили к пятнадцати годам колонии строгого режима, с отбыванием первых пяти лет в тюрьме. Вот такую жуткую историю мне пришлось пережить. С тех пор я ко всем меховым изделиям отношусь с опаской. Вдруг живые хозяева этих мехов были откормлены таким же жутким способом.
- Да, Толян, мы тебя понимает, - посочувствовали мужики за столом.
- С тех самых пор я больше не ношу меховых шапок и вообще никаких мехов, да и жене своей не позволяю. Вот, сейчас появились пуховые куртки, лёгкие и тёплые. Да и в таких куртках намного удобнее ходить, - закончил свой рассказ Толян.
28.01.2022 год
