Иван Рыжиков: «Нет, Бог меня зачем-то бережет»

«Какими они были, юные солдаты той Великой и страшной войны? Что чувствовали они, поднимаясь в атаку? Что значила для них каждая пядь родной земли? Как сумели они пронести через десятилетия фронтовую дружбу? Что помогло им выстоять и победить? И главное: похожи ли мы на них? Готовы ли с честью, если понадобится, выдержать такие испытания, если снова над Родиной нависнет беда?»…

«Он восклицает: «Мы Родину не продаем!», намекая нам на то, что сейчас некоторые высокопоставленные чиновники продают нашу Родину по частям»…

«…за строчками его стихов – сам автор, с его вечно мечущейся, небезразличной, причастной к любому факту бытия душой, с обостренным восприятием добра и зла, красоты и несовершенства мира»…

Это лишь короткие выдержки из аналитических работ, которые, вне школьной программы, написаны нынешними школьниками и гимназистами из Томилино. А посвящены они творчеству своего искренне уважаемого земляка поэта-фронтовика Ивана Васильевича Рыжикова.

- Иван Васильевич, так какими же были юные солдаты той страшной войны?

- Напрасно до сих пор говорят, что начало Второй мировой было для нас полной неожиданностью. Даже мы, тогдашние школьники, знали, кто готовит нападение на нашу страну. 17 июня 1941 года я сдал последний выпускной экзамен. Конечно, в те времена выпускные вечера были гораздо скромнее, чем сегодня. Да о чем говорить, если тогда мы ходили в школу в лаптях, которые, кстати, плели своими детскими руками…

22 июня 1941 года 18-летний Иван Рыжиков пришел в смоленский райвоенкомат. Пришел не один: все 23 мальчишки-одноклассники, выпускники 23-й смоленской школы, подали тогда заявления об отправке на фронт. Но первые повестки «с вещами» в те дни вручали отцам и старшим братьям вчерашних школьников.

54-летний Василий Павлович Рыжиков от природы не был наделен богатырским телосложением, но по молодости мог отстоять церковную службу на коленях, при этом крестясь двухпудовой гирей в правой руке. А еще он обладал «волчьим зрением»: за километр при луне мог разглядеть человека, метко стрелял, поэтому, как в Первую мировую войну, так и во Вторую, определено ему было быть снайпером.

Прощаясь с сыном перед отправкой на фронт, Василий Павлович сказал: «Ну, Иван, давай с тобой крепко обнимемся на прощанье: чую, больше нам не свидеться… Война будет очень тяжелой. Немца я знаю по Первой мировой: это очень сильный и коварный противник. Мать провожать не зови: не хочу ее слез…»

На фронт Василий Павлович отправился 4 июля 1941 года, а сын его Иван получил повестку ровно через неделю.

…Как в воду глядел Рыжиков-старший, прощаясь со своим сыном: в первые месяцы войны во время налета вражеской авиации погиб он в окопе на передовой под смоленской Рудней…

- Иван Васильевич, Вы участвовали в боях на Северо-Западном фронте, на Курской дуге, на Днепре, в Молдавии, Румынии, Польше, Болгарии, и вам, наверное, не раз приходилось слышать, как наши солдаты поднимаются в атаку с криком: «За Родину! За Сталина!» Это относительно второго вопроса томилинской молодежи: «Что чувствовали они, поднимаясь в атаку? Что значила для них каждая пядь Русской земли?»

- Что тогда была для нас Родина? Да, по учебникам истории и географии мы имели представление, насколько огромна наша страна. Но, по сути, для каждого нашего окопного солдата понятие «Родина» – это прежде всего село или деревня, отчий дом, где он родился и вырос, любимая березка у плетня, тихая речка или безымянный ручей с родниковой водой… Не было на войне такого, не припомню, чтобы наши атаки озвучивались бы какими-то дружными патриотическими возгласами.

- Говорят, что человек в свои первые пять лет жизни познает мир в таком объеме, который потом постигается на протяжении десятилетий, – продолжает Иван Васильевич. – В деревне я научился читать, писать, сочинять стихи, получил навыки в труде, пережил голод и нужду 32-го года, а в 1934-м, получив на Всесоюзной школьной олимпиаде Первую литературную премию радовался своему первому творческому успеху. Там, в своей деревушке, ощутил чувство Родины, и, где бы я потом ни жил, перекрыть эти детские впечатления не получается до сих пор…

В 1957 году я работал главным редактором на телевидении. Мои друзья по перу – известные писатели и поэты – как-то предложили: давай, мол, махнем в твою смоленскую Жерновку, отдохнем, порыбачим… Сказано – сделано. Где-то наняли бортовую машину, загрузили ее сеном, укомплектовались всем, что необходимо для отдыха на природе, и приехали в Жерновку… Ни одного знакомого по моему довоенному детству в Жерновке уже не было: посторонние люди, которых я не знаю и они меня тоже… Рано утром, когда мои друзья крепко спали на сеновале, я пошел посмотреть, что осталось от моей малой родины: ничего не осталось… Лучше бы я не возвращался в свою деревню… Нет того пригорка, с которого зимой я прыгал на лыжах прямо на заснеженный лед речки Теплухи. От этой речки, из которой все лето можно было пить кристально чистую воду, уже и ручейка не осталось: не речка, а слеза… Увиденное сильно потрясло меня, и тогда я написал стихотворение, которое позже вошло в мою поэму «Вдовьи села»:

Где ж вы, нивы мои и луга?
Где ж ты, речка Теплуха?
Только хмель да сухая куга,
И кукушка-горюха.


Где ж ты, милое сердцу окно,
Сказка отчего дома,
Где, как сказано было давно,
И солома едома?


В старой бане проснусь на заре,
Поброжу наудачу,
И на стылом глухом пустыре
Потихоньку поплачу…

В этом году у Ивана Васильевича особая дата: 88 лет со дня рождения. Восьмерка – символ бесконечности, а тут их сразу две! За плечами гвардии-сержанта Рыжикова не только война «от звонка до звонка», но и более 30-ти изданных книг, а он как-то застенчиво продолжает отмахиваться от поздравлений по случаю присуждения ему очередных и очень почетных литературных премий. Уже более 40 лет вместе со своей неразлучной супругой Ниной Парфеновной он живет в подмосковном Томилино, где стал человеком-легендой. Особенно в молодежной среде. Ведь юность и седую мудрость как раз и объединяет «…вечно мятущаяся, небезразличная, причастная к любому факту бытия Душа с обостренным восприятием добра и зла, красоты и несовершенства мира». В томилинских школах и гимназиях, библиотеках, в районном литобъединении поэт-фронтовик Иван Рыжиков и по сей день на передовой, но уже идеологического фронта.

В наше относительно спокойное время он сражается за чистоту Культуры и Языка своей Родины, за то, чтобы души молодого поколения защитить от потока заморских аудио- и видеопомоев. По этому поводу (а может, и по какому-то другому) Иван Васильевич говорит сегодня так:

«Нет, Бог меня зачем-то бережет.
Зачем, не знаю, только ясно вижу.
Он то отвалит от своих щедрот,
То разведет чего-нибудь пожиже.


Мол, охолонь, подумай, воздержись,
Ты ж можешь и весомей, и полезней,
А я пока твою земную жизнь
Поберегу от гадов и болезней».

В конце беседы я спросил:

- Иван Васильевич, какие мысли накануне 65-й годовщины Великой Победы?

Поэт-фронтовик с достоинством ответил:

- Когда в стране меняют флаги
И все кругом передрались,
Не призывайте нас к присяге:
Однажды мы уже клялись.


Та клятва матери-Отчизне,
Когда вручали нам ружье, -
Иному не хватило жизни,
Чтоб честно выполнить ее!


Пускай не все, что было свято,
Поныне связывает нас,
Но настоящие солдаты
Идут к присяге только раз!

Спасибо всем защитникам Отечества за верность нашей стародавней воинской клятве: «Душу – Богу, Тело – Земле, а Честь – никому!»

Владимир МАРТЫНЮК