Так и жил постоянно в пути от одной своры к другой, теряя душе, но обретая в осознании себя, понимании устройства этого волчьего общества, учась жить среди него и не быть частью его. Он научился сливаться с другими, теряться на фоне массы или же быть во главе её, он забыл эмоции - практически избавился от них, чтобы ни к кому не привязываться и не растерять себя в этой серой суете, думать, а не слепо следовать инстинктам... Неизвестно за что, но волки его любили, разные стаи знали его по разному - в одних он представлялся авантюристом лишающим однообразия всё пространство вокруг себя, в других нёс сумбур, хаос и разрушение, в третьих добряком, безвозмездно помогающим целым семьям, при этом стараясь оставаться как бы в стороне - он никогда никому не открывал своего истинного лица... Он знал, что всегда может знанять желаемое положение, но вместо этого вновь бросал всех и бежал дальше... Каждая новая роль создавала иллюзию нужности своей среди этих одинаковых волков... Каждый новый образ вызывал в нём чувство, близкое к пониманию смысла жизни... Пришло время и он стал слышать о себе разные истории, откуда-то стали возникать непонятные слухи и ему казалось, что он возможно стал тем кем должен был стать... Но, вместо радости какая-то непонятная пустота, в груди всё чаще вызывала острую боль, где-то в области сердца... Не физическую, но настолько сильную, что её вибрация мгновенно распространялась выше и выше, застилала глаза слезами злости и обиды на всё в этом чуждом ему мире, с последних сил он бежал, бежал, бежал по тропе одиночества под даваящими тучами цинизма его непонятной, бессмысленной жизни...... туда где никого нет... Где точно никого нет!!!... Быстрее!!! Нельзя останавливаться!!! Нельзя чтобы кто-то видел!!! И когда эти волны душевной боли уже невозможно было терпеть, он останавливался, поднимал голову к луне и пел песню... Одну и ту же... Ту, которая постоянно звучала в его душе, но он пытался заглушить её визитами в чужие стаи, лишить её смысла забавными играми на чужой территории, забыть её мотив в любовных приключениях с чужими волчицами... Слёзы текли по его жалкой, печальной морде, а песня лилась являя собой самые высокие ноты тоски, самые сильные октавы одиночества, струилась из него словно кровь из перерезанной вены лишая сил и отдаляя рассудок... Он выл до тех пор, пока обессиленный не падал в сырую траву, совершенно не способный более держаться на ногах и хоть секунду воспринимать эту ненавистную ему реальность... А потом наступало утро, первые лучи будили, играя солнечными зайчиками на его носу, он зевал, поднимался на ноги и стряхивал с себя утреннюю росу вместе с памятью о песне... об этой непонятной песне, которая вопреки его воле жила в нём... И он вновь бежал, туда где ещё не был... В поисках того, кто научит его по другому петь...
