Свободные Чтения. Любое произведение. А слабо, подойдя к книжной полке, вытащить наугад первую попавшуюся книгу? Ну ладно, пусть не совсем первую. Вот она.
Николай Васильевич Гоголь. Мёртвые души. 1985 год издания.
Вроде и не очень давно выпущена, но до чего неприглядна. Пожелтевшие страницы, разорванный корешок, потрёпанный вид. Произведение, предназначенное для изучения в школе. Вот, уж точно критики вновь скажут про мой опус: "Написано, как школьное сочинение!". Так писать или не писать? Догадываюсь, что про это произведение написано больше страниц, чем оно собой представляет. А если попробовать?
Встречайте. Чичиков Павел Иванович собственной персоной. "Тёмно и скромно" его происхождение. "Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни в зиму, ни в лето, отец, больной человек, вечная пропись перед глазами: "не лги, послушествуй старшим и носи добродетель в сердце". Скупыми, но довольно точными мазками, Гоголь рисует процесс становления этой личности. Сначала маленький мальчик, который уже сейчас для достижения большего может отказать себе во многом, в меру подличать перед товарищами, лицемерно создать о себе неверное представление в глазах окружающих. Чем не наш человек, человек нашего времени? Пришедшая идея покупки "несуществующих душ", чем не воплощение сегодняшних всевозможных лохотронов и махинаций? В отличие от которых, кстати, это предприятие не приносит никому убытка и вреда. Браво, Павел Иванович! В эпоху СССР он бы, пожалуй, переквалифицировался бы в фарцовщика или диссидента.
А вот и Манилов! Розовый мечтатель, строящий мысленно всевозможные неосуществимые прожекты. "Ни в городе Богдан, ни в селе Селифан". А что? Я горячо поддерживаю его. Гораздо проще жить в своём вымышленном мире, не вникая в проблемы реальности. Не рваться на работе и дома, выполняя подчас абсурдные приказания, не подстраиваться под других, не интересоваться их мнением. Просто жить. Я с ним согласна, в подтверждение строки из моего стихотворения.
Я живу в своём мире,
в придуманном мире людей.
Здесь обиженных нет
и повсюду счастливые лица...
А почему бы и нет? Кому будет от этого плохо, если каждый заживёт в своём собственном придуманном им антураже, никому не мешая, довольствуясь своими маленькими радостями?
Третьим номером Собакевич, колоритная фигура этакого неповоротливого медведя, постоянно наступающего всем на ноги. Такой "кулак", ставящий себя выше других, никогда не упускающий свою выгоду. Приглядитесь. Да, вот же он! Никуда не делся. Это ваш сосед по лестничной площадке или даче, сослуживец, случайный попутчик в автобусе или метро. Эти люди всегда добьются своего, не важно какой ценой. А ты, если ему не нужен, останешься "на задворках", вышибленный здоровенным кулачищем или, за ненадобностью, пришибленным и раздавленным исполинской стопой. От таких всегда лучше держаться подальше. Но как такое можно сделать, если Собакевичей развелось, как диких собак, и каждый норовит унизить и растоптать?
Следует за ними Коробочка, милая моя Настасья Петровна! С каждым прочтением этого романа мной, она всё больше и больше напоминает мне... меня. Да. И я такая же: ограниченная, не стремящаяся к "духовному совершенствованию", занятая только мелким своим хозяйством. Это я: выключающая экран телевизора при трансляции очередной болтологии, не вникающая в проблему мирового масштаба, поднятую Малаховым: "А кто отец этого ребёнка? Интрига. Смотрите следующий выпуск. Анализ ДНК покажет, кто из шести претендентов является родителем!". Вот только прибедняться и жаловаться на жизнь смысла нет. Всегда найдётся много людей, материально живущих хуже тебя.
Ноздрёв. Знаете, кого он мне напоминает? Распоясавшегося ученика. Теперь в школе детям позволено всё, что угодно. И этот такой же матёрый, изворотливый типаж, пребывающий в постоянных стычках с учителями, в жестоких драках с одноклассниками, изрыгающий из уст слова нелитературного происхождения, живущий так, как хочется только ему. А действительно, зачем придумывать какие-то нравственные ограничения, когда всё просто?! Понравилось - бери, не дают - ударь.
Плюшкин. А почему не Ватрушкин или Пирожков? Жажда стяжательства отравила кровь человека, сделав орудием этой пагубной страсти, превратив рачительного хозяина в "прореху на человечество". Гротеск? Карикатура? Преувеличение? А я его понимаю. Разве не я сама, стараясь продлить жизнь испорченных колготок, тщательно штопаю их и ношу под брюками. А, как вам такой вариант: были занавески - стали простыни? Вот, лежат они на моей кровати. Да, мало ли ещё, где я стараюсь выгадать, приспособить по-новому, отслужившее своё вещи. Значит, я тоже, своего рода, Плюшкин, и не стыжусь этого.
Селифан, ну умничка! Я без ума от следующих фраз:
"Ему нравилось не то, о чём он читал, но больше само чтение, что вот-де из букв вечно выходит какое-нибудь слово, которое иной раз чёрт знает что означает. Ему было совершенно всё равно просто букварь или молитвенник";
"Закуска не обидное дело; с хорошим человеком можно закусить";
"Как вашей милости будет завгодно. Почему же не посечь, коли за дело".
Кажется, перечислила почти всех важных. Такие разные и такие похожие на нас с вами. Как закончить своё "школьное сочинение" не знаю. По крайней мере, мечта Чичикова про "эх, право, заведу себе когда-нибудь деревеньку" не осуществилась ни в первом, ни во втором томе. Уж для своего бы главного героя Николай Васильевич мог бы и порадеть, одарив подходящей замечательной концовкой. Впрочем, автору виднее.
А в жизни вот, много исполнилось наших желаний? То-то и оно.
