Прозрение

   Его звали Иосиф – это не библейский персонаж, просто так назвали родители. Через год после смерти, его родственники пришли навестить могилу: и что же увидели?
  - Могила разграблена! – причитала старшая тётя, всего у покойного их было три.
  - Здесь нет трёх... нет, четырёх статуэток, – считала вслух средняя.
Могила была украшена, поэтому подсчёт продолжился...
  - И всего... – подвела итог старшая, – на двести тысяч рублей.
  - Потери составили меньше, – это сказал усопший, но его никто не услышал, он всё время находился там, пока тётушки искали "потери", – вон там, – подсказывал усопший, – слегка прикопали, потом достанут... – но его никто не слышал, а он продолжал, – да там найдёте и из других могил барахло.
  - Барахло? – услышала младшая тётя. – Кто сказал барахло?
Все оглянулись на неё.
  - Какое барахло? Здесь нету никакого...
Тётушки стали бранится между собой: искали кто же первый произнёс это слово? Тут младшая догадалась:
  - Это Иосиф наш, только он мог так сказать. Иосиф! – позвала тётушка. – Откликнись!
  - Не ори, – ответил Иосиф, но его не услышали.
  - Ему не нравится, что ты кричишь, – с уверенностью заявила средняя сестра, – я не услышала, но чувствую... – она показала на сердце.
Тётушки умилялись снисхождению на них откровения.
  - Ведь теперь мы можем общаться, только придётся приходить сюда, – сказала младшая, но самой ей не нравилось тащиться через весь город, чтобы побеседовать с Иосюшкой – так только она его называла.
Когда мама Иосифа умерла, младшая сестра взяла на себя функцию воспитания, хотя и другие сёстры принимали в этом участие, но у той не было своих детей – вот и любила больше всех.
  - Да, хорошо бы как-то по-другому пообщаться, – сказала средняя сестра, – ведь как сюда доехать?
Жили сёстры не вместе, но всё же рядом – собраться могли и у одной, и у другой сестры... но всё же здесь чувствовали близость племянника.
  - Как, Иосюшка, ты думаешь: приезжать нам сюда или?..
Иосиф засмеялся, а сёстры расплылись в улыбках.
  - Он смеётся над нами!..
Это почувствовали все и было радостно на душе, светло. Возвращались домой затемно: пока доехали, а ещё к кладбищенскому начальству заглянули. Но и это им не испортило праздничного чувства, что он, Иосиф, жив, хотя не так, как они. Со светлыми лицами вернулись к своим семьям, рассказали, как "пообщались" с Иосифом, и что решено почаще на кладбище ездить. Однако спустя неделю планы изменились, и на смену решимости чаще посещать могилку, пришло чувство – зачем? Они стеснялись друг другу признаться, но чувствовали одно и то же. Однажды средней сестре приснился сон: видит Иосифа, он на могилке стоит, машет рукой – приходи. Проснулась, к сёстрам сходила: "Что будем делать?" – спросила. Подумали вместе: ехать далеко, да и дела все сделаны (вора нашли, скульптуры на место поставлены – управляющий делами по кладбищу быстро отреагировал и довёл до сведения об окончании всех работ по установке). Ещё подумали.
  - А что, если мы здесь попросим Иосифа побыть с нами? – старшая сестра, самая мудрая из всех, сказала, о чём боялись заикнуться младшие.
  - Вот мы здесь сидим, – младшая сестра начала тихо, – попросим: "Иосюшка, ты же можешь, приди к нам, побудь с твоими тётями".
Сёстры смотрели друг на друга, им хотелось плакать, всем сразу – это Иосиф плакал, так подумали они. Грустно провели этот вечер: достали альбом, где он был маленький, перебирали фотографии и плакали, не навзрыд, конечно, но слёзы катились по щекам.
Вот так и стали собираться раз, а то и два раза в неделю, Иосифа вспоминать – уже без слёз.