Квартал оцеплен спецназом. По маркам импортных авто, съехавшихся на происшествие, даже крайне бестолковым рядовым гражданам понятно: событие, как стало модно говорить - «резонансное», коль скоро на него срочно слетелось всё местное начальство во главе с самим губернатором.
Опрометчиво-бесстрашное поведение последнего явно озадачивало его свиту: убийца мог быть снайпером, таиться неподалёку на какой-то дырявой крыше и спокойно поразить ещё не одну цель. Потому губернаторская рать, тупо переставляла одеревеневшие ноги, с опаской оглядываясь, и трусливо втягивая драгоценные свои головы в плечи, из боязни этих самых голов лишиться.
Губернатор же был человеком открытым и бесстрашным. Бывший милицейский генерал, которому в должности министра удалось за довольно непродолжительное время сломать хребет не одной криминальной группировке, хорошо знал цену примитивным бандитским методам. Они убивали тех, у кого можно было отобрать что-то дорогостоящее: крупную собственность, банковские активы, прибыльные предприятия. У него же - на данном этапе – можно было «экспроприировать» только его открытость и бесстрашие, гражданское мужество и офицерскую честь. Да он, пожалуй, и сам если и не отдал бы, то с удовольствием поделился этим богатством, найдись такой бандит, которого бы это «добро» заинтересовало. Потому губернатор спокойно и по-деловому расхаживал по месту преступления, и его крупная фигура маячила на фоне припадающих к земле экспертов, изучающих территорию и выискивающих вещдоки, и сутулящихся, - из страха стать мишенью для убийцы, - губернских начальников.
Экскурс:
…Ни прошлая министерская, ни нынешняя губернаторская бытность ему не виделись ни в самых жутких снах, ни в самых радужных мечтаниях.
В семье скромного советского учителя словесности, ставшего, по вступлении в партию, директором школы, исповедовались идеалы добра и справедливости, духовности и морали, царили покой и благоденствие. Война благополучно обошла, благополучное же, учительское семейство, и в тот злополучный час, когда в боях под пулями гибли отцы, а под бомбёжками дети – в директорской семье дети… рождались. На вполне законный вопрос, как в такой опустошительной войне всему семейству удалось не только выжить, но и произвести пополнение, глава семейства, будучи коммунистом и атеистом, естественно, коротко отвечал: «С божьей помощью…». Ответ, как видится, был исчерпывающим, но вопросы оставались. И ждали ответов. Естественно.
Сам факт рождения, в самый, что ни на есть, разгар кровопролитнейшей войны, похоже, как-то отразился на характере и, несомненно, в какой-то степени, определил нелёгкую судьбу будущего государственного деятеля. И пока он, из-за поголовного дефицита полноценных продуктов питания, обильно пачкал пелёнки, силы небесные, среди прочего, уже очерчивали чёткие линии его дальнейшей судьбы. И силы эти самые оказались предусмотрительно щедрыми: снабдили своего подопечного полным набором практических качеств, каждое из которых, в нужное время и в нужном месте, неизменно оказывалось «под рукой». Не станем утверждать, но главным, на наш взгляд, качеством стало отсутствие в его поведенческой практике принятия опрометчивых решений. Происходило это, по всей видимости, порой вполне подсознательно. Скажем, ещё будучи мальчишкой, будущий генерал никогда не вступал в ватажные противостояния: суетился около. Лишь когда одна из противоборствующих сторон явно брала верх, он заметно вливался в её ряды, кричал громче всех и настойчиво подталкивал наступающих в спины. И, естественно, ощущал себя победителем. Заодно с победившими, так сказать, «за компанию».
Когда ему пришло время в школу, его в неё отдали. Он в ней поучился. Недолго. Потому как, когда его папу назначили её директором, его перевели в другую школу – не папину. Таким удивительным решением пападиректор убил двух зайцев: сын получил возможность в полной мере проявлять свою самостоятельность, а папа-директорский авторитет, - в силу известных причин, - подскочил в глазах педколлектива вдвое; хотя один из «двух убитых зайцев» явно косил на оба глаза… Наверху инициативу одобрили и взяли пападиректора на заметку как новатора. Жить стало легко. Работать и того легче. Папу стали ставить в пример. Он проводил семинары и по обмену опытом. Ему предлагали повышение. Он отказывался. Предпочитал оставаться «рядовым директором». Его выдвинули кандидатом в депутаты и, естественно, избрали. Папина известность, понятно, стала естественным образом распространяться: «Вон, посмотрите: это сын того директора, который самолично… и мальчик без всякой папиной помощи… и в совсем другой школе… и круглый отличник. Надо же!» И перед будущим государственником молва уже стелила красную дорожку. Общество, опрокинутое войной, нуждалось в мирных героях и охотно порождало их.
Однако же… будет несправедливо утверждать, что директорское чадо держала на плаву исключительно родительская известность. В нём, чаде, довольно рано стали проявляться бойцовские качества, чувство собственного достоинства, устойчивый интерес к учёбе, настойчивость и твёрдость характера. Систематические занятия спортом успешно поддерживали жизненный тонус организма. Мальчик дышал полной грудью. Успехи в учёбе и спорте, большие и малые, ощутимо тешили его самолюбие, приносили удовлетворение, делали его заметным, позволяли постоянно быть на виду. Его упоминали по поводу и без, выдвигали в редколлегии, советы и представительства и уже начинали ставить в пример. Как папу.
Каждая высота таит в себе риск падения. Каждая значительная высота значительно увеличивает этот риск.
Будущий государственник брал эти высоты как хорошо натренированный, добросовестно и систематически повышающий своё спортивное мастерство прыгун-высотник. Каждый прыжок – рекорд. Каждый рекорд – награда. Так и брал очередные высоты сын известного папы: папа – депутат областного совета, сын – районного; папа – верховного, сын – областного; папа - официальный советник и друг президентской семьи, сын – министр. И хоть в дальнейшем на этом пределе падения не случилось – высоты пошли резко снижаться. И причиной тому стало сенсационное убийство достаточно известной личности, борца с президентской несостоятельностью, поголовной коррупцией и правовым беспределом - убийство, исполненное с особым цинизмом, потрясшее страну жестокостью и безрассудством. Совершённое в евойную бытность министром внутренних дел. И, как следствие, - должность губернатора в глубокой провинции, понятно, стала первой ступенькой вниз. И хоть до окончательного падения были ещё годы, губернатора стали впредь удручать всякие убийства, вызывать в нём чувство брезгливости и злости…
Картина и этого убийства была не менее удручающей. Убитый лежал в луже крови, пришедшей в желеобразное состояние, которую, похоже, лизали бездомные бродячие собаки, оставив следы кашлатых лап и характерные подлизы, пока их не прогнали подошедшие к убитому. Стрелял как минимум профессионал из соответствующего оружия, и, потому, голова трупа была расколота как выспелый арбуз, в который вонзают нож, чтобы снять макушку. Водитель, высадивший его у подъезда, не успел объехать угол дома, как и его самого тут же настигла роковая пуля. Потеряв управление, машина выкатилась на асфальтную дорожку и врезалась в угол здания. Вокруг стоял плотный запах бензина, вытекающего из повреждённой системы подачи горючего. Ситуация была взрывопожароопасной. Вызванные сознательными гражданами службы успели вовремя.
Молчаливое хождение губернатора было недолгим.
-Кто может что-то сказать?
На законный вопрос никто не откликнулся.
-Кому-то что-то известно? – губернатор пытался сохранить вежливое спокойствие, но чувствовалось, что с языка его, как космический аппарат со старта, готов сорваться отборный уничижительный мат. – Второе убийство кряду в течение суток.… Не много ли, господа?
Продолжать отмалчиваться было крайне рискованно. «Господа» вяло перетаптывались, переглядывались и перешёптывались. И ожидалось, что вот сейчас они начнут подталкивать друг дружку локтями, как нерадивые ученики, побуждающие один другого отвечать у доски, заведомо невыученный урок. Отец Андрей первым понял это и предпринял тактический ход:
-Мы понимаем вашу озабоченность…
-Мы – это кто? – и пристальный искромётный взгляд в упор.
-Прокуратура области, с вашего позволения…
-Позволяю. И что?
-У нас есть, что сказать вам, но это не в двух словах… - Отец Андрей ещё недостаточно знал нового губернатора, но умение того производить впечатление уже было ему понятно.
-Разумный подход. А остальные: УВД, СБУ, УБОП?
Остальные молчали.
-Хорошее начало… Завтра жду всех у себя в 10.00.
-Завтра выходной, - вякнул кто-то из недолюбливающих начальство.
-Представите мне рапорт об увольнении, и я лично оформлю вам выходное пособие… на всю оставшуюся жизнь, - уже направляясь к машине, пригрозил губернатор, - а вы…
-Андреев Андрей Андреевич, - и мысленно: «Ваше сиятельство»
-Возьмите расследование под свой контроль. Со всеми вытекающими…
Губернаторское авто почти бесшумно «вжикнуло», и, возмущённо бормоча, укатило прочь. До завтра.
Отца Андрея обступили два генерала и полковник, приданные ему для совместных усилий по раскрытию убийства.
-Действуем по инструкции: поднимаем все подразделения и службы, когда будут предварительные результаты опросов свидетелей... - заторопился УВДешный генерал
-Если они будут - результаты… - живо вставился СБУшник.
-Если не будет результатов – делаем вид, что ловим «ветра в поле…». Не можем же мы «сидеть, сложа руки»?
-Сидеть не можем. а вот присесть не мешает: убийство, господа, – дело серьёзное, кое-что можно было бы и обсудить. Где мы ещё можем так вот, все вместе, собраться. Коллеги всё-таки.
-Завтра в 10.00 у губернатора.
-Скажешь тоже…
-А что?
-А то, что надо к утру выработать какую-то совместную тактику, представить криминальную обстановку, хоть в общих, так сказать, чертах.
-Не надо забывать, коллеги, одно обстоятельство: губернатор – бывший министр, генерал-полковник внутренней службы. Криминальная обстановка, изложенная нами в общих чертах, его вряд ли устроит.
-Он знает её лучше других.
-В масштабах страны. А мы изложим её в масштабе области. Конкретно. Похоже, он этого от нас и ждёт.
-Так что решаем?
-Ну, есть тут, на въезде в город, такая себе «Ивушка». Уютный ресторанчик… место, насиженное… Принимается?
Все кивнули и расселись по машинам.
