Или
ПрОклятая судьба
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СТРАННОСТИ ЖИЗНИ ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА
Наши судьбы рисуют не здесь,
Не на этой промозглой земле,
Мне оставлено счастья в обрез –
Жалкий листик на чахлом стебле…
Где рисовалась его судьба, я не знаю. Но к концу своей активной рабочей жизни ее странности и явные ее нелепости все более и более начинают поражать меня. Такое впечатление, что кто-то, из плеяды Всевышних и Всесильных, вел его вперед многие десятилетия, совершенно не считаясь с его истинными желаниями и уже проявившимися его настоящими возможностями. Вел вперед по своей воле, по своим соображениям и по своим, порой усерднейшим желаниям, не считаясь ни с чем и ни с кем.
Именно поэтому, как тут ни крути, но жизненный путь моего ЛГ никогда не отличался ясность и прямизной. Наоборот, ему была свойственна достаточная странность, путаность, даже необычность в сочетании с ужасающей нелогичностью и практически полным отсутствием всякого здравого смысла в круговороте совершаемых им поступков и принимаемых в разные годы жизни ответственных решений.
И если в начале его самостоятельного жизненного пути еще просматривалась хоть какая логика в его мало понятных действиях, то с годами, в них начинает преобладать полнейший абсурд и абсолютнейшая необъяснимость с точки зрения нормального, здравомыслящего и уважающего себя человека.
Вся его жизнь - это длинная цепь недоуменных вопросов, недоуменных «почему?» Что ни шаг, то вопрос. Почему? Зачем? Для чего? Не жизненный путь, а какое-то сплошное кружево, замысловато-мудреное, непонятное, загадочное. Зигзаги, повороты, шараханья из стороны в строну, из угла в угол. Метания, метания, метания.
Словно какой-то рок довлел всю жизнь надо ним, предопределяя его поступки и направляя его действия от одной нелепости к другой, толкая на безрассудство, на нерасчетливость, чуть ли не на глупость, уводя от выгоды, здравого смысла, перспективы и любви преданных ему женщин в обыкновенное никуда.
Такова, видно, его судьба, такова – моя доля. И можно ли винить человека за то, что жизнь его сложилась именно так, а не иначе? Не знаю Не знаю. Не берусь судить. На этот вопрос у меня нет однозначного ответа.
«Тому, что быть – того не миновать, Есть время жить, но есть – и умирать, Есть время брать – есть время всем делиться. Есть время ждать – есть время торопиться. Наш каждый миг с рожденья обозначен, Мы следуем Судьбе. Но Счет уже оплачен, И радость от Любви горчит избытком Соли, И хочется кричать от Счастья, как от Боли»..
И кто здесь прав, а кто нет – мне не «ведано». Хотя, порой, кажется, что ни правых, ни виноватых в этой его жизненной истории нет совсем. Такова – жизнь. Такова доля. А жизнь всегда права.…
Судите сами.
Школу он закончил с золотой медалью, с кучей грамот за свою активную комсомольскую деятельность в лице секретаря комсомольской организации средней школы номер 36 города Иркутска и заместителя секретаря Иркутского горкома ВЛКСМ. Плюс ко всему этому положительному, он имел еще и звание кандидата в мастера по боксу и множество грамот за свою спортивную деятельность в Иркутской области.
На выпускном вечере школы ему, помимо всего перечисленного, Первым секретарем горкома ВЛКСМ и Вторым секретарём горкома КПСС города Иркутска было торжественно вручено направление от области на учебу в МГИМО от Горкома КПСС и Горкома ВЛКСМ. Единственное, кстати, выделенное для области.
Кроме того, с восьмого класса он неожиданно начал писать стихи. Его, как будто прорвало. И стихов он писал много. Очень много. Но поэтом себя он не считал и относился к своим стихам несерьезно, как к пустому развлечении. Однако его школьная учительница литературы имела совершенно другое мнение о его стихах и она решительно бросила все свои силы на помощь молодому, растущему таланту.
Именно благодаря ее активной деятельности он стал желанным гостем в редакциях двух областных газет: «Молодой Ленинец» и «Восточно- Сибирская Правда», где стали регулярно печатать его стихи, в основном, лирико-патриотического направления.
А в десятом классе, по ее же совету и при ее активном содействии он составил несколько подборок лучших своих стихотворений и отправил их в редакции солидных центральных журналов Союза. И оказалось, что не впустую, не зря. Некоторые его стихи были напечатаны в журналах «Сибирские Огни», «Смена», «Юность». Немного, правда, всего лишь десятка полтора. Но для 17-летнего парня из провинции это было большим достижением, настоящим успехом.
И эта его учительница литературы к выпускному вечеру подготовила для него письмо ходатайство от редакции газеты «Восточно-Сибирская правда» в Литературный институт имени Горького, приложив в качестве его литературных произведений все его опубликованные стихи и рукопись повести из школьной жизни под названием «Золотая медаль», которую он написал залпом во время зимних каникул. Отпечатала ее на машинке и отредактировала текст все та же его учительница.
Так что, все в его жизни в те времена было «Окей», все хорошо и все благостно. Странности его судьбы стали проявляться вскоре после выпускного вечера.
Он не стал особенно думать о полученном направлении в МГИМО. Его оно почему-то покоробило и даже оскорбило. И где-то через неделю он написал заказное письмо в горком ВЛКСМ с отказом от этого направления. Вместе с текстом письма он отправил им это самое направление.
Почему он это сделал, он так и не понял. Но он это сделал в твердой уверенности, что именно так ему тогда и надо было поступить.
К нему домой приходил Первый секретарь горкома ВЛКСМ, пытаясь убедить в неразумности его поступка. Ведь, помимо всего прочего, тогда в МГИМО стипендия была сверх высокая – целых шестьдесят рублей на первом курсе. Спокойно можно было жить в Москве. Если без излишеств. Его активно поддерживала отец, полковник Советских войск, работник штаба Восточно-Сибирского Военного округа. Но он стоял на своем. Упрямый он тогда был до жути.
Тогда отец начал уговаривать его поступить в военное училище. Мотивы отца были простые и чисто материальные. Мать его не работала и сидела дома на инвалидности, у нее было плохо с ногами и она даже не выходила из дома.
Поэтому жили они практически на зарплату отца, который был военным в звании полковника. Зарплата по тем временам у него была хорошая. Но у него было еще два брата. Старший учился в Иркутском Политехническом. Стипендия там была приличная, целых сорок рублей, но на жизнь молодого человека, естественно же не хватало, и брат в материальном отношении сидел на шее у отца. Был еще младший брат, ученик восьмого класса. Его тоже надо было поднимать.
Поэтому самым оптимальным вариантом для всей нашей семьи и для него самого было бы его поступление в военное училище. Но он не любил военных. Все его детство и юность прошли в военных гарнизонах и от одного вида военной формы его просто-напросто передергивало.
Весь образ жизни и службы военного офицера был чужд ему. Он не любил слепо подчиняться. Его надо было убедить. И он любил поступать так, как считал нужным для себя. И это качество его характера, его натуры основательно попортило в дальнейшем его жизнь.
В это момент пришло извещение из Литературного института об успешном прохождении творческого конкурса его литературных произведений и о приеме его без экзаменов в связи с золотой медалью, на первый курс института. Он был зачислен на факультет прозы к руководителю творческого семинара Константину Георгиевичу Паустовскому.
Дома ему перечить уже никто не стал и он спокойно уехал в Москву.
***
