Эд и Шут знает кто. Пятнадцатая глава

­Эд и Шут знает кто

Повесть

Глава пятнадцатая

С утра пораньше у меня спешно созрела, наверное, не самая лучшая идея. Я сгрёб оставшиеся деньги и вновь подался в ту степь, где накануне меня чуть не раздели. Но на этот раз моей целью была вовсе не бойлерная и даже не тамошний гипермаркет, куда, собственно, я в первую очередь и направился. И, главное, по пути мне попалось, как минимум, с десяток точно таких же. Так нет – мне, блин, почему-то именно там приспичило купить себе кофемашину! И потом ещё тащить её со всеми причандалами до хаты. Конечно, дурная голова, и всё такое! Да крепко запали в душу слова деда про метод. Что делать – захотелось вдруг побыть немного дураком! Ведь дуракам, типа, везёт. Не знаю, как у других, но у меня завсегда как-то так по-жизни. Замки чинить я не умею. И онкологией, слава Богу, не обижен. Оставалось одно. Ну позарез мне нужно было найти этого деда!

***

Так вот, поскору разобравшись, как работает эта хреновина, я набуровил полный термос свежесваренного кофе и отправился к моей родимой лавочке. И словно чувствовал – мне повезло разбудить какого-то одноногого доходягу.

– Привет! – сказал я. – Будешь кофе? Замёрз, наверное?

Старик не сразу очухался. Сначала всё неуклюже ворочался, чтобы развернуться и меня рассмотреть. С моей помощью еле смог подняться и откинулся на спину. Затем внезапно и надолго занялся кашлем, то и дело харкая, и заплевал меня чуть ли не с головы до ног. Да ещё и выяснилось, что он почти слепой. А откашлявшись, минут десять тупо пялился на меня. За это время я вполне уверился, что рядом сидел ни кто иной, как мой разлюбезный дед. И хотя в первые мгновения, конечно, подумал, что почудилось, но чем пристальнее вглядывался в его лицо, тем больше убеждался в обратном. И сильно недоумевал, как мой знакомец мог так измениться за одну ночь. Но при этом уже и начинал обдумывать, каким бы образом оттранспортировать его в мою квартиру. И тут перед глазами предательски замаячила соседка Галина Сергеевна, её дряблые трясущиеся щёки и с возмущённым удивлением вытаращенные глаза. Ну и дед ещё некстати разорался.

– Ты кто?! Что тебе надо?! Зачем… зачем ты меня разбудил?! Вали отседова! – разносились по скверику его хриплые крики.

– Да вот… кофе… принёс, – мямлил я, не зная, как усмирить не на шутку разошедшегося калеку.

– Что? Кто ты вообще такой?! Какое ещё... кофе?! Ты что, с дуба рухнул?! Старый, больной человек спит… А ты к нему – с кофе?!

– Да не с кофе, – почему-то обиделся я. – А с методом. Я – с добром... это. Я… помочь хотел. Послужить. С любовью, так сказать.

– Чего сказать?! Сказал бы я тебе! Вот как мне теперь снова уснуть? Ты отнял у меня счастье! Зачем ты припёрся? Чтобы отнимать у людей счастье?

– Я подумал…

– Во-во… Подумал он… Сомневаюсь я что-то, что подумал. Иди, иди-ка, мил человек, и придумай что-нибудь получше. А то я живо тебя… костылём…

Я ушёл. Но чисто из-за того, что – дед же, блин! Как же его не послушать!

Вот и с матерью так же. Замечтаешься, бывало! И – чтоб с добром. Да полюбовно. А послушаешь их – словно маленький мальчик. И добро получается – как из розетки в двести двадцать. Так долбанёт! Не, никогда, знать, не понять мне того художника!

«И чё они за люди такие? – размышлял я, стоя у окна своей квартиры и почёсывая небритый подбородок. – Вот – аптека, улица, фонарь. Всё, кажется, просто. Узелок с лекарствами для умирающей. Кофе – чтобы не околеть на лавочке. Чем моё-то кофе не такое?»

Вспомнились узелки с золотом из жития Николая-Угодника.

***

При мысли об аптеке вновь засосало под ложечкой. Но не от голода, а от жажды чего-то липкого, терпкого и кажущегося гораздо понятней всех бессмысленных, вечно саднящих и кровоточащих людских привязанностей. Лишь горькая дума пока удерживала от этой унылой жажды. И я заставил себя оторваться взором от аптеки. Невольно глянув на церковь, что стояла напротив и много лет мозолила глаза, будто не позволяя забыть о чём-то, что, казалось, давно позабыто, я увидел у ограды человека, зорко всматривающегося в мои окна. Я напряг зрение и узнал деда. Тот ясно улыбнулся, поняв, что его заметили, и призывно помахал рукой. Я сначала отмахнулся, приняв его за очередное видение. Но он не исчезал, а продолжал, улыбаясь, махать мне. И тут уже, не в силах устоять, я машинально ринулся с места и побежал ему навстречу.

(Продолжение следует)