В одном лесу у рыжей лисицы родился сын. Его шубка была чёрной, как ночь, с серебристыми, словно лунный свет, волосками. Потому и назвала его мать Чернышем.
Только невзлюбили Черныша другие лисы.
- Мы рыжие, как огонёк, а этот Алискин сынок чёрный, как сажа – не нашего он роду!
Чем старше становился чёрный лисёнок, тем злее становились к нему лисьи сородичи. Одни просто рычали и попрекали Черныша тем, что не таким уродился, совсем уж недобрые не упускали возможности укусить его за лапу или за хвост. Мать-лисица, как могла, пыталась защитить малыша, но и ей от лисьего племени изрядно доставалось. Особенно свирепствовал лис по имени Игнат:
- Что же ты, Алиса, совсем докатилась, нянчишься с этим отродьем? Утопила бы его в речке, что ли! Когда у моей Клавки родился хромой, я его за шкирку и в воду! К чему нам калек плодить? Ну, Клавка, как водится, погоревала, а теперь снова брюхатая ходит – скоро здоровых родит.
- Так не поднимется у меня лапа дитятко родное загубить, – отвечала ему Алиса.
- А коли не поднимется, так прогони его прочь! И учти, пока от своего отродья не избавишься, не дадим тебе жизни!
Услышал Черныш слова недобрые, задумался: и вправду какой-то я неправильный. Стал он однажды вечером спрашивать мать:
- Скажи, матушка, отчего все рыжие, а я чёрный?
- Всё оттого, сынок, что отец твой чёрный.
- А кто отец мой?
- Далеко отсюда, на юге, есть лес. Растут там не берёзки да дубы столетние, а пальмы да кипарисы стройные. Убегала я как-то ещё молодушкой от охотников да собак злых, да со страху и убежала далеко от дома. Когда мне перестал слышаться собачий лай, огляделась, не сразу поняла, где нахожусь. А тут лис мне встретился, красивый, статный, с шубой серебристо-чёрной. Спрашивает: «Откуда ты, рыжая красавица? Никогда прежде не видел в наших краях лисиц с шерстью огненной». Поведала я ему о своей беде. Лиса звали Зорро, полюбился он мне крепко. Да и я ему приглянулась. Сделал он меня женою своей. Да только матушка его невзлюбила меня, то и дело говорила ему: «Дурачина ты! Нет чтобы жениться на благородной чёрной лисе, нет же, взял в жёны какую-то рыжую приблудную!». Да то ли голову ему заморочила, то ли просто любовь его была недолгой. Однажды, когда Зорро ушёл на охоту, да под вечер домой не воротился, сказала она мне: «Вот и разлюбил тебя мой сын! Поведал он мне давеча, что опостылела ты ему, полюбил он всей душой Фокси, хочет на ней жениться. Сейчас, поди, у неё пропадает». После этого я и убежала прочь. Скиталась долго, покуда в лес родной не вернулась, да только тогда уже я брюхатой была.
- И что же, матушка, ты не пыталась потом найти моего отца и сказать, что я есть? – удивился Черныш.
- А зачем? Коли я не мила ему больше, к чему навязываться? Пускай живёт со своей Фокси да горя не знает! Спи, малыш!
Вскоре мать-лисица заснула, а Чернышу сон всё нейдёт. Решил он сам разыскать своего отца.
«Всё равно, пока я здесь, недобрые соседи матушку мою в покое не оставят, а без меня, того гляди, перестанут её обижать зазря».
Выскользнул он из норки да отправился на самый юг – искать лес с пальмами да кипарисами.
Долго ли коротко, шёл Черныш лесами да полями, через речки да болота, пока не очутился в лесу диковинном. Смотрит да диву даётся: ни берёзки вокруг, ни осинки, ни дуба-великана вокруг. Только деревья с мохнатой корой да листьями острыми, да великаны высокие, хвоей покрытые.
«Должно быть, это и есть пальмы да кипарисы», - подумал Черныш.
Побежал он вперёд, да в капкан угодил. Как ни пытался он вырваться, ничего не выходило.
«Видать, смерть моя пришла! – испугался лисёнок. – Так и не увидел я отца своего!».
Только успел он это подумать, как вдруг подошли к нему два лиса – в таких же чёрно-серебристых шубках.
- Смотри, Ренар, - сказал один, увидев Черныша. – Малыш попал в ловушку охотников. Помоги мне его вызволить.
Вдвоём навалились они на капкан да освободили лисёнка.
- Как ты, малыш?
- Лапка болит, - застонал Черныш.
Ни слова не говоря, тот лис, которые первым его увидел, взял его за шкирку и потащил к себе в норку. Там он принялся расспрашивать:
- Кто ты, малыш? Откуда будешь?
- Я из лесу, что на севере, - ответил Черныш. – Пришёл, чтобы найти своего отца.
- Разве на севере живут чёрные лисы? – удивился спаситель.
- Нет, я один такой. А всё потому, что у меня отец чёрный.
- А мать?
- Мать рыжая, как и все. Потому нас соседи и не любят. Считают, что я неправильный. И мать мою обижают за то, что не захотела меня прогнать или и вовсе утопить. Может, дядя лис, Вы знаете лиса по имени Зорро?
- Зорро? Конечно, знаю. Ведь это моё имя. Говоришь, твоя мать рыжая? Как её зовут?
- Рыжая, как огонёк. И зовут её Алиса. Получается, Вы и есть мой отец?
- Так ты, оказывается, мой сын! – Зорро, похоже, был весьма обрадован этой вестью.
Обняв новообретённого сына, чёрный лис принялся расспрашивать малыша о жизни. Тот без утайки поведал отцу и о том, как живёт с матерью, и о том, как мать не пожелала беспокоить его, раз он полюбил Фокси и, должно быть, счастлив с ней.
- Моя мать так сказала? – воскликнул Зорро. – Этого не может быть! Она прекрасно знала, что Фокси – невеста Ренара. В тот вечер после охоты я зашёл к нему в гости. Он был так обрадован – намедни он сделал Фокси предложение, и она согласилась стать его женой. Я бы никогда не посмел увести невесту у своего лучшего друга! А когда я вернулся домой и не увидел Алисы, моя мать сказала, что Алиса меня разлюбила и сбежала с каким-то рыжим плутом. Получается, она обманула нас всех!
- Отец, а где бабушка? Боюсь, вдруг она и меня будет обижать.
- Не будет. Она год назад охотникам попалась. Вот что, Черныш, как только заживёт твоя лапка, мы тут же пойдём к твоей матери.
Мало-помалу лапка Черныша стала заживать, и вскоре отправились они с отцом в тот лес, где жила Алиса. Черныш помнил дорогу и с радостью показывал её отцу. Зорро как опытный лис чуял возможные опасности за версту, и это позволяло отцу и сыну миновать и топи болотной, и зверя дикого, и охотников. Наконец, добрались они до леса, знакомого Чернышу с детства. Острый нос лиса сразу же почуял неладное.
- Спрячься подальше, - сказал он Чернышу. – А я пойду посмотрю, что здесь творится. Не нравится мне…
Не успел он договорить, как к ним со всех лап прибежала Алиса. В зубах у неё был маленький рыжий лисёнок, который, по-видимому, недавно родился.
- Черныш, Зорро!
- Матушка!
- Алиса!
- Спрячься, Черныш, и не высовывайся! – велела сыну Алиса. - Зорро, помоги мне! Там ещё трое! Нужно их тоже спрятать, пока до них собаки не добрались.
Оставив маленького лисёнка в кустах, Алиса вместе с Зорро побежали обратно. Черныш, ослушавшись родительского наказал, незаметно последовал за ними. Дорогой Алиса поведала, что охотники устроили облаву. Игнат, едва завидев их, тут же дал стрекоча, бросив на произвол судьбы Клаву с детками, что недавно на свет народились. Сама Клава, как на беду, в капкан угодила.
- Умоляла она меня слёзно детушек спрятать.
Вскоре Черныш увидел лежащих на пригорке троих лисят. Рыжие комочки испуганно жались друг к другу, заслышав приближающийся собачий лай. Зорро тут же схватил за шкирку одного, Алиса – другого, и со всех ног помчались обратно. Один остался лежать.
«Они не успеют вернуться, - подумал Черныш. – Собаки сейчас придут и разорвут его».
Схватив лисёнка, он кинулся со всех ног за отцом и матерью.
Добравшись до укрытия, Зорро с Алисой отпустили лисят.
- Оставайся здесь, Алиса, - велел Зорро. – Я побегу за последним.
- Никуда бежать не надо, - ответил Черныш. – Вот он.
- Черныш, ты почему меня не слушаешься? – испуганно заголосила Алиса. – Я тебе велела сидеть здесь!
- Не брани его, Алиса, - вступился за сына Зорро. – Лучше похвали – ведь настоящий мужик растёт! А я теперь попытаюсь вызволить Клаву. Где она?
Однако не успела Алиса и слова вымолвить, как издали послышался звук выстрела.
- Кажись, поздно уже! Жалко Клавку! Теперь детки её – сиротинушки круглые!
- И всё же я проверю, - сказал Зорро. – Может статься, они её не насмерть.
- Только будь осторожен, Зорро!
Чёрный лис убежал. Алиса тем временем расспрашивала сына, как он отца-то нашёл. Тот без утайки и рассказал, как тот его из капкана вызволил, и как бабка их обманула.
- Теперь, матушка, я точно знаю, отец нас не бросал. Я его специально привёл, чтобы вас помирить. Скучал он шибко по тебе, никакая другая лисица ему больше не нужна.
- Я-то его тоже никак не могла из головы выкинуть – всё тосковала по твоему отцу. Как бы с ним сейчас беды не случилось!.. А сироток-то Клавкиных, поди, покормить надо – без матери они теперича остались.
Однако едва она успела лисятам грудь подставить, как показался Зорро. Опираясь на него и на соседа Макара ковыляла та, которую они уже не чаяли в живых увидеть.
- Рановато ты, Алиска, хоронить меня вздумала. Хоть и напугалась я шибко, да деток-то своих сама покормить сумею…
- Клава, да ты никак живёхонька! Кого ж тогда подстрелили?
- Да Игната моего! Сама видела. Меня с детками помирать оставил, а сам погибель свою и нашёл.
- А я как увидал, что Клавка в капкане, - заговорил Макар, - тут же выручать её кинулся. А что я один смог бы сделать? Спасибо, чёрный лис пособил, а то так бы и пропали оба! Храни вас, батюшка лесной, что любушку мою с детками из беды лихой вызволили! Ты уж не серчай, Алиска, на меня, дурака! Сам не пойму, отчего я на тебя и на дитятко так взъелся! Думал, чёрные лисы – они все дурные да тёмные.
Собачий лай тем временем уже и вовсе прекратился, и лисят Клавкиных утащили за шкирку нести в их норку.
- Вижу, не безразлична Клавка Макару, - заметил Зорро.
- Так-то оно и есть, - ответила Алиса. – Он-то по ней смолоду сохнет. Как пошла она за Игната, тосковал дюже, насилу в речке с горя не утопился. Так и жил бобылём – всё не шла она у него из сердца.
- Понимаю Макара, самому без тебя горько было. Но теперь-то у нас будет настоящая семья. Коли мил я тебе по-прежнему.
- Теперь ты мне, Зоррушко, милее вдвое! Ты ж теперича и дитятку моему отец.
